---

Обсудить статью в дискуссионном клубе

Дергачев В.А. ГЕОПОЛИТИКА. — Киев: ВИРА-Р, 2000. — 448 с.

---

Глава 1. ДРАМА ГЕОПОЛИТИКИ

У истоков геополитики стояли  ученые-интеллектуалы, характерной  особенностью которых было умение  генерировать новые идеи.  Большинство из них  даже не подозревало о существовании науки по имени <геополитика>, которой ХХ век приготовил тяжелое испытание. Не каждый  мог представить   <гремучую смесь>, образуемую на границе интеллекта и практической политики. Может быть вера в разум настолько затмила человека, что он перестал прислушиваться к голосу истории. Казалось  бы, еще  Платон и Аристотель не только в философии, но и в практической деятельности постигли  трагическую взаимосвязь власти и  интеллекта.  Еще меньше стоящие у истоков  геополитики ученые   представляли время, когда  вошедшие во власть  физические лица  возьмут на себя функции интеллектуалов, образуя разрушительную энергию социальных маргиналов. Но кто были  эти люди, чьи мысли и идеи волнуют современного человека?

 

Интеллектуальные истоки

 

Обратимся к главным действующим лицам, стоящим у истоков геополитики. Это немецкий географ Ф. Ратцель, английский географ и историк Х.Маккиндер, американский адмирал А.Т.Мэхен,  шведский государствовед Р.Челлен и  немецкий генерал К. Хаусхофер.

Немецкий географ, этнограф и социолог Фридрих Ратцель (1844-1904) получил образование в знаменитом  Гейдельбергском университете, когда  революционная концепция Дарвина решительно смела старые  парадигмы, объясняющие процесс эволюции. Не случайно  диссертация Ратцеля  была посвящена именно доказательству  значения дарвинских идей. Волнующим событием, повлиявшим на научные занятия  Ратцеля,  стало объединение Германии в 1871 г. Преисполненный  чувством национальной гордости,  Ратцель все больше внимания   уделяет  жизни немецкого народа в стране и за рубежом.  Он посетил Венгрию, Трансильванию, Италию, Соединенные Штаты и Мексику, где познакомился не только с жизнью немецких меньшинств, но и других диаспор. В Калифорнии, где  кроме немцев  отличались деловой активностью  другие  не местные народы,  у  Ратцеля зародились  представления об особенностях заселения и хозяйственного освоения географических районов  в условиях этнического  контакта  маргинальных субкультур, относящихся к различным цивилизациям. Отсутствие акта понимания, сопровождаемое  агрессивностью, склонных к экспансии людских групп,  вынуждало других  сдавать свои позиции. Ратцель отмечает  примеры хищнического  использования пионерами-поселенцами  земель американского Запада.

Вернувшись в 1875 г. в Германию, Ратцель полностью посвящает себя преподавательской деятельности. С 1880 г. и до самой смерти  он профессор Лейпцигского университета. Ратцель был блестящим лектором и генератором идей. В 80-х годах им были заложены основы школы антропогеографии, обосновывающей определяющее влияние  природы на культуру  и социально-политические отношения. Эта концепция оказала  существенно влияние  на формирование геополитики.  Среди <обобщающих идей> Ратцеля  была попытка  применить дарвинскую  биологическую концепцию  к человеческому обществу. По аналогии с растениями и животными  людские сообщества должны вести  жесткую борьбу  за существование в тех или иных условиях окружающей среды. Ратцель находился  под сильным влиянием  английского философа Герберта Спенсера (1820-1903), в трудах которого наиболее рельефно  прослеживаются идеи  социального дарвинизма. Спенсер  подчеркивал  близкое  сходство сообществ  людей и животных организмов, приводя параллели в управляющей, энергетической  и распределительных системах: центральная нервная система и система правления, пищеварительная  и экономическая системы,  вены/артерии и дороги/телеграф.

Ратцель издает  труды <Антропогеография> в двух томах (1882-1891) и  <Народоведение> в трех томах (1882-1888). В 1897 году  выходит <Политическая география>, а после смерти ученого -второе издание, значительно дополненное <Политическая география или география  государств, торговая и военная> (1903), <Пространство и время в географии и геологии> и незаконченный фундаментальный труд по сравнительному землеведению <Земля и жизнь>.  <Народоведение> и <Земля и жизнь> были  изданы  в начале ХХ века в Российской империи, что способствовало формированию  геополитического  мышления у отечественных ученых.

В <Политической географии>  были заложены основы  будущей  геополитики.  Ратцель   сравнивает  государство с организмом, правда,  всячески подчеркивая, что эту аналогию нельзя  воспринимать буквально: такое сравнение всего лишь  иллюстрация, а не научная гипотеза.  Но тем не менее, ученый  стремился показать, что государство, подобно живым организмам, обязано либо расти, либо погибнуть. Расширение границ  за счет другой страны   есть отражение энергетики внутреннего напряжения. Сильные государства должны  иметь  пространство для своего роста. И так, концепция <жизненного пространства> или <Лебенсраум> готова.

Ратцель уделяет первостепенное внимание  значению естественных границ в жизни государства. Он выводит  зависимость степени выгодности естественных границ государства от их  протяженности. Выгодность сухопутных (орфографических, гидрографических и др.)  границ характеризуется  обратно пропорциональной  зависимостью от их длины,  а морских  границ - прямо пропорционально их протяженности.  Ратцель относит морские берега к важнейшему типу политических границ: <берег дает нам в соседи природу, и этот сосед, несмотря на  прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенные соседи>. Ученый открыл  уникальность  контактной, барьерной и ресурсной  функции   морской границы, что в дальнейшем найдет отражение в концепциях береговой зоны морей, контактной зоны суша-море.  Морская граница  служит естественным барьером для врага,  изрезанность береговой линии, наличие удобных бухт создает предпосылки для  строительства портов,  международной торговле и использования  морских  природных богатств.

Ратцелем была разработана  одна из первых геополитических схем. На карте Восточного полушария  ученый выделяет  отдельные  <круги народов>, носителей различных  социокультурных типов - западный (от Атлантики до Тихого океана), восточно-азиатский, персидско-индийский и эритрейский (афроазиатский). Образуемые  <кругами> узлы границ  будут присутствовать  во многих последующих геополитических концепциях. Это в первую очередь, ближневосточный  узел на  стыке  западнохристанского, православного и мусульманского  миров и центральноазиатский  узел на стыке  китайского (конфуцианско-буддистского),  христианского, мусульманского и индуистского миров.    

Идеалом естественного положения  государства  ученый считал  занятие  им целого <мирового острова> - континента от моря и до моря. На политической карте мира  немного таких стран среди которых  Россия и две в Северной Америке имеют самые протяженные морские границы.

Хотя сам  Ратцель никогда не высказывал расистских взглядов,  но  его  некоторые последователи   расширили  применение идей ученого до опасных пределов.  Концепция <жизненного пространства> отца геополитики  была использована более поздними географами  для   псевдонаучного обоснования  политики немецких нацистов, права <высших> людей  расширять  свое  жизненное пространство  за счет <низших> соседей.

В конце Х1Х века  рождается  геополитическая теория талассократии или <морского могущества>. Американский адмирал Альфред Т. Мэхен (1840-1914)  опубликовал в 1890 г. труд <Влияние морской силы на историю (1660-1783)>, где утверждал, что <обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда  были  великим фактором в истории мира>. Книга имела огромный  успех, выдержала в США и Великобритании 32 издания и была переведена  почти на все европейские языки, включая русский. Труд называли  <евангелием британского  величия> и <философией морской истории>. Особыми  поклонниками адмирала  Мэхена стали кайзер Германии Вильгельм II и военная элита Японии.

Согласно  главной идеи Мэхена  морская мощь  в значительной мере определяет  исторические судьбы  стран и народов. Этим объясняется  мировое превосходство Великобритании в конце Х1Х века. Важные условия  морской мощи -  географическое положение страны, её природные ресурсы и климат, протяженность береговой линии, численность населения, национальный характер и  государственный строй. При благоприятном сочетании  этих факторов образуется формула морского могущества: военный флот + торговый флот + военно-морские базы.

На примере Римской империи  адмирал наглядно показал, что обладание морем ведет к победе.  Морское могущество определяется не только военным соперничеством, но и благами торговли. Путешествие  и перевозка  товаров морскими судами всегда были легче и дешевле, чем сухопутным транспортом. Но морская торговля  нуждается в защите военного флота. Стремление держав к монополизации торговли  и захвату  морских коммуникаций  вело к войнам, <история морской силы... есть в значительной  мере и военная история>.

Мэхен придает первостепенное значение географическому положению морских наций, когда нет  сухопутных границ и необходимости  вести изнурительные войны за континентальное расширение страны. С военной непосредственность адмирал пишет: <Географическое  положение страны может  не только благоприятствовать  сосредоточению  её сил, но дать и другое стратегическое  преимущество - центральную позицию и хорошую базу для враждебных  операций против  её вероятных  врагов>.

Особое внимание в книге  уделяется местоположению Соединенных Штатов Америки, где внутренние районы надежно связаны развитой коммуникационной сетью, а  <слабейшая граница>, Тихий океан, далеко  отодвинула от самого опасного из возможных врагов. Адмирал, предвидя будущее США, пишет пророческие слова: <Глаза нашей страны были в течение четверти столетия отвращены  от моря, ... но можно смело  сказать, что для благосостояния всей страны  существенно  важно, чтобы условия торговли  оставались, насколько  возможно, нетронутыми внешней войною. Для того чтобы достигнуть  этого, надо заставить  неприятеля держаться не только вне наших  портов, но и далеко от наших берегов>. Мэхен обосновал мысль  о необходимости  превращения США в могущественную  морскую державу.

Кроме получившего широкую известность труда <Влияние  морской  силы на историю>, Альфред Мэхен опубликовал книги <Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю (1793-1812 гг.>, <Заинтересованность Америки  в морской силе в настоящем и будущем>, <Проблемы Азии и её воздействие на международную политику> и <Морская сила  и её отношение к войне>.

Теория <морского могущества> стала программным документом идеологов и политиков талассократии, не потеряла своей актуальности в конце ХХ века. Может быть она обогатиться новым фундаментальным трудом <Как  утратить  морскую мощь государства в мирное время и без помощи внешних врагов>. Обширный материал  на эту неисследованную тему накоплен  в России и Украине. Утрата морской мощи - это не количество  проданных  или списанных судов, которые можно построить, а нечто большее - начало разрушения коммуникационного каркаса  державы.  Утрата морской мощи как разрушительный <цунами> вызывает цепную реакцию  и дисбаланс основных геоэкономических коммуникационных осей (столица  и крупные промышленные центры - главные морские порты,  уменьшение транзитных грузов, сужение хинтерланда и форланда, утрата градообразующих функций портовых городов) и в конце концов ухудшает геостратегическое положение страны, её возможности  мирохозяйственной интеграции. Разрушение  геополитической оси суша - морские рубежи может привести к усилению центробежных тенденций в пограничных районах.

Знаменитый французский географ Поль Видаль де ла Блаш (1845-1918), став во главе кафедры  географии Сорбонны (Парижский университет), в своей актовой речи в 1899 году призвал  ученых  сосредоточить  усилия на изучение  взаимодействия человека с природной средой в локальных местностях. В каждой такой однородной местности, называемой во Франции <пеи> (pays), человек использует возможности природы в соответствии с культурно-историческими традициями, целями и организацией. Таким образом были заложены основы  <поссибилизма> - теории <отбора> человеком  возможностей природы, соответствующих  его способу жизни. Поссибилизм  сыграл важную роль в  развитии геополитических идей. Созданная   французская школа <географии человека>  заложила основы геополитической экономики, получившей признание в конце ХХ века. Обратив внимание на  своеобразное расположение Франции на пересечении европейских коммуникаций, Видаль де ла Блаш  писал, что <история народа неотделима от страны, в которой  он обитает... Необходимо  исходить из того, что  страна - это хранилище  дремлющей энергии, которая  изначально сотворена  природой, но её использование  зависит от человека>. Эта центральная мысль  теории <пассибилизма> говорит о том, что существует Возможная страна, но смогут ли политики извлечь созидательное пламя из <дремлющей энергии>?

 По теории Видаль де ла Блаша локальные территории  с своеобразным микрокосмосом,  сближаясь и взаимодействуя между собой  посредством  разнообразных коммуникаций,  приводят ( по современной терминологии) к созданию многомерного пространства: <к образованию  империй, религий, государств, по которым  с большей или  меньше суровостью прокатился каток истории... Именно благодаря  этим  отдельным  небольшим очагам теплилась  жизнь в Римской империи, а затем - в Западной и Восточной римских империях, в имперских государственных образованиях Сассанидов, персов и т.д.>. Ученый отмечает  исключительное   природное разнообразие Западной Европы, что привело  в значительной степени к многообразию  отдельных очагов  жизнедеятельности со своими <образами жизни>. Их взаимодействие  и стало причиной  динамичного развития европейской цивилизации и основой её богатства.

В франко-германских отношениях  особое место занимают  проблемы  Эльзаса и Лотарингии. Поэтому  французские географы традиционно уделяют  важное место   изучению политических границ. В труде <Восточная Франция>, написанном Видаль де ла Блашем в 1919 году, ученый  предвосхитил свое время, выдвинув идею  превратить  пограничные земли  в зону  взаимного сотрудничества  между странами. Во второй половине ХХ века  именно здесь основан один из  политических центров  объединенной Европы и начнется воплощаться идея   трансграничного сотрудничества путем создания <еврорегионов>.

Видаль де ла Блаш одним из первых  подчеркнул  роль коммунационной  геоэкономической оси  в становлении Франции: <Уже в глубокой  древности на нашей территории стало сказываться влияние  близко подступающих  друг  к другу  Средиземного и Северного морей. Географически это  влияние  выражается и закрепляется  в дорогах, дальних линиях сообщения. Торговая ось  всей  Франции, исходившая из Прованса и заканчивающая  в Англии или Фландрии, отличается  замечательной устойчивостью. Именно вдоль этой  линии размещались  главные средневековые ярмарки - в Бокере, Лионе, Шалоне, Труа, Париже, Аррасе, Торхауте и Брюгге. Найдется  немало  примеров, показывающих, сколь  много  может значить  для становления политического единства такая  почти нематериальная вещь, как путь сообщения. Италия обрела  государственность  лишь  после того, как все её концы  были связаны  между  собой  Аппиевой и Фламиниевой дорогами. Среди главных  британских дорог  осевой линией Англии явилась  магистраль, ведущая из Лондона к берегам Северна, - Уотлинг-стрит>. В зарождении единой Франции  такой  коммуникационной осью был водный путь Рона - Сона - Сена/Рейн. Интенсивное движение судов  вверх и вниз по торговой трассе  воплощали в себе порывы средиземноморской  цивилизации к северу, сближение и  взаимопроникновение культур. Это, как полагал Видаль де ла Блаш,  играло  первостепенную  важную объединяющую  культурно-политическую роль. 

Французская  школа <географии человека> внесла  существенный вклад не только в формировании  геополитических идей, но и наметила ориентиры дальнейшего синтеза. По мнению Камиля Валло, география  не только обладает  своей собственной философией, но и <является  своего рода философией мира человека>.  Фундаментальная геополитика, возможно, в  ХХ1 век станет тождественной  геофилософии.

Шведский государствовед  и географ Рудольф Челлен (1864-1922) предложил термин <геополитика> для описания особой роли географического фактора в политике. В книге <Государство  как форма жизни>, опубликованной в 1916 г. в Стокгольме, он  сформулировал главную задачу науки,  как учение о государстве - географическом и биологическом организме, стремящемся к расширению.  Челлен считал, что <государства, как мы их наблюдали в истории, ... являются, подобно людям, чувствующими и мыслящими существами>.  Труд ученого  через год появился на немецком языке в Германии, где стал   весьма популярными.

Авторство многих  основополагающих понятий  в области геополитики  принадлежит  одному из блистательных  умов своего времени, британскому географу и историку, теоретику международных отношений Хэлфорду Джону Маккиндеру (1861-1947). Получив образование в Оксфорде, он длительное время преподавал  географию в этом  и Лондонском университетах. В 1903-1908 гг. Маккиндер занимал престижный пост директора  Лондонской школы экономических наук. Он был одновременно ученым, политиком и деловым человеком: членом парламента с 1910 по 1922 г., председателем <Импириал шипинг компани> с 1922 по 1945 г.  В 1919-1920 гг. Маккиндер  был британским верховным комиссаром  по Югу России, представляя британскую корону  при белогвардейской армии Деникина.

В центре научных интересов Маккиндера доминировали  мировые проблемы, поэтому неслучайно среди его крупных работ <Британия  и британские моря> (1902) и <Демократические идеалы  и реальность> (1919/1942). Однако  наиболее сильный резонанс  в научном мире  вызвал  его доклад в Королевском географическом обществе 25 января  1904 г. <Географическая основа (в других переводах, - ось) истории>. В этой  ставшей знаменитой и основополагающей для фундаментальной геополитики  лекции впервые были обнародованы понятия <хартленд>, <осевой регион>, страны <внешнего полмесяца> или зоны <внутреннего океана> и многие другие  оригинальные идеи. При советской власти  этот труд был малоизвестен,  так как идеологи коммунистического режима считали, что концепция Маккиндера  легла в основу  агрессивных  геополитических притязаний  гитлеровской Германии, США и НАТО на советские территории. Геополитическая  теория Маккиндера неоднократно  корректировалась самим ученым в соответствии с развитием собственной мысли и реалиями  мировой политики, но именно первоначальный текст доклада  стал неотъемлемой  составляющей классической  литературы по политических наукам.

Доклад  Маккиндера в Королевском обществе  отражает прежде всего  рубежную ситуацию, сложившуюся в  науке  в начале ХХ века, когда  в основном завершилась <эпоха Колумба> в географических исследованиях Земли. Большинство географических объектов было открыто и описано, а экспедиции Нансена и Скотта  в районы обоих полюсов   значительно уменьшили  возможность  для новых  и невероятных открытий. Началось утверждение  географии как академической науки, когда значение  экспедиционных исследований стало  падать.  Хотя еще в 1899 г. сам Хелфорд Маккиндер, чтобы  утвердить  себя в звании  географа, совершил пионерное восхождение на  вершину  африканской горы Кения (5199 м).

И так,  настало время покорять иные вершины науки. Многие  считали, что географию следует  свести исключительно к тщательному обзору или к философскому синтезу. Маккиндер  делает акцент на  установление  связей между широкими географическими и историческими обобщениями. Предлагается некая  формула,  выражающая  определенные аспекты  географической  причинности мировой истории, с помощью которой  можно вычислить  перспективу  развития некоторых конкурирующих сил современной  международной политической жизни.

Формирующие нацию идеи обычно принимаются  <под давлением общего несчастья, либо же при общей необходимости сопротивляться внешней силе>. Только благодаря давлению внешних врагов Европа сумела создать свою цивилизацию. Значит  европейская история зависима по отношению к Азии и её истории.

В геополитической теории Маккиндера  выделяется понятие <Мировой остров>, включающий континенты Евразию и Африку. Саму недоступную часть мирового острова он назвал  хартлендом, где реки впадают во внутренние  моря, либо в Северный  Ледовитый океан. Хартленд - стержневое  пространство (Сердцевина Земли или Евразия), недоступное для морских держав. Таврида рассматривалась как геополитический центр хартленда. Наряду с хартлендом, как правило, редко заселенным и труднодоступным с океана, по краям его  выделяются коустленды (прибрежные земли). Это прежде всего европейский коустленд  и так называемый муссонный коустленд, оба легко доступные с океана. Африку  к югу от Сахары  Маккиндер  обозначил как южный хартленд, стратегически малозначимый, но недоступный  с моря. Маккиндер отмечает повторяющиеся в истории  вторжения в пределы коустлендов выходцев из хартленда, остающегося  неуязвимым и недосягаемым для морской державы.

Маккиндер был прежде всего генератором  идей и, будучи профессиональным  историком, подчеркивал  необходимость  рассматривать  процесс освоения Земли  человеком  во временной  перспективе. По убеждению ученого география изучает настоящее в свете прошлого, а мировая история есть непрерывная борьба двух начал, двух цивилизаций - океанской и континентальной. Отсюда и сегодня берут  истоки  геополитические концепции <атлантистов> и <евразийцев>.

Подобно любой теоретической модели, обобщение  географических и исторических знаний осуществлялось на основе чрезмерного упрощения. Модель основывалась на  нескольких примерах  географического местоположения и причинно-следственных связей  событий. Формализованная  модель, пытающаяся осмыслить сложную последовательность событий,  в руках  политиков могла  превратиться в опасную горючую смесью, что не заставило себя ждать. Упрощение так удобно! Если оно и не отражает  реальную действительность, то по крайней мере   разрешает все проблемы.

После окончания  первой мировой войны Маккиндер доказывал необходимость  создания  буферной зоны из небольших государств, разделяющих Германию и Россию. Взгляд на глобальную стратегию  ученый  изложил в ставшем знаменитым изречении: <Тот, кто правит Восточной Европой, господствует  над хартлендом; тот, кто правит хартлендом, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром>.  Если Германия и Россия  вступят в союз или Германия  сможет завоевать Россию, то создадутся  условия для  мирового господства. О союзе двух стран, располагавшем  огромными природными,  трудовыми ресурсами и передовыми технологиями,  еще мечтал <железный канцлер> и объединитель Германии  Отто фон Бисмарк. Союз Германии с Россией мог положить конец мировому  господству Британской империи.

В разгар второй мировой войны Маккиндер, уже находящийся в почтенном возрасте,  подверг значительной ревизии свою концепцию хартленда. С учетом новых реалий - союза СССР, Великобритании  и США  он включает в хартленд  Северную Атлантику, ставшую новым <средиземным океаном>.  Это пространство он рассматривает как опорный регион Земли, противовесом которого может стать другой, муссонный регион  Индии и Китая (Юго-Восточной Азии). Здесь  автор  отказался от  жесткого дихотомического  противопоставления  сухопутных и морских держав.  Геополитические оси Берлин - Рим - Токио и  Москва - Лондон - Вашингтон подрывали  его прежние конструкции. Маккиндер призывает западные державы  сообща отстаивать  ценности <атлантической цивилизации>. Это практическое завещание  ученого  было реализовано западными лидерами  в создании военно-политического блока НАТО.

Маккиндер был профессиональным историком и в его концепциях просматривается  определенная закономерность выделения эксцентированных открытых к внешнему миру систем. Древнегреческий микрокосмос  был эксцентрированной  системой вокруг Эгейского моря, созвездием множества открытых к внешнему миру  полисов, одинаково выгодно расположенных  по отношению к морским коммуникациям. По мере технического прогресса  эта модель   была воспроизведена Римской империей в Средиземноморье. Таким образом устроена в конце ХХ века <атлантическая цивилизация>, а по мере того как сжимается экономическое расстояние, в будущем возможна <тихоокеанская цивилизация>. Формирующиеся полюса экономического и технологического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Калифорнии служат этому подтверждением.

В начале ХХ века и  особенно в период между мировыми войнами развитие получила германская геополитика. Второй рейх был обязан своим возникновением  индустриальной и военной мощи Пруссии и блистательной дипломатии <железного канцлера> и объединителя Германии Отто фон  Бисмарка. Синтез германских идеологических мифов с мощью государства способствовал  формированию геополитической концепции <Срединной Европы>. Эти идеи нашли отражение в одноименных трудах Й. Парча (1906) и Ф.Наумана (1915).

По аналогии с Священной Римской империи Науман  отводит Германии  господствующие позиции в центральноевропейском сообществе: <Срединная Европа  будет иметь  германское  ядро, будет добровольно  использовать  немецкий язык, который знают во всем мире и который уже является  языком  межнационального  общения в Центральной Европе. Но он должен с самого начала высказать  терпимость  и гибкость  по отношению  ко всем соседним языкам, которые связаны с ним>. К <германскому  ядру>, по мнению Наумана,  должны присоединиться  малые страны, не способные выжить  без союза с великими державами. Поэтому необходимо присоединение к Срединной Европе балканских стран и Италии. Новая конфедерация должна  кроме оборонных вопросов  заниматься экономической стратегией на основе формирования  центрально-европейского общего рынка.

 Главой немецких геополитиков  был ученый, генерал и дипломат  Карл Хаусхофер (1869-1946),  профессор Мюнхенского университета, основатель Института геополитики в Мюнхене  и  <Журнала геополитики>. Развивая взгляды Ратцеля, Челлена, Маккиндера и идею Бисмарка о русско-германском союзе, Хаусхофер разработал теорию <континентального блока> или <жизненного пространства>, ставшей  официальной доктриной <третьего> рейха. В 1924 г. Хаусхофер  опубликовал  свою работу <Геополитика Тихого океана>, в которой анализировалась роль местоположений  на тихоокеанских побережьях в связи с возможными военными конфликтами. Среди его трудов необходимо также  упомянуть <Японскую империю в её географическом развитии>, <Геополитику Тихого океана>, <Геополитику панидей>, <Мировую политику сегодня>.

Концепция Хаусхофера  учитывает произошедшие политические  изменения в мире. Как считает ученый, упадок былого могущества  морских держав и в первую очередь Великобритании создает  благоприятные условия для формирования нового европейского порядка с доминирующем положении Германии.   Считая Центральную Европу оплотом Германии, Хаусхофер  рассматривал Восток как главное направлении германской экспансии. Он был  убежден, что жизненное пространство  Востока  даровано Германии  самой судьбой. Геополитика стала  официальной доктриной  немецкого фашизма.

Хаусхофер писал: <Германию обвиняют в том, что мы проводим  в жизнь план  по натравлению цветных народов на их <законных> господ в Индии и Индокитае... Мы же на самом деле, основываясь на работе англичанина Маккиндера, пропагандируем во всем мире идею того, что  только  прочная связь государств по оси Германия - Россия - Япония позволит нам всем подняться и стать неуязвимыми перед  методами анаконды англо-саксонского мира... Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, дает нам  возможность для долговременного расширения нашего  жизненного пространства>.

По схеме Хаусхофера новый европейский порядок должен  был стать  основой  мировой политической системы, формирующейся на панидеях или панрегионализме. Фундаментом формирующихся экономических пространств служат панидеи, обеспечивающие идеологический базис для  региона.

К 40-м годам ХХ века      сформировались наряду с европейским   панамериканское  и восточно-азиатское  геополитические пространства,  изменившие существующее мировое  <силовое поле>. Эти регионы со своей особой панидеей развиваются по меридиональным направлениям: пан-Америка, включая Латинскую,  во главе с США, Великая Восточная Азия с Океанией во главе с Японией, пан-Европа с Африкой  во главе с Германией, <стратегия теплых морей> СССР. В концепции жизненного пространства Хаусхофера  в Евразии выделяются три ареала: Западный (Евроафрика), Осевой (собственно Евразия) и Восточный (тихоокеанский). Геополитическое будущее  планеты  зависит от результатов борьбы двух тенденций: сможет ли  англо-американская  экспансия вдоль параллелей  победить сопротивление  восточно-азиатской экспансии вдоль  меридианов. При этом Восточная Азия  вынуждена будет на основе собственных социокультурных особенностей  укреплять геополитическую независимость  путем создания  на периферии  буферных зон безопасности. В 1943 году в статье <Геополитическая динамика  меридианов и параллелей> Карл Хаусхофер   показал, что <судьба послевоенного  мира  будет зависеть от противостояния азиатского Великого пространства, тяготеющего к развитию по оси север-юг и панамериканского  Великого пространства, уже геополитически объединенного, вследствие применения доктрины Монро, и теперь стремящегося  колонизировать  евразийский материк>. Отсюда делался вывод, что мир  необходимо поделить  заранее. Карл Хаусхофер предугадал  геополитическую экспансию США по оси Запад - Восток, что <создает  основу для самой  серьезной угрозы для мира, так как она несет в себе  возможность порабощения Соединенными Штатами всей планеты>.

Выдающийся австрийский писатель Стефан Цвейг в книге <Вчерашний мир. Воспоминания европейца> описывает  встречи с Хаусхофером, с которым познакомился во время путешествия по Индии. Хаусхофер  в качестве военного атташе направлялся  в Японию. В облике офицера германского  генерального штаба  чувствовалось происхождение из  высококультурной, добропорядочной  буржуазной семьи. В отличии от многих офицеров его образование было  всесторонним и не ограничивалось  сведениями  из военных наук. Направляясь с заданием изучить  на месте  военный театр русско-японской  войны, он в совершенстве овладел японским языком. По возвращению в Германию Цвейг долго поддерживал дружеские отношения  с семьей Хаусхофер, переписываясь и навещая друг друга в Зальцбурге и Мюнхене. Цвейг пишет о генерале с большой симпатией, отмечая его трудолюбие и интеллект, тонкие наблюдения о Востоке  и талант  прекрасного  рассказчика. Только в последствии обнаружилось, что судьба свела Цвейга с  человеком, оказавшим  на историю своего времени  непредвиденно значительное  влияние. Писатель  искренне полагал, что геополитика  выявляет только соотношение  сил в развитии  наций. Цвейг был одним из первых, кому генерал сформулировал  представления о <жизненном пространстве> народов, которые писатель понимал в шпенглеровском смысле - изменяющуюся из века в век  энергию, свойственную в данном месте и социальном времени  той или иной нации. Особенно привлекательным, по мнению Цвейга, было требование Хаусхофера  более внимательно изучать  национальные особенности народов, что  должно служить их сближению и взаимопониманию. Книги и лекции Хаусхофера  читались и слушались с большим  интересом и без всякого недоверия. Никто не предполагал, что его идеи  могут служить  агрессивной политики и в новой форме призваны идеологически обосновать  старые  притязания на <Великую Германию>. Даже когда Хаусхофера назвали <другом Гитлера>, Цвейг не мог  этому поверить. И в самом деле, что общего могло быть между высокообразованным, широко мыслящем ученым  и одержимым крайним немецким национализмом фанатиком. Кроме того, жена  Хаусхофера  была  далеко не чистой расы с точки зрения нюрнбергского закона о евреях.

Технология восхождения теории <жизненного пространства>  к вершинам  политики национал-социалистов была проста.  Одним из последователей  Хаусхофера был Рудольф Гесс, личный секретарь, а в дальнейшем заместитель  Гитлера  по национал-социалистической партии. Благодаря  понятию <жизненное пространство>  обрели <философское> обоснование  идеологические и псевдоморальные упаковки  для откровенно  агрессивных устремлений, способных  оправдать  любую  аннексию и любой произвол  этической и национальной  необходимостью. Ориентированная  первоначально  на достижение национального единства  и чистоты расы теория привела к трагической близости разума и террора. Нацистский лозунг: <Сегодня нам  принадлежит Германия, завтра  - весь мир> еще раз  показал имманентную силу слова, способного воплотиться в  дело и злой рок.  После краха фашистской Германии  в 1945 г. Хаусхофера  судил Нюрнбергский трибунал, а в 1946 г. генерал кончил жизнь самоубийством, повторив судьбу своего почитателя Стефана Цвейга. Великий писатель, которому не нашлось <жизненного пространства> в фашистской Европе, добровольно ушел из жизни в 1942 г. в  Петрополисе близ Рио-де-Жанейро. Сегодня называть Хаусхофера пособником и <серым кардиналом>немецкого фашизма равносильно обвинению Карла Маркса в геноциде против советского народа на том основании, что, признак коммунизма, неприкаянным бродивший по Западной Европе,  дал  кровавые всходы на другой земле.

 

Секретные протоколы

 

Принято  говорить  о геополитической стратегии <жизненного пространства> фашистской Германии, при этом не затрагиваются позиции Советского Союза.  На протяжении десятилетий в советских изданиях историки ограничивались упоминанием о советско-германских договорах  от 23 августа и 28 сентября 1939 года  и умалчивали о секретных  приложениях к ним. В 1988-1989 годах  в средствах массовой информации все чаще стали  вспоминать о <белых пятнах> истории, в том числе о  подлинниках  секретных статей советско-германского пакта. Хотя на Западе сохранились их фотокопии, судьба подлинников оставалась загадкой. Их не было в архивах МИД, КГБ, ЦК и Министерства обороны.  М.С. Горбачев на 1 съезде народных депутатов  СССР твердо сказал, что подлинников нет. Была назначена депутатская комиссия, но документы не нашли. В конце  декабря 1991 года первый и последний президент Советского Союза  появился в Архиве Политбюро ЦК КПСС, занимавшем комнаты квартиры  Сталина в Кремле. Здесь хранились документы, составляющие государственную тайну и среди них дела с секретными  статьями пакта  и картой. На вопрос сотрудника архива  Юрия Мурина, описавшего это событие, почему было необходимо говорить неправду о  существовании  подлинных документов, Горбачев ответил: <Ну что ж, мы же объявили их с самого начала недействительными>.

 Секретные протоколы  советско-германских отношений скрывал от общественности до последнего дня пребывания в Кремле  Михаил Горбачев. В этом есть  некоторая роковая закономерность. В начале  объявили, что не существует науки  геополитики,  затем <похоронили>  бесценный документ по совместной геостратегии  Германии и СССР  в квартире <отца народов> и  талантливого геополитика-самоучки Иосифа Сталина, и в конце концов, недействительными стали Советский Союз и его президент.

Пакт  Молотова - Риббентропа трактовался как <вынужденная передышка> перед войной.  Ныне опубликованные дипломатические  документы 1939-1941 гг. позволяют реконструировать  совместную геостратегию Германии и Советского Союза и служат наглядной иллюстрацией  совпадения геополитических  целей.

Сегодня нет никаких сомнений, что фашистская Германия и Советский Союз планомерно готовились к мировому господству путем большой войны и разграничения  сфер интересов. В основу геостратегии была положена идея Евразии или хинтерланда англичанина Маккиндера, которая в интерпретации немца Хаусхофера была выражена в необходимости создания геполитической оси Германия - Россия - Япония, позволяющей  противостоять США и Великобритании.

Выступая с отчетным докладом  10 марта 1939 года  на ХVIII  съезде ВКП(б) Иосиф Сталин сказал, что <война неумолима> и её нельзя  скрыть никакими покровами. Нельзя маленьким увлечением геометрии и созданием  безобидного <треугольника  Берлин - Рим-Токио> скрыть агрессивный характер  этого военного блока. Япония захватила  значительную территорию Китая, Италия - Абиссинию, Германия - Австрию и Судетскую область, а Германия и Италия - Испанию.

Действительно,  <мюнхенская> политика Великобритании и Франции  поощрила  агрессивные замыслы фашистской Германии. На произвол судьбы  были оставлены  наряду с республиканской Испанией Чехословакия и  принадлежавший Литве Клайпедский край. Захват  Клайпеды  стал началом  экспансии в <район Балтики  и русского пространства>. Планы  германской колонизации Прибалтики вызвали противостояние Советского Союза, решимость отстаивать  свои интересы в данном регионе.

Начались дипломатические  советско-германские переговоры. Следствием  напряженной международной  обстановки в Европе и на Дальнем Востоке  стало заключение  договора  о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года.  Согласно секретного дополнительного протокола  были разделены сферы влияния в буферной зоне между Германией и Советским Союзом. В сферу влияния СССР вошли Финляндия, Эстония, Латвия и восточные  территории Польши - Западная Украина и Западная Белоруссия.   Историческая Польша  и Литва попала в сферу влияния Германии. После разгрома  Польши  и последовавших территориальных изменений  28 сентября 1939 года был подписан  договор о дружбе и границе  между СССР и Германией. Согласно  секретных протоколов Литва  перешла в сферу влияния СССР, за исключением юго-западной части.  Позднее этот район по взаимному соглашению с Германией  от 10 января 1941 года  был приобретен СССР за 31,5 млн. рейхсмарок или 7,5 млн. золотых долларов. Восьмая часть этой суммы была покрыта поставками цветных металлов.

В новой геополитической обстановке  Эстония, Латвия и Литва  под дипломатическим давление    вынуждены были подписать мирные  договоры  с Советским Союзом. На территории  независимых прибалтийских государств  были размещены военные гарнизоны и военно-морские  и военно-воздушные  советские базы. Советский Союз возвратил Литве Виленскую область и  древнюю столицу Вильнюс.  Дислокация  частей Красной Армии  изменила нейтральный статус  стран и оказала  прямое влияние  на  политическую обстановку. Под давлением сталинского руководства были избраны новые парламенты, принявшие декларации о провозглашении советской власти и вступления в состав СССР.

В результате  продолжающихся  советско-германских  переговоров  были выработаны следующие позиции.  Разница в мировоззрении не препятствует  деловым отношениям  двух стран. Обе партии - ВКП(б) и Национал-социалистическая  Рабочая партия Германии  являются  защитниками интересов трудящихся.    Интересы Германии и Советского Союза нигде не сталкиваются, а жизненные пространства  прилегают друг к другу. Существующие интересы государств в буферной зоне  между Балтийским и Черными морями могут быть регулированы политическим путем. 

В  ноябре 1940 года на секретных советско-германских переговорах в Берлине Адольф  Гитлер изложил основные принципы нацистской геостратегии: необходимость жизненного пространства,  колониальная экспансия в Северной Африке, гарантии поставок стратегического сырья и недопущение  создание враждебными государствами военных баз в определенных районах.

Политический  пакт <Берлин-Рим-Токио>  не мешает  отношениям с Россией. Взаимное разграничение  сфер интересов  между Германией и Россией, Японией и Россией отвечает обоюдным интересам.  Адольф Гитлер, глубоко изучивший геостратегию,   следующим образом разграничил  сферу влияния России, Германии, Италии и Японии. По его убеждению,  наиболее мудрым  будет стремление  четырех наций к меридиональному  расширению  своего жизненного пространства на Юг. Япония уже повернула  на Юг и ей потребуются столетия для закрепления  своих территориальных приобретений. После того как Германия и Россия  разграничили свои сферы влияния в Европе, необходимо приступить к  расширению жизненного пространства  в южном направлении в районах бывших германских колоний  в Центральной Африке.  Италия также продвинется на юг в Северную и Восточную Африку, уничтожит <засов> на Гибралтаре.

 В течении нескольких месяцев Фюрер  и Имперский Министр иностранных дел  Риббентроп  обсуждали <великую идею> броска России на Юг  для получения естественного выхода в открытое море. Исходя из  убеждения, что Англия   не имеет более права господствовать  в мире, Гитлер считал, что после падения  Британской империи  и раздела её  гигантских владений Россия получит доступ  к незамерзающему и открытому Индийскому океану.  Наиболее выгодное  для России направление  может быть реализовано через Персидский залив и Аравийское море.  Турция со временем должна  освободиться от связей с Великобританией и примкнуть к четырем нациям геополитической  оси Берлин - Рим - Москва - Токио. Конвенция о Черноморских проливах и Дунайские Комиссии  должны исчезнуть и быть заменены чем-нибудь новым. Германия  находит вполне приемлемой  мысль  об особых  привилегиях  России  на Черном море. Россия заслужила  более свободный доступ  для военного и торгового флота в Средиземноморье. Турция должна  совместно с Германией, Италией и СССР  заключить новую конвенцию о проливах. Германия  будет готова  в любой  момент  помочь России в её устремлениях к Проливам.

Вполне возможно, что  в будущем  в орбите пробуждающихся наций может  оказаться Китай. Однако любые колониальные  устремления  в отношении этого государства-цивилизации, принимая во внимание  огромное по численности население, будут обречены на провал.

Особое место в германской геостратегии  уделялось  проблеме  Соединенных Штатов. Отмечая пассивный характер   помощи США Великобритании, руководство Третьего рейха обращало внимание на наращивание военной мощи   и расширение сфер влияния Америки. Гитлер считал, что  эта англосаксонская  держава  стоит на более прочном фундаменте, чем Англия. И в отдаленном будущем, примерно к 1980 году,  США станут угрожать  свободе других народов. Поэтому  предстоит решить вопрос о тесном сотрудничества стран, интересы которых  будут затронуты расширением сфер американского влияния. Континентальная Европа  уже сейчас должна подготовиться  к такому ходу событий и действовать сообща  против англосаксов. Политическое   соглашение  между Германией и Советским Союзом служит  делу противостояния  попыткам США <зарабатывать на Европе деньги>. У Соединенных Штатов не должно  быть  деловых интересов ни в Евразии, ни в Африке. Гитлер и Сталин понимали   угрозу американского могущества их амбициям в отношении мирового господства.

В концепции германской геостратегии была творчески использована американская доктрина Монро. Доктрина Монро  была провозглашена 2 декабря 1823 г. в форме послания  президента Монро Конгрессу США. Доктрина выдвигала  принцип разделения  мира на европейские и американские  геополитические регионы. США заявляли о невмешательстве  во внутренние дела  европейских государств и требовали от Европы отказа от вмешательства в дела Западного полушария. В основе этого  подхода  лежала идея  меридионального  распространения  сил влияния.

Адольф Гитлер  следующим образом  резюмировал  идеологию отношений Германии и России. Он считал, что <возможно ни один из двух народов не удовлетворил  своих желаний на сто процентов. В политической жизни, однако, даже  20-25 процентов  реализованных требований - уже  большое  дело. Он уверен, что и в будущем не все желания будут  претворены в жизнь, но во всех случаях  два  великих народа  Европы добьются большего, если они будут держаться вместе, чем если они будут действовать друг против друга... Вражда же их будет выгодна только третьим странам>.

На советско-германских переговорах в Берлине  была обсуждена  политика в отношении Балкан. Германия и Италия в августе 1940 года выступили <арбитрами> в территориальном споре  между Румынией и Венгрией. В результате <Второй Венский арбитраж> позволил Венгрии  отторгнуть у Румынии северную и северо-восточную  части Трансильвании с населением  2, 6 млн. человек. В свою очередь, румынское правительство  получило гарантии  территориальной целостности своей страны, что склонило Румынию уступить  России Бессарабию без борьбы. Румынская нефть представляла  безусловный интерес для Германии и Италии, поэтому   были взяты  по соглашению с румынским правительством  воздушная и наземная защита  нефтедобывающих районов.

По мнению немецкой стороны, Германия была  заинтересована в Балканах исключительно с экономических позиций  получения стратегического сырья и предотвращения усиления роли Великобритании в этом регионе.  Гитлер подчеркивал в переговорах с советской стороной, что  у Германии нет территориальных интересов  на Балканах и после ликвидации Британской империи немецкие войска будут выведены из Румынии.

По  результатам советско-германских переговоров  был  подготовлен проект Соглашения  между Державами Тройственного пакта - Германией, Италией и Японией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой стороны. В этом документе закреплялись обсужденные на переговорах сферы влияния в Евразии и Африке. В проекте секретного протокола № 1 были закреплены  меридиональные  направления на Юг  геостратегии Четырех Держав. Основные  территориальные интересы  Советского Союза  определялись в направлении  Индийского океана. В проекте секретного  протокола № 2  речь шла об освобождении Турцией взятых  на себя международных обязательств по Черноморским проливам и вовлечения страны в политическое сотрудничество с Германией, СССР и Италией.  Эти державы должны   совместно работать над новой конвенцией по  Проливам, согласно которой Советский Союз  получит неограниченно право прохода  для своего военно-морского флота.

После обсуждения  проектов Соглашения  Четырех Держав  советским правительством, посол Германии в СССР  Шуленбург направил срочную телеграмму с грифом совершенно секретно Имперскому Министру иностранных дел Риббентропу. Советское руководство подтвердило  согласие принять  проект Пакта Четырех  Держав на следующих условиях.  Германские войска должны  немедленно  покинуть Финляндию,  входящую по  договору 1939  года в советскую зону влияния. Советский Союз гарантирует  защиту германских  экономических интересов в Финляндии (экспорт леса и никеля).

Обеспечение безопасности Советского Союза со стороны Черноморских проливов  гарантируется  строительством базы для сухопутных и военно-морских сил  СССР в районе Босфора и Дарданелл на условиях долгосрочной аренды. Советский Союз заключает  пакт о взаимопомощи с Болгарией,  находящейся внутри зоны безопасности черноморских границ Советского Союза. Центром  территориальных устремлений  СССР признается зона к югу от Батуми и Баку в направлении к Персидскому заливу. На Дальнем Востоке  Япония откажется от  своих прав  на угольные  и нефтяные  концессии на Северном Сахалине. Советская сторона настаивала на принятие дополнительных трех секретных протоколов, отражающих вышеизложенные традиции.

Телеграмма  с вышеизложенным  и с грифами <Срочно! Совершенно секретно!>  была отправлена из Москвы в Берлин 26 ноября 1940 года в первую годовщину начала  советско-финской войны. Именно <Зимняя война> показала слабость Красной Армии и усилила  геостратегический соблазн руководителей Третьего рейха единолично править  евразийским  хартлендом. 18 декабря 1940 года  Гитлер  подписывает директиву № 21 План <Барбаросса>, согласно которого  германские вооруженные силы  должны быть готовы  разбить  Советскую России в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Великобритании. конечной целью плана  является создание заградительного  барьера  против  Азиатской России по общей линии Волга - Архангельск.

 

В 1941 году Гитлер сказал  о Советском Союзе: <С нашей помощью он  перестанет ассоциироваться с азиатской степью, мы его европеизируем>. Поэтому еще  в  конце 30-х годов немецкими экономистами был разработан долгосрочный проект  европейской интеграции после победы фашистской Германии над СССР. В 1942 году рейхсминистр по вопросам экономики Вальтер Функ, обращаясь  к конференции германских промышленников, призвал обсудить  возможность  создания <европейского экономического сообщества>. Культивирование повышенного чувства  солидарности европейских народов  возможно с помощью всех форм экономического сотрудничества. Согласно немецких планов, предусматривалось создание  Европейского торгового блока  и Центрального банка со штаб-квартирой  в Берлине.

Особое внимание уделялось  формированию  коммуникационной сети  и созданию  новых транспортных коридоров. Роттердаму отводилась  роль крупнейшего  порта Третьего рейха для экспорта  грузов.  Предусматривалось завершение строительства системы  каналов Рейн - Майн - Дунай или,  как хвастался Гитлер,  <экономической кругосветки неслыханной протяженности>. Для  защиты  европейских  морских коммуникаций от  внешних врагов,  планировалось создание  военно-морских баз. Крупнейшая  в мире военно-морская база размещалась в норвежском  Тронхейме. Гитлер утверждал, что новые  автомагистрали  <ликвидируют  границы стран Европы>, как они уничтожили  региональные барьеры  внутри Германии.

В Восточной Европе  Чехословакия исчезала как независимое государство и превращалась  в Судетенленд плюс Протекторат Богемия и Моравия. Западная Польша с Познанью (Историческая Западная Пруссия) включалась в состав Третьего рейха, а остальная территория  получала статус генерал-губернаторства, обеспечивающего Германию дешевой рабочей силой.

Мегаломаниакальные планы были у Гитлера на Востоке, где остатки Советского государства сохранялись  за Уралом в Сибири.  Перманентная долговременная война  на восточной фронте  по мнению Гитлера   способствовала бы  созданию поколения настоящих мужчин в отличии от безвольной Европы. Прибалтийские республики и Белоруссия должны были войти в состав рейхскомиссариата Остланд со столицей в Риге. Украина,  где к 1960 году планировалось  проживание 20 млн. немцев, становилась продовольственной житницей Третьего рейха. Кавказ со столицей в Тбилиси выполнял функции  нефтяного придатка Германии. Московии отводилась территория от Санкт-Петербурга до Уфы. После эвакуации произведений искусства Москва должна была исчезнуть с лица земли  и превратиться в искусственное озеро.

Ключом к колонизации  восточных территорий  должна  была стать новая сеть автобанов, отличающихся от западноевропейских  высокими скоростями, позволяющими преодолевать  боязнь открытого пространства. Три  шестирядных  автомобильных  транспортных коридора  создаются в направлениях Берлин - Могилев - Уфа и Санкт-Петербург - Могилев - Киев - Винница - Одесса  и Берлин - Винница - Теодорихсхафен (Севастополь). Прокладывается скоростная широтная  железнодорожная  магистраль Мюнхен - Винница/Жмеринка - Ростов-на-Дону. 

К 1994 году должна была завершиться  европеизация  Московии и Украины на основе формирования  транспортных коридоров. Автобан соединял  Одессу и Крым с Берлином и Гамбургом. Другой автобан  Санкт-Петербург - Киев - Винница -  Одесса возрождал  путь <из варяг в греки>. Не случайно, на пересечении  этих транспортных коридоров  запад - восток и север - юг в районе Виннице  во время Второй мировой войны  велось строительство главного  командного пункта на восточном фронте -  ставки Гитлера.

 В этом проекте  Украинскому Причерноморью  отводилась роль хлебной житницы, а Черному и Азовскому  морям - главного рыбодобывающего  <цеха> Европы, Крым превращался в один из европейских курортов. Вот какая картина  описана в известном на Западе  романе  английского писателя Роберта Харриса <Фатерланд>, где речь идет о вымышленной  немецкой сверхдержаве, созданной на основе  нацистских  планов <переустройства> Европы и Советского Союза. ...В конце  трудовой недели  жители Одессы и Теодорихсхафена (бывшего Севастополя) устремляются  на экскурсии  в Берлин. С берегов Черного моря  в ночное путешествие  отправляются железнодорожные экспрессы. Для услуг пассажиров  специальные ширококолейные  двухэтажные комфортабельные вагоны. Местные фермеры предпочитают путешествовать  по  шестирядному первоклассному автобану, где <фольксваген> может держать постоянную скорость 60 миль в час.

 Действительность предвосхитила  прогноз. О хлебной житнице Европы и самом рыбопродуктивном в мире Азовском море говорят в прошлом  времени, местный рынок  насыщен второсортными  товарами  с Ближнего Востока, а Крым все больше напоминает Сицилию из голливудских фильмов.

Отсутствуют современные скоростные магистрали. Ночными фирменными  поездами  можно добраться  от Одессы до Киева и Симферополя, соответственно, за 12 и 14 часов, тогда как  в Западной Европе  высокоскоростные железные дороги между столицами и главными морскими портами обеспечивают на расстоянии 500 км время в пути не более  3 часов. При капитализме время - деньги. Трудно объяснить  западному инвестору, решившегося на подвиг в стране с многими неизвестными, почему железнодорожный путь из Одессы в столицу государства на  174 км  длиннее автомобильного, а пассажирский поезд   287 км в Измаил превращает  в   долгую дорогу в буджакской степи с средней скоростью в 32 км в час.

Хотелось бы обратить  внимание на совпадение идей экономической программы  фашисткой перестройки Европы с современными интеграционными   тенденциями. Европейский и не только   торговый союз стал реальностью, финансовый центр континента находится в Германии, правда, не в Берлине, а во Франкфурте. Европейские транспортные коридоры  Запад - Восток являются одной из приоритетных программ Европейского сообщества. Завершилось строительство судоходной системы Рейн-Майн-Дунай.

Великое противостояние

Еще во время второй мировой войны в США развернулись работы по разработке основ нового мирового порядка, исходя из особой и возрастающей роли Америки. Основываясь прежде всего  на трудах  Мэхена и Маккиндера,   была выдвинута версия <гуманизированной геополитики> с позиций силы. Впервые в американской геополитике  на передний план выдвигаются  проблемы  взаимоотношений с Евразией. Но как их решать, если США  разделяют  от евразийского континента Тихий и Атлантический океаны?

Одним из продолжателей  теории адмирала Мэхена  был профессор международных отношений Николас Спайкмен (1893-1943), который рассматривал геополитику как аналитический метод, позволяющий  вырабатывать  эффективную  международную политику. Таким образом геополитика  становилась фундаментальной базой подготовки профессионального аналитика. Спайкмен критически подошел к оценке  геополитического значения осевого района <хартленда> в построениях Маккиндера, полагая, что географическая история  <внутреннего полумесяца>, который он переименовал  в <римленд>, формировалась не под давлением <кочевников суши>, а наоборот, континентальные пространства получали энергетические импульсы с морских побережий (береговой зоны). Контроль над этой гигантской дугой, окаймляющей  территорию Евразии, мог нейтрализовать  влияние <хартленда>.  Спайкмен следующим образом перефразировал известный тезис Маккиндера: <Кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует  судьбы  всего мира>. Для  достижения этих целей  США должны вступить в союз с Великобританией, чтобы противостоят Германии и Японии в стремлениях  к совместному контролю  над тремя главными центрами силы в Евразии.

<Гуманизированная геополитика>  обосновывала лидирующую роль США в послевоенном устройстве мира. Океанская держава с мощным военно-морским флотом и авиацией  будет способна установить  контроль над приморскими зонами  евразийского континента в целях блокады хинтерланда и мирового могущества.

Спайкмен  ввел новую геополитическую категорию - <Срединный океан> по аналогии с <внутренним> Средиземным морем  античного и средневекового мира. Полюсами нового эксцентрированного  североатлантического пространства  становятся Западная Европа и Восточное побережье США  во главе с Нью-Йорком. Спайкмен  развил идею <анаконды> - контроля  и удушения  береговых зон приморских стран Африки и Азии, включая  Индию и Китай, особо подчеркивая роль силы в  установлении политического порядка: <В мире международной  анархии внешняя политика должна  иметь своей целью прежде всего улучшение  или по крайней мере сохранение  сравнительной силовой  позиции государства. Сила в конечном  счете  составляет  способность  вести успешную  войну, и в географии  лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии. Территория государства - это база, с которой оно действует во время войны и стратегическая  позиция, которую оно занимает  во время  временного перемирия, называемого миром. География  является самым фундаментальным  фактором во внешней политике государств, потому что этот фактор - самый  постоянный. Министры приходят и  уходят, умирают  даже диктатуры, но  цепи гор остаются непоколебимыми>.

К концу  второй мировой войны  стало очевидным отождествлять <хартленд> с Советским Союзом.  Поражение Германии  усилило  репутацию геополитической концепции Маккиндера. Поэтому в  новой модели мирового порядка Спайкмена материковая держава из <хартленда> (СССР) противостоит  морской державе  из <внешнего полумесяца> (США), разделенных зоной соприкосновения (<римленд>). В соответствии с этой моделью  формировалась  в США послевоенная политика сдерживания коммунизма. Сдерживание <крепости> (Советский Союз, страны Варшавского договора)  со стороны США осуществлялось образованием антисоветских военных блоков вдоль <римленда>: НАТО в Европе, СЕНТО в Западной Азии, и СЕАТО в Восточной Азии. Противостояние чередовалось  большими и малыми конфликтами в Берлине,  Корее, Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Камбодже и Афганистане.

После второй мировой войны геополитика  наиболее успешно развивалась в США и Великобритании. В связи с сотрудничеством с лидерами Третьего рейха немецкая школа Хаусхофера была в значительной степени  дискредитирована. Геополитическая теория талассократии,  развивающаяся на идеях Маккиндера, Мэхена и Спайкмена,  стала  фундаментом  международной политики США.

Особое развитие получил атлантизм. Последователи и ученики Спайкмена считали, что главную роль в мире играют морские цивилизации, от которых  внутрь континента поступают  культурные импульсы. Таллассократически ориентированным секторам  евразийского <внутреннего полумесяца>  принадлежит  историческая инициатива в распространении этих  интенсивных импульсов. Известный  политик (бывший госсекретарь США) Генри Киссинджер, опираясь на геополитику моря,  отдавал приоритет в американской внешней стратегии  объединению  разрозненной береговой зоны в единую систему, что позволит  получить  атлантистам  полный контроль над Евразией, а значит и над СССР. Поэтому в морских секторах <внутреннего полумесяца>  необходимо размещать военные ракетно-ядерные базы и осуществлять политику <кнута и пряника>.

Появлением новых видов вооружений  - стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных ракет - поколебало  приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, учитывающие роль воздушного и космического пространства. Геополитика атлантистов, базирующаяся на законе моря, оказалась наиболее динамичной и наступательной в использовании других  природных сфер.  Если в воздушном пространстве  СССР добился относительного паритета, то в <звездных войнах>  он не смог конкурировать, что ускорило  поражение в <холодной войне>.

 Началась новая - холодна - война, когда мировой порядок  определялся  состоянием конфронтации  между  двумя противоборствующим блоками во главе с сверхдержавами.  Конфликты и конфронтация биполярного мира были пронизаны прежде всего  идеологией,  где география была подчинена  борьбе двух систем и блоков. Во время холодной войны  возросла роль <теории ядерного устрашения>.

Появление ядерного оружия и межконтинентальных ракет,  научно-технический прогресс, выход  человека в космос, успех коммуникационных технологий поставили под  сомнение геополитические  модели, основанные только  на географическом детерминизме. На фоне критического осмысливания евроцентризма, усиления регионализма  в геополитических исследованиях наметился  сдвиг от биполярной (океанской и континентальной) к полицентрической трактовке  современного мира.

Американский политолог Сол Коэн поставил под вопрос  политику сдерживания, критически оценивая теорию Спайкмена <хартленд-римленд>. По меткому выражению Коэна, сдерживание <хартленда>  похоже  на запирание  ворот конюшни, когда лошадь уже сбежала. В СССР был создан океанский ракетно-ядерный флот и усилилось советское присутствие в Карибском бассейне  (Куба)  и Юго-Восточной Азии (Вьетнам). Коэн выделяет   геостратегический и  геополитический  типы регионов  разного  масштаба. К первому типу относятся ориентированные  на торговлю и открытую экономику  морские государства  и евразийско-континентальный мир во главе с сверхдержавами США и СССР. Океанический мир морских держав включает четыре геополитических региона: Англо-Америка и Карибские страны, Европа и страны Магриба, Южная Америка и Южная Африка, островная (оффшорная) Азия и Океания. Евразийско-континентальный мир  состоит  из двух геополитических  регионов - хартленда (СССР и Восточная Европа) и Восточной Азии. Каждый геополитический регион,  характеризуемый  общими  политико-экономическими и социокультурными особенностями,   формируется  из одной большой страны и нескольких малых стран. Объединенная Европа рассматривается как процесс возникновения  нового сверхгосударства, равновеликого  двум  супердержавам. Коэн  выделяет в глобальной полицентрической системе пять  геополитических  центров мира (держав первого порядка): США, Западная Европа (Европейский Союз), СССР, Китай и Япония, между которыми  существует множество силовых полей, служащих гарантом  международной стабильности и равновесия. Другие геополитические центры  образуют государства второго порядка (Индия, Бразилия, Нигерия и другие), вокруг которых  формируются свои регионы. За ними следуют государства третьего, четвертого и пятого порядков со своими зонами внешнеполитического влияния. В результате в отличии от биполярной модели образуется многоуровневая и частично пересекающаяся сеть динамично меняющихся регионов.    Идеи полицентризма и регионализма  получили  широкой популярность в постбиполярном мире.

Задолго до  победы Запада над Востоком  возникла геополитическая концепция <мондиализма> (от французского, мир). Эта идеология предполагает слияние  всех государств и народов в единое  планетарное  образование с установлением Мирового Правительства, уничтожением расовых, религиозных, этнических, национальных и культурных границ. Эта концепция нашла отражение в лозунгах: <Пролетарии всех стран, соединяйтесь!> и всемирной революции,  <американского века>, конвергенции (слияния, сближения) капитализма и коммунизма и других.

Давнюю истории имеют притязания США на исключительное  положение  в мире.  Если в  <доктрине Монро> (1823)   утверждалась  главенствующая и руководящая роль  Соединенных Штатов, сначала в Латинской Америке, затем - Западной Европе, то в ХХ в.  во внешней политике доминирует идея мирового превосходства. Американский народ должен нести  повсюду <стабильность>  и <прогресс>, бремя ответственности за руководство миром (<доктрина Трумэна>). Америка становится истинной столицей мира, чтобы  спасти <больное человечество> от грозящих ему опасностей. В соответствии с замыслами  американских геостратегов  для реализации идей мондиализма создавались  многие надправительственные организации, такие как ООН, ЮНЕСКО и другие.

В 1973 г. была сформирована <Трехсторонняя комиссия>, которая  под руководством Збигнева Бжезинского (р.1928) разработала  несколько вариантов перехода к   единому мировому порядку во главе с США. Один из возможных сценариев  опирался на идеи конвергенции.

Во второй половине ХХ века  широкое распространение на Западе получила теория конвергенции, созданная  американским социологом русского происхождения Питиримом Сорокиным (1889-1968) и в последующем модернизированная У. Ростоу, Дж. Гелбрейтом и другими. Согласно теории, капиталистическая и коммунистическая системы  должны были  коренным образом реформироваться через взаимное  усвоение преимуществ соперника, вобрав  лучшие черты  от  атлантизма и континентализма. Запад весьма эффективно использовал мондиализм в <холодной войне> против СССР и стран Восточной Европы. Капитализм ввел  определенные элементы  планового регулирования экономики и расширил программы социального обеспечения, что  наряду с научно-техническими  и другими достижениями способствовало  переходу к  постиндустриальной эпохе.

Идейной основой нового течения - <неомондиализма>  - стал проект  планетарного существования человечества  на основе Рынка и Демократии.  По своему содержанию этот  <геоэкономический проект> переустройства мира  стал промежуточным вариантом  между атлантизмом и мондиализмом.

 

Каким будет новый мировой порядок?

 

После падения Берлинской стены и распада СССР начались грандиозные геополитические сдвиги с неопределенными последствиями. Перестала существовать главная геополитическая ось   биполярного мира <восток-запад>. В результате нарушился баланс сил, сложившийся после второй мировой войны. Обладание ядерным оружием перестало быть гарантом мира. Проблема нераспространения военных ядерных технологий вышла из под контроля двух политический блоков. Усилилась политическая  и экономическая взаимозависимость государств на разных уровнях пространственной иерархии. На фоне повышения статуса одних государств происходит деградация других  и смена геополитических кодов.  Появились  оптимистические и пессимистические  концепции  нового мирового порядка, в которых приоритет отдается  Рынку и Демократии или усилению национализма и сепаратизма.

Получили дальнейшее развитие  идеи Сола Коэна о полицентризме и регионализме. По его мнению, в результате   постоянно меняющегося баланса геостратегических сил,  можно говорить не об устойчивых и четких геополитических границах, а о широких переходных зонах. Постоянные геополитические изменения происходят  вдоль  особых линий-разломов -   социокультурных и конфессиональных рубежей и вскрывшихся под покровом современности  старых политических границ. Коэн  сторонник  более или менее оптимистической картины  постепенной эволюции глобальной геополитической системы, способной гасить  деструктивные импульсы, исходящие от стран с нарушенным балансом  компонентов государственной мощи. Ученый предсказывает уменьшение  значения в мировой политике <третьего мира> и всего южного полушария.

Английские  ученый П.Тэйлор  рассматривает мир как жесткую иерархическую систему с доминированием стран  <ядра> и <главной> державы. Периоды  относительной геополитической стабильности, характеризующиеся господством  ведущей  державы, он связывает с  кондратьевскими циклами  экономического  развития.  Переход от одного мирового геополитического порядка  к другим происходит  в течении коротких драматических периодов, таких как  мировые войны, эпидемии и голод. Хотя концепция  Тэйлора базируется  на экономическом фундаменте  теории  длинных циклов,  причины мощи государства он видит прежде всего в привлекательности идей, лежащих  в основе его внутренней и внешней политики. Тэйлор отвергает  возможность конфликта  между Севером и Югом,  но не исключает возрастание интеграционной  роли исламского фундаментализма. Он выражает тревогу  по поводу поднимающейся волны национализма и дальнейшего дробления государств. Ученый  считает идею нации - государства наследием европоцентризма, способным дестабилизировать мир.

В 1989 году в США была опубликована  статья профессоа Френсиса Фукуямы <Конец истории?>, а в 1992 году вышла книга <Конец истории и последний человек>, переведенные во многих странах и  вызвавшие широкие отклики. Согласно концепции   Фукуямы   наступает <конец истории> и начало  планетарного  существования человечества, когда  регионы  планеты начнут переструктурироваться, ориентируясь на  самые мощные  экономические ядра-центры. Ученый отмечает фундаментальные изменения во всемирной истории. ХХ век был пронизан идеологическим насилием, когда либерализм  вынужден был бороться с остатками абсолютизма,  большевизмом и фашизмом и новейшим марксизмом, грозившими ввергнуть мир в апокалипсис ядерной войны. И только в конце столетия, вместо    конвергенции капитализма и социализма,  вновь наступает прерванный  триумф  западной либеральной демократии. С концом холодной войны наступает конец истории как таковой, завершение идеологической  эволюции  человечества и утверждения  либеральной демократии западного образца в качестве  окончательной, наиболее разумной формы государства. Часто возвышение и падение великих государств  объясняют  экономическим перенапряжением. Современный мир  обнажил  нищету материалистических теорий экономического развития. Несомненно, свободные рынки и стабильные политические системы - непременное условие  роста. Но, когда речь идет о странах Азиатско-Тихоокеанского региона, не менее значимы  культурно-исторические традиции,  трудовая этика, семейная жизнь,  бережливость и религия, которая,  в отличие от ислама, не накладывает ограничений на формы экономического поведения. Именно культура является, в сущности, материнским лоно экономики.

Политический либерализм идет вслед  либерализму экономическому. Сила либеральной идеи затронула  древнейшую из сохранившихся  китайскую  государство-цивилизацию. Падение  коммунистических режимов в Восточной Европе  ознаменовало крах левого тоталитаризма. События на <родине мирового пролетариата> - в Советском Союзе - забили последний  гвоздь в крышку гроба марксизма-ленинизма.

Но как пишет Фукуяма, хотя коммунизм  мертв, политического спокойствия не предвидится, так как на его место приходит  нетерпимый  и агрессивный  национализм. Поэтому будущее Восточной Европы какое-то время не будет  ни мирным, ни демократическим, оставаясь опасным  для западных демократий. В странах с традиционными элитами  формальная демократия  лишь маскирует  фактическое  неравенство и богатство. Демократия не всегда  подходит  для разрешения споров между различными  этнонациональными группами. Авторитарные режимы, ориентированные на рыночное хозяйство, зачастую оказываются  намного более эффективными для создания социальных условий экономического роста и со временем для становления демократических порядков.

В книге французского ученого Жака Аттали <Линии горизонта> утверждается о  наступлении <эры денег> и господстве  доминирующих  либерально демократических ценностей и рыночных отношений, основанных  не только на финансовом капитале, но и на информационных технологиях. Новый мировой порядок устанавливается на  принципах <геоэкономики>.

После завершения   мирового  порядка  двух сверхдержав в научных кругах  развернулась дискуссия относительно  характера конфликтов и  войн в многополярном мире. В 1993 г.  американский политолог, профессор Гарвардского университета  и директор  Института стратегических исследований Сэмюэл П. Хантингтон    (р. 1927) выступил с нашумевшей статьей <Столкновение цивилизаций>, а в 1996 году  была опубликована  объемная книга <Столкновение цивилизаций и перестройка  мирового порядка>. Лейтмотивом  концепции Хантингтона стал тезис: если   ХХ столетие являлось веком противостояния  идеологий, то ХХ1  столетие станет  веком  столкновения цивилизаций и религий. Ученый пишет: <В мире после холодной войны  самые важные различия  между народами - не идеологические, политические или экономические, а культурные>. Цивилизационные различия более фундаментальны, чем различия между политическими и идеологическими режимами. Религия разделяет людей сильнее, чем их этническая принадлежность.

Если во время <холодной войны> мир  был разделен  по политэкономическим признакам  на капиталистические, социалистические  и развивающиеся страны, то в настоящее время  все большее значение  приобретает  группировка стран по этнокультурным  особенностям. История человечества возвращается  к истории цивилизаций. Облик современного мира определяется  цивилизациями: западной, конфуцианской, японской, исламской, индуистской, славяно-православной,  латиноамериканской и , возможно, африканской. В наступающем веке  столкновение цивилизаций станет  доминирующим фактором  мировой политики. Наиболее  кровопролитные  межэтнические  конфликты будут  происходить вдоль линий цивилизационного разлома. Конфликт на рубежах  западной и исламской цивилизаций длится уже 1300 лет. И это многовековое противостояние не уменьшается. На северных границах ислама разгорается конфликт между  православными и мусульманскими народами. На южной границе усиливается антагонизм между арабами-исламистами  и языческими или христианскими народами Черной Африки. В качестве судьбоносных для человечества конфликтов  Хантингтон приводит  конфликты на Балканах и Кавказе.

Ученый  выделяет роль США в новом мировом устройстве: <В мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста,  чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных  вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное  международное главенство Соединенных Штатов  является важным для благосостояния  и безопасности американцев  и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на земле>.

Тенденции этнокультурного регионализма   и межэтнических  маргинальных конфликтов  обусловлены  глубокими различиями в традиционной морали, истории и культуры, углублением  взаимодействия между народами и усилением  осознания собственной цивилизации, отдалением людей в результате социально-экономических изменений  от традиционной морали, трудностями  устранения  и разрешения  этнокультурных различий (в отличии от политических и экономических), усилением  экономического регионализма с учетом  общности культуры  и религии.

Экономический регионализм  может увенчаться успехом только в границах общей цивилизации. Европейское сообщество  покоится на едином фундаменте западного христианства и культуры. Япония, наоборот  испытывает  трудности  в создании единого экономического пространства  в Восточной Азии из-за своих социокультурных особенностей.

Согласно Хантингтона, господству Запада приходит конец. В отличии от адептов западной цивилизации, утверждающих, что культура Запада  есть и должна быть  мировой культурой, Хантингтон придерживается иных взглядов. Он утверждает: <Запад уникален, но не универсален>. Запад делает  западным  классическое наследство, западное христианство, разделение духовной и светской власти, господство закона, социальный плюрализм м гражданское общество, представительная власть, индивидуализм. Может ли Незапад скопировать Запад? Время от времени  лидеры незападных обществ для того, чтобы модернизироваться, отказывались от  собственных культур и пытались  усвоить основные  элементы культуры Запада. Полны решимости  модернизировать свои страны были  Петр Великий и Мустафа Кемаль Ататюрк. В результате они  создали <разорванные> страны, неуверенные в культурной идентичности. Гораздо чаще лидеры незападных стран осуществляли модернизацию, отвергая  вестернизацию. Япония, Китай и другие восточные страны  заимствуют  избранные элементы западной культуры  и используют их  для  усиления  собственной  идентичности. Например, заимствование Китаем буддизма из Индии не повлекло за собой <индианизации> страны,  напротив, произошла китаизация буддизма.

На индивидуальном уровне  миграция людей  в незнакомые города, столкновение  с непривычной социальной средой, разрушают  их традиционные местные узы, порождают кризис идентичности. Возвращение к корням  обуславливается парадоксом демократии: когда незападные страны  начинаю  проводить выборы  на западный манер, демократия зачастую приводит к власти политические движения, выступающие за  возврат к своей <почве>. Демократия  делает общество  более местническим, чем космополитичным. Вера   в западные ценности других народов аморальна  по своим последствиям. Хантингтон  призывает Запад  отказаться от иллюзии  относительно своей универсальности. Интересам Запада не  служат  беспорядочные вмешательства в споры других народов.  Главная ответственность за  сдерживание  и разрешение местных  конфликтов должна лежать  на  лидирующих странах той цивилизации,  которая доминирует  в данном регионе. В эпоху полицентризма  ответственность Запада  состоит в сохранении собственных интересов, а не в разрешении конфликтов  между другими народами, не имеющих  никаких последствий для Запада. Учитывая, что главная опасность для мира исходит со стороны  исламской и китайской цивилизации, Западу  следует поощрять  гегемонию России в славянско-православном мире. 

Хантингтон делает прогноз, что следующая мировая война, если таковая произойдет, будет  войной между цивилизациями. Чтобы её предотвратить, необходимо  гораздо глубже постигать  элементы общности и различий между ними, учиться существовать друг с другом.

В 60-70-х года в Европе во Франции  получило развитие  геополитическое течение <новых правых>, идейно связанное с  концепциями  довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Они видели будущее в <Больших пространствах> и европейской <Федеральной империи>, способной противостоять  атлантизму и мондиализму. Президент Франции <континенталист> генерал Шарль де Голь настоял на выходе страны из НАТО, укреплял связи с Германией и СССР, а в перспективе планировал  создать <Европу от Атлантики до Урала>.  Бельгиец Жан Тириар, объявив себя учеником и продолжателем Хаусхофера, назвал себя <национал-большевиком>. Он выступил с проектом <Евросоветской империи от Владивостока до Дублина>. В биполярном геополитическом мире Запад - Евразия он отдал предпочтение советскому социализму.

 Сторонником <новых правых> и <национал-большевиков> выступил  австрийский ученый и генерал Йордис фон Лохаузен, считавший      необходимым  для континентальной Европы выйти из под  влияния и контроля талассократии. Он выступал за объединение Германии, в том числе с  исторической Пруссией, поделенной между несколькими странами. Пруссия им рассматривается как наиболее евразийско-континентальная часть немецких земель. Для объединенной Германии  со столицей в Кенигсберге (вместо Берлина) неизбежен  союз с Россией, направленный против англосаксонской талассократии.

В современном мире особенно актуальна тема  глобальных перемен на рубеже столетий. В монографии <Переустраивая мир: геополитические перспективы ХХ1 века>, вышедшей в США  в 1994 г. под редакцией Джорджа Демко и Уильяма  Вуда, рассматриваются актуальные проблемы  поддержки сбалансированного  миропорядка и анализируется  кризис национально-государственного устройства. Отмечается рост внимания после окончания холодной войны к геополитике, ныне оснащенной продуктивными теориями и концепциями, оказывающими  существенное влияние  на международные отношения.

В книге  особое внимание уделяется  геополитической экономике ( геоэкономике или геополиномике). Широкий спектр  политико-экономико-географических  проблем  - появление и распад  суверенных государств, возрождение национализма, сверхзависимость от  энергетических ресурсов, растущая роль международных  финансовых и общественных организаций - эти и другие  вопросы требуют  подготовки профессиональны аналитиков.

В статье <Геополитика в новую мировую эпоху: перспективы старой дисциплины> Сол Коэн  придерживается точки зрения, что мир в постконфронтационную эпоху  не является  ни новым мировым порядком, ни новым хаосом. И если классическая геополитика  была  частью арсенала  конфронтации  и войны, то новая геополитика  может стать  инструментом  формирования международного  мира и кооперации. Для этого необходимо  делать акцент на изучение  динамики не только  физических, но и общественных процессов. Автор  подробно останавливается на  новом наполнении  <старых> геополитических понятий. Военный <баланс силы> уступает  место новой  иерархии мировой системы так называемой <полиократии> (власти множества), где взаимоперекрещиваются сферы интересов, различные уровни гегемонии, национальных и транспортных  компонентов и т.д.  Современная  геополитическая структура мира включает новое значение  <зон конфликтов>, основных <осевых пространств> и геополитических <ворот>.

Аналитик Филлипс Мофсон  подробно останавливается на том, что транснациональные  проблемы окружающей среды  являются  важной составляющей глобальной геополитики. Он выделяет несколько иерархических уровней  решения проблем окружающей среды и ресурсов (локальный, национальный, межгосударственный и глобальный).  Каждый уровень имеет свои проблемы и  свои алгоритмы снятия противоречий.  Многие проблемы  окружающей среды требуют  геополитического подхода в процессе принятия  международных решений. Местные и региональные трудности  с природной средой имеют  глобальное значение.  Поэтому государства  Севера и Юга  консолидируются в  региональные блоки для лоббирования собственных интересов (например, нефтеперерабатывающие страны  Персидского  залива  лоббируют против  призывов уменьшить использование углеводородного сырья). В глобальной  экополитике  ключевым вопросом  по-прежнему остается  классическая дилемма совместных действий, требующих усилия  дипломатов и аналитиков.

Директор отдела географии госдепартамента США Уильям Б. Вуд акцентирует внимание на актуальности исследования международной миграции.  По неполным оценкам, сегодня в мире  насчитывается  более 100 млн. человек, квалифицированных как международные мигранты. Последствия миграции становятся все более ощутимым на местных уровнях. В  контексте  растущей интегрированности и взаимозависимости  мирохозяйственной системы  мигранты могут быть разделены на <экономические> и <беженцы>. Если в недалеком прошлом  многие беженцы в Европе и Северной Америки рассматривались  в контексте холодной войны, то после падения <железного занавеса>  увеличилось число желающих  мигрировать из бывшего коммунистического блока на Запад. Поэтому политика последнего  по вопросам  миграции пересматривается. Неконтролируемая миграция создает  региональные политические трения, резкий рост населения и экономическое давление.

Бернард Нитшманн  анализирует новые теории, пытающиеся объяснить  факты  этноцида и экоцида. Эту политику  осуществляют  во многих государствах в попытке захватить, подавить  и подвергнуть  эксплуатации более 5 тысяч  народностей. Автор формулирует  концепцию Четвертого мира малых народов.

***

На рубеже столетий многие геополитики  прогнозируют  кардинальные изменения на политической  карте мира в начале ХХ1 века. Одни считают, что тенденция к самоопределению  станет преобладающей, несмотря на  противодействие  сторонников  статус-кво. Экономическая и технологическая взаимозависимость охватит целые континенты, ныне  существующие государственные  границы  все больше  будут  терять свое значение.  Другие геополитики не исключают возможность  появления нового <железного  занавеса>,  длительного периода смут  и региональных конфликтов.

Вот только несколько примеров из геополитических прогнозов американских ученых. В Европе  Каталония и Страна Басков  официально выйдут из Испании,  Бретань отколется от Франции, Бельгия распадется на Фландрию и Валлонию. Новые государства  возникнут и в России и на Урале, Сибири и Дальнем Востоке. Получит независимость Чечня, Дагестан и Татарстан. Калининградская область, Тува и Бурятия  станут  автономными зонами. Значительная  часть Казахстана присоединится к России. Произойдут изменения в последней классической империи - Китае. В Америке  исчезнет Канада, а границы Соединенных Штатов примут  другие  очертания.

Многие исследователи  оспаривают концепция <столкновения цивилизаций> Хантингтона. Исторический опыт свидетельствует, что  конфликты внутри цивилизаций происходят  примерно в 1,5 раза  чаще, чем конфликты на их рубежах. Так   К. Райт  пришел к выводу о особой  ожесточенности  гражданских войн. Из 278 войн за период с 1480 по 1941 гг. 78 или 28% являлись гражданскими, а  в 1800-1941 гг. одна гражданская война приходилась на три межгосударственные. По данным немецких ученых  с 1945 по 1985 гг. в мире произошло 160 вооруженных конфликтов, из них 151 - в странах третьего мира.  За этот период только 26 дней  мир жил без конфликтов.  Общее количество погибших составило  от 25 до 35 млн. человек.

***

Несмотря на  различия в  фундаментальных  геополитических концепциях,    их объединяет высокий интеллект ученых-классиков,  генерация  новых идей и, самое главное,  философский подход к анализу сложных явлений через пограничные состояния многомерного коммуникационного пространства, таких как природные, политические, этнические, экономические контактные зоны (береговая зона океана, лес- степь,  маргинальные субкультуры  и др.) и цивилизационные   разломы. Несомненно, что споры вокруг  возможного нового мирового порядка будут продолжаться, но есть государственная геостратегия, цель которой - Евразийский континент.

 

Американская геополитика

 

Континент Евразия занимает центральное место в классических геополитических концепциях.  Контроль за евразийским хартлендом  является основой многих теоретических построений. Более 500 лет назад Американский и Евразийский континенты  стали взаимодействовать  в политическом отношении. Но если в средневековье  европейцы открыли для себя Новый Свет,  то в  ХХ века началось американское наступление на  Евразию.

Вряд ли найдется другой  документ, чем стенограммы  советско-германских переговоров в Берлине ( ноябрь 1940 г.), которые с пристрастием изучали в США по окончанию Второй мировой войны.  Записи  бесед Гитлера, Молотова, Риббентропа  стали своеобразной <библией>  в Белом Доме  и Пентагоне, с которой сверялась внешняя политика Америки. Эти материалы, тщательно  скрываемые в СССР от  общественности,  стали фундаментом  американской  геополитики.

Если обратить внимание  на <зоны жизненных интересов> США, то они оказываются  в  местах, указанных в германской геостратегии (Средиземноморье, Турция, Персидский залив, Восточная Азия и другие).  В Средиземном море <прописался> 6-й флот США с ударными авианосцами, Турция стала членом НАТО, Персидский залив - зоной особых жизненных интересов,  на территориях Южной Кореи, Японии, Филиппин и других приморских азиатских стран размещены военные базы США. Германская геостратегия  после  окончания  Второй мировой войны  была подхвачена Соединенными Штатами. В чем же состоит суть <гуманизированной> американской геополитики  в отношении Евразии?

В конце ХХ века началась реальная военная, культурная и экономическая экспансия США в Евразии. Один   из  архитекторов этой политики  Збигнев Бжезинский занимал должность  советника  по национальной безопасности президента США с 1977 по 1981 год. Ныне он является консультантом  Центра  стратегических и международных исследований и профессором в Школе  современных международных исследований  Пола Х. Нитце при Университете им. Джона Хопкинса в Вашингтоне. В книге <Великая шахматная доска. Господство  Америки и его геостратегические императивы>, изданной в 1997 г., Бжезинский  на фоне   геополитической обстановки на  рубеже веков с особой откровенностью, без сантиментов пишет о  евразийской геостратегии США. Он моделирует  возможные варианты поведения стран и их союзов  в будущем и дает рекомендации  по сохранению  единственной  мировой сверхдержавы. Рассмотрим основные положения  американской геополитики в отношении Евразии.

Во-первых, это <гуманизированная> геополитика с позиций силы. То есть, США не планируют военную колонизацию, они предлагают  внедрять демократические ценности и  <права человека> на евразийском континенте, а те,  кто откажется  от такого бескорыстного подарка, могут его  получить  с помощью самых <справедливых> бомб и ракет.  В сущности, в этой стратегии нет ничего нового. Эта средневековая геостратегия использовалась европейскими конквистадорами,  дарившими христианские ценности   местным народам Нового Света с помощью огня и меча. Через 500 лет  новая Америка решила отблагодарить <несознательную часть> народов  Старого Света тем же способом. Причем, у американских политиков нет сомнений о спорности такого подхода к внешней политике. Они убеждены: что хорошо для Америки, хорошо и для остального мира, а раде собственных национальных интересов можно поступиться  интересами других стран.

Во-вторых,  американская геополитика явилась  верным продолжателем  геостратегии фашистской Германии, о чем свидетельствуют  опубликованные секретные документы советско-германских переговоров 1939-1940 гг.. Все, что намечали руководители Третьего рейха, на практике осуществили  США. Но даже самые изысканные интеллектуалы не могли предвидеть возможных союзников, оказавших неоценимую помощь, чтобы разрушить  <Хартленд> - сердце Евразии. Этим верным  и неожиданным союзником стала давно уже ориентированная на западные стандарты жизни, бывшая партийная номенклатура, в тактической борьбе за власть разрушившая  геополитическое  пространство <Хартленда>.

  Тектонические сдвиги  на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера  неевразийскую державу, ставшую главным арбитром  в отношениях государств Евразии. После поражения и развала  Советского Союза Евразия по прежнему сохраняет  свое геополитическое положение. Здесь наряду с Западной Европой в Восточной Азии формируется  новый  центр  экономического развития и растущего политического влияния. Перед Америкой стоит  сложная задача сохранения глобальных интересов и мирового господства. Наряду с современными  коммуникациями и технологиями  необходимо особое внимание уделять внешней политики.

На великой евразийской <шахматной доске> продолжается  борьба за мировое господство.  Главными фигурами здесь,  по мнению Бжезинского,    выступают   Россия, Германия, Франция, Китай и Индия. Эти крупные  государства  с значительными внешнеполитическими амбициями имеют  собственную геостратегию и их интересы могут столкнуться с интересами США. Американское могущество в Евразии должно положить конец амбициям других стран  в отношении  мирового господства. Цель американской геостратегии  -  создать  действительно готовое к сотрудничеству  мировое сообщество и одновременно не допустить  на политической арене соперника, способного господствовать в Евразии и бросить вызов Америке.

Каким же был путь восхождения США к мировому господству и  гегемонии нового типа - <гуманизированной> геополитике? Еще в начале ХХ столетия  американские геополитики  и стратеги, опираясь на доктрину Монро, начали оспаривать сложившееся мнение, что Британская империя <правит морями>. Была выработана доктрина  военно-морского господства Америки в Тихом и Атлантическом океане, нашедшая практическое воплощение особенно после строительства Панамского канала.  Во  время Первой  мировой  войны была осуществлена  беспрецедентная  трансатлантическая  экспедиция, когда в Европу из Америки было  переправлены войска в несколько  сотен тысяч человек. Впервые страна, находящаяся в относительной изоляции от Старого Света, заявила о себе на международной арене в качестве крупного <игрока>, способного влиять на европейскую геополитику  путем внедрения американского идеализма, подкрепленного экономическим и военным могуществом. Фундамент геополитических устремлений США был обеспечен  высокими темпами индустриализации страны. В свою очередь, экономический рост был обязан американской культуре,   поощряющий  эксперименты и новаторство. Американская  концепция национальной безопасности базировалась на геополитических принципах  изоляционизма <континентального острова> и  мощного, превосходящего британский,  военно-морского флота.

Разрушительный характер Первой мировой (преимущественно европейской) войны ознаменовал  собой начало конца европейского культурного, политического и экономического превосходства  над миром. Вторая мировая (подлинно глобальная)  война закончилась главным образом победой Советского Союза (евразийского хартленла) и Соединенных Штатов (континентального острова), разгромом Германии  и утратой военно-морского могущества  Великобритании (западноевропейского острова) и Японией (восточноевропейского общества). Таким образом, Соединенные Штаты избавились от перспектив мирового господства единой европейской державы (в случае победы нацистской Германии), японских притязаний на Тихий океан и Восточную Азию и морского могущества Великобритании.

Послевоенное устройство мира основывалось на биполярной модели, когда две сверхдержавы вели борьбу за мировое господство. Осуществилась на практике классическая геополитическая концепция противоборства Моря и Суши - мировой  военно-морской державы, господствующей в Атлантике и Тихом океане,  и крупнейшей  сухопутной евразийской державы, контролирующей <Хартленд>. Началась <холодная война> за  мировое господство между Соединенными Штатами и СССР (Евразией), возглавляющими, соответственно, Североатлантический и Варшавский военно-политические блоки. Интенсивность конфликта сдерживалась возможными  глобальными последствиями применения ядерного оружия.  Геополитические фронты конфликта проходили на рубежах евразийского  внутреннего полумесяца или <римленда>  от Берлина  до Кореи, ставшими первыми плацдармами холодной войны, поделенными на Западный и Восточный Берлин, Северную и Южную Корею. Только во Вьетнаме американцы проиграли  войну за усилении своего присутствия в Юго-Восточной Азии.

Помня  советско-германскую  секретную договоренность о главном  геостратегическом  направлением Советского Союза  на Юг к берегам открытого Индийского океана, США наращивают военную мощь в районе Персидском заливе, объявив его <зоной жизненных интересов>. Советское вторжение в Афганистан сопровождалось  увеличением крупномасштабного американского  присутствия  на Ближнем Востоке.

С конфронтации в советско-китайских отношениях  геополитическое и геоэкономическое пространство <Хартленда> начало сужаться. Американские ценности и технологии  осуществили  широкое наступление  на основных стратегических фронтах <римленда>. На дальневосточном фронте  совершили рывок к свободному предпринимательству  новые индустриальные страны. План Маршалла позволил не только за коротки сроки восстановить  Европу, но и  с помощью американской  политической и экономической культура <покорить> западноевропейские народы. Много сторонников  американских  материальных технологий в арабском мире. Одним словом, Соединенные Штаты  смогли предложить народам Евразии, то на что оказался  неспособен Советский Союз. Догматическая идеология не смогла обеспечить  эффективное экономическое и военное соперничество.

Главной геополитической целью США является контроль над Евразией или,  как пишет Бжезинский, Евразия - главный  геополитический приз для Америки. Притягательность Евразии обусловлена следующими факторами. Евразийский континент занимает осевое геополитическое положение  в мире. Здесь  расположены два из  трех  мировых центров  экономического и технологического развития в Западной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. В Евразии живет  75% населения  планеты, производится  свыше 60% мирового  ВНП и сосредоточено 80% мировых энергетических запасов. Здесь же находятся и основные претенденты на региональную гегемонию и  глобальное влияние, потенциально способные сделать вызов  американскому  преобладанию.

Но Евразия слишком велика и не монолитна в политическом  отношении, представляет собой шахматную доску, на которой одновременно  несколько игроков ведут  борьбу за глобальное господство. Ведущие игроки  находятся  в западной, восточной, центральной и южных частях  шахматной доски. На западной периферии Евразии в качестве главного игрока выступает Запад во главе с США, на востоке - Китай, на юге - Индия, представляющие, соответственно,  три  цивилизации. В срединной Евразии или по образному  выражению Бжезинского - <черной дыре>  лежит <политически анархический, но богатый  энергетическими ресурсами  регион>, потенциально представляющий  большую важность для Запада и Востока. Здесь расположена Россия, претендующая на  региональную гегемонию. 

Величина территории, огромное население и разнообразие культур Евразии  ограничивают  глубину американского влияния, поэтому как в шахматах возможны следующие комбинации.  Если Запад  во главе с Америкой  включит Россию в <Европейский дом от Лондона до Владивостока>, на юге не возобладает Индия, а на востоке - Китай, то Америка  одержит победу в Евразии.  Но если  Срединная Евразия во главе с Россией  даст отпор Западу , станет единым геополитическим и геоэкономическим пространством, или  образует союз с Китаем, то американское присутствие  на континенте  значительно сузиться.  В этой связи нежелательно объединение  общих усилий Китая и Японии. Если Западная Европа  сгонит Америку с её насеста в Старом Свете, то это будет автоматически означать  оживление игрока, занимающего среднюю часть (Россию).

В шахматной игре правила должны быть для всех одинаковые, включая взаимоуважение соперников. Бжезинский, являясь одним из архитекторов  американской геостратегии в Евразии,   не скрывает, что он будет защищать  игрока, ведомого Соединенным Штатами. Поэтому будем играть на стороне собственно евразийских  игроков. Тем более, что вряд ли кому хочется  оказаться в качестве главного, пусть даже и геополитического приза в чужой игре. Таким призом  американских политолог считает   пространство <черной дыры>, куда входят Россия, Украина и Белоруссия, а точнее - восточнославянский мир.  Если это <черная дыра>, поглощающая окружающую материю,  то почему Америка стремиться ей контролировать,   опасаясь  оказаться в ней самой?

И так, каждый игрок преследует  свои геополитические цели и формирует геостратегию их достижения. Как, правило, это  контроль над обширными территориями и крупными коммуникационными узлами. Географическое положение государства зависит от его военной, политической и  экономической  значимости. Чем выше мощь государства, тем шире  его  радиус геополитических интересов. Например, в прошлом Британская империя в евразийской геостратегии делала упор на контроль жизненно важных для морского могущества проливов и каналов, таких как Гибралтар, Суэцкий канал и Сингапур. Нацистская Германия  ставила цель построить <тысячелетний рейх>, собрав под одной политической крышей не только воссоединенные немецкоговорящие народы, но и восточнославянские земли с дешевыми трудовыми ресурсами рабов, включая  житницы Украины.  Императорская Япония  страдала  также навязчивой идеей национальной мощи и глобального статуса путем  территориального владения Маньчжурией, а позднее важной нефтедобывающей  Голландской Ост-Индией. Российское  могущество также веками отождествлялось с территориальными  приобретениями.

На этом  историческом фоне Бжезинский  формулирует евразийскую геостратегию США. В отличии от <жизненного пространства> нацистской Германии евразийская геостратегия  Соединенных Штатов включает целенаправленное руководство или <управление> суперконтинентом, чтобы сохранить свою  исключительную  глобальную власть и не допустить появления соперничающей сверхдержавы. На  более откровенной древнекитайской терминологии это звучит следующим образом. Имперская геостратегия  заключается в   предотвращении сговора между вассалами и сохранения их зависимости и недопущения объединения варваров. Если перейти  с эзопова языка на современный, это означает, например, геостратегическую задачу недопущения  тесного сотрудничества   России и Украины,  сохранения в Восточной Европе расколотого  геопространства и элементов конфронтации между <братьями славянами>.

Рассмотрим основные действующие лица и геополитические полюса евразийской геостратегии. На новой евразийской политической карте  Бжезинский  отдает предпочтение таким крупным и активным фигурам как Германия,   Франция, Россия, Китай и Индия. Среди крупных геополитических полюсов отсутствуют Великобритания, Япония и Индонезия, но в пределах  более лимитированных возможностей  рассматривается геостратегическая активность Украины, Азербайджана, Южной Кореи, Турции и Ирана.

В Западной Европе  объединенная Германия все более осознается как   наиболее значимое государство и экономический лидер Европейского Союза. Германия придерживается  великой геополитической концепции  особых отношений с Россией. Франция имеет свою геостратегию <Большой Европы> и рассматривает себя как ядро средиземноморско-североафриканской группы стран. Великобритания исключила себя  из европейской игры  в результате двойственного отношения к  объединению Европы и  преданности угасающим особым взаимоотношениям с Америкой. Устранившаяся от авантюр  великой Европы   Великобритания  становится  ушедшей на покой  геостратегической фигурой.

Бжезинский  объективно оценивает геополитическое положение России: <Россия... остается  крупным геостратегическим  действующим лицом, несмотря на ослабленную  государственность и, возможно, затяжное  нездоровье... она лелеет  амбициозные  геополитические цели, которые  все более и более  открыто провозглашает. Как только она восстановит  свою мощь, то начнет  также  оказывать значительное  влияние на своих восточных и западных соседей...>.  Россия еще не сделала окончательный выбор демократического пути или - опять - евразийской империи.  Россия не определилась во взаимоотношениях с Америкой: друг это или враг?

Китай реально стал  региональной  державой и не забывает  о традиционном представлении о <поднебесной> как центре мира. Экономический рост  способствует усилению геополитического влияния Китая в Азии. Воскрешение <Великого Китая>  неизбежно повлияет на  американские позиции на Дальнем Востоке. Парадокс Японии заключается в отсутствии стремления  к региональному доминированию. Страна <восходящего солнца> предпочитает действовать  под протекцией  Америки. Япония, как и Великобритания в Европе, предпочитает  не вступать в политические перипетии с материковой Азией, где  многие страны подозрительно относятся  к её претензиям на  роль лидера.

Островная Индонезия с относительно неразвитой экономикой, внутриполитической нестабильностью и межэтническими конфликтами пока не может претендовать на роль  активной геостратегической фигуры. Большое влияние на финансовое положение  страны оказывает мощная  китайская диаспора. Индия находится в процессе становления региональной державы и является  наиболее сильным государством Южной Азии. Несмотря на историческое соперничество с Китаем, Индия  не  вторгается в евразийские интересы  Америки и не является  источником  геополитического беспокойства в отличии от  Китая и России.

Из новых независимых государств Бжезинский выделяет  Украину: <Украина, новое и важное  государство  на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства  помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает  быть евразийской империей. Без Украины Россия  все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала  бы в основном  азиатским имперским  государством...>. Ключевое положение Азербайджана в Каспийском регионе определяется  энергетическим фактором. Азербайджану наряду с Украиной Бжезинский отводит важную роль в противостоянии России. Если Азербайджан  будет под московским контролем, то трудно будет говорить о  подлинной независимости  среднеазиатских стран.

Турция и Иран  после распада СССР  активизировали свои  позиции в каспийско-среднеазиатском регионе, зачастую нейтрализуя  друг друга. В этих государствах существуют  серьезные внутренние проблемы.  Турция  доминирует в Черноморском регионе, контролируя доступ из Средиземноморья, уравновешивает Россию на Кавказе, противостоит мусульманскому фундаментализму  и служит форпостом НАТО в регионе. Иран, несмотря на враждебность к США, играет роль барьера  для российской угрозы  американским интересам в районе Персидского залива.

Южная Корея как геополитический центр Дальнего Востока тесно связана с Соединенными Штатами, что позволяет Америке  играть рот щита для Японии и не давать последней возможности  превратиться в мощную  военную державу. Растущая экономическая мощь Южной Кореи расширяет  радиус его геоэкономического пространства.

Обратим внимание на одну характерную особенность <игроков> на евразийской шахматной  доске.  На западной и восточной перифериях континента они находятся  после Второй мировой войны под  протекцией США. Соединенные Штаты оказывают   покровительство, политическую, военную и экономическую поддержку Западной Европе и Японии. Перефразируя известное выражение, можно сказать, всякая  протекция развращает, но абсолютная протекция  развращает абсолютно. По сути Америка сделала  своих стратегических  союзников зависимыми от её мощи и они  постепенно не только  свыклись, но  и считают   это само собой разумеющимся. Поэтому  жесткий прагматик Збигнев  Бжезинский выносит  следующий приговор Европе: <Горький факт заключается в том, что Западная Европа, а также  все больше и больше  и Центральная Европа  остаются  в значительной  степени  американским протекторатом, при этом  союзные государства  напоминают  древних  вассалов  и подчиненных. Такое положение не является  нормальным как для Америки, так и для европейских государств>. 

Главными архитекторами  <Европейского дома> являются Франция и Германия, но их проекты отличаются друг от друга. Французская модель Европы  Шарля де Голля <от Атлантики до Урала> противостоит  <англосаксонскому> господству и <американизации> западной культуры. По мнению Бжезинского,  для Германии приверженность к Европе  является основой  национального искупления, а тесная связь с Америкой необходима для её  безопасности.  Поэтому  Германия придерживается формулы: <искупление + безопасность = Европа + Америка>. Для реализации этих проектов  Соединенным Штатам остается  роль строителя Европы, основанной  на франко-немецком  сотрудничестве. Поэтому главная  геостратегическая цель  Америки  в Европе: путем  трансатлантического партнерства  укрепить  американский плацдарм для продвижения в Евразию с факелом  демократии. Естественно, важнейшая остановка на этом пути - Россия.

После краха Советского Союза в одночасье в <сердце> Евразии образовался геополитический вакуум. Ухудшилось    геополитическое  положение России. Вместо огромного просоветского  военно-политического  блока, образованного после Второй мировой войны  по оси  Россия - Китай - Югославия от Адриатики до Желтого моря,  остались геополитические <осколки>. Распались Российская и Югославская <империи>. Одна из двух мировых сверхдержав превратилась на международной арене в региональную державу <третьего мира> с устаревшим ядерным арсеналом и непредсказуемым будущем.

Бжезинский рассматривает  социальные последствия важнейших событий, повлиявших на распад Российской империи - от проигранной русско-японской войны до унизительной войны в Чечне. В ХХ веке в результате войн, революций и репрессий  значительно пострадал  генофонд российского народа. Россия в новых границах  оказалась оттеснена на восток и север  Евразии  и отделена от Западной Европы  зоной <буферных> государств.  Россия потеряла свое главенствующее положение на Балтики и Черноморье, лишилась крупных военно-морских баз и торговых портов. Аналогично изменился статус России  на Кавказе и Средней Азии. Были утрачены  прямые сухопутные выходы  в Центральную и Западную Европу. Свыше 20 млн русских оказалось в ближнем зарубежье. При потере более 5 млн. кв.км. территории сохранилась  почти старая протяженность границ. Новые границы не имеют  соответствующей инфраструктуры.  Сложилась новая угрожающая ситуация  на Дальнем Востоке,  хотя территориальные изменения не коснулись этого региона. Слабо заселенным сибирским территориям противостоит  экономическая мощь Китая с 1,2 млрд. населением. Однако центральным  геополитическим событием  является, по мнению американского политолога,   потеря Украины, без которой Россия неспособна  воссоздать евразийскую империю. С учетом сложившихся обстоятельств возникло три  геостратегических варианта развития событий:

·<зрелого стратегического партнерства> или глобального кондоминиума с  Соединенными Штатами,

·возможность реставрации некоторого  имперского контроля над ближнем зарубежьем  и создание державы, способной уравновесить  Америку и Европу,

·создание  евразийской антиамериканской  коалиции в целях снижения  преобладания Америки в Евразии.

Действительно, не только Россия, но и Украина стали стратегическими партнерами США. Но прислушаемся к мнению Бжезинского  на этот счет: <Хотя  концепция зрелого  стратегического партнерства> и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда  не намеревалась  делить власть на земном шаре с Россией, да и не  могла  делать этого, даже если бы  и хотела. Новая Россия  была просто слишком слабой, ... слишком  отсталой социально, чтобы быть  реальным партнером  Америки в мире... Мания получить одинаковый с Америкой статус  в мире  затруднила политической элите  отказ от идеи привилегированного геополитического положения  России не только  на территории бывшего Советского Союза, но и в отношении бывших стран - сателлитов Центральной Европы>.

Новая российская элита оказалась неспособной  обеспечить  твердое геостратегическое лидерство страны в Европе. Это способствовало  в  США  приданию более  высокого  приоритета  американо-украинским  отношениям и помощи Украине в сохранении национальной свободы. В результате  геополитические сомнения  России относительно статуса Украины столкнулись с американской точкой зрения, что имперская России  не может быть  демократической.

Под концепцией <ближнего зарубежья>  скрывается несколько геополитических сценариев  доктрины  регионального  экономического сотрудничества, создания <Славянского союза> России, Белоруссии и Украины, <Евразийского союза> восточнославянских государств с Казахстаном и Киргизией и другие. Во всех сценариях просматривается   имперский контекст, обусловленный  доктриной евразийства. 

На геополитическую обстановку в Центральной Азии  будут оказывать  непосредственное влияние наиболее крупные соседи - Россия, Китай, Турция и Иран. По мнению Бжезинского, Россия слишком  слаба политически и бедна, чтобы  полностью контролировать  регион и не допускать в него другие внешние силы. Соединенные Штаты  слишком  далеки, чтобы здесь доминировать, и слишком сильны,  чтобы быть в стороне. Отсюда следует вывод, что первостепенный интерес Америки  состоит в обеспечении ситуации, при которой ни одна держава не контролировала  бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество  имело бы  беспрепятственный  финансово-экономический доступ. Геополитический плюрализм в регионе станет реальностью, когда транспортные коридоры, включая  нефте- и газопроводы,  соединят Каспийский регион и Центральную Азию с крупными  мировыми экономическими центрами. По мнению Бжезинского, наибольшую геополитическую поддержку со стороны Америки заслуживают  Азербайджан и Узбекистан. Необходима международная помощь  Казахстану, выполняющего роль <щита> от российского давления. Америка разделяет геостратегические интересы в регионе с прозападной Турцией, Ираном и Китаем.

Падение Советского Союза открыло перед Турцией  уникальную возможность стать региональной державой и лидером возрождающейся тюркской цивилизации. Однако её возможности в Средней Азии оказались ограниченными, а влияние  на Кавказе  будет зависеть от успехов европеизации страны. Если  эта политик потерпит поражение, то Грузия и Армения будут вынуждены  приспосабливаться к интересам России. Роль Ирана еще более проблематична из-за позиций  исламского фундаментализма, однако наиболее вероятно его негативное влияние на  перспективы Азербайджана.

Азиатско-Тихоокеанский регион становится одним из  мировых полюсов экономического и технологического развития. Однако политический ландшафт  Восточной Азии  является взрывоопасным из-за  масштабов  наращивания вооружений и потенциальных конфликтов.  С середины 90-х годов регион стал  крупнейшим в мире импортером оружия.  Среди  дремлющих   вулканов  наиболее взрывоопасны:

·проблема политического статуса Тайваня,

·проблема Северной Кореи и её стремление стать ядерной державой,

·спорные проблемы  из-за потенциальных  энергетических ресурсов континентального шельфа ( Парасельские  и другие острова, скалы Лианкур),

·проблема северных территорий (южных островов Курильской гряды),

·территориальные этнонациональные  проблемы Тибета и   Синьцзяна,

·многочисленные неурегулированные пограничные конфликты и другие.

После Второй мировой войны Япония, как и Западная Европа, добилась успеха благодаря американской экономической помощи и прикрытия ядерного <зонтика>. Таким образом, по мнению Бжезинского, создалась парадоксальная ситуация. Япония одновременно является мировой державой и протекторатом США.  Не оправдались прогнозы о  победе Японии в соперничестве с Соединенными Штатами. Япония  уязвима  и зависима от нарушений в мировых потоках  энергетических и других ресурсов и внешней торговли. Япония одновременно  богатая и политически зависимая  в области безопасности от своего  могущественного союзника, являющегося  главным хранителем  мировой стабильности и  экономическим соперником страны  восходящего солнца. Американо-японский договор  о безопасности  в действительности узаконил  протекционистские отношения - односторонние  американские обязательства по защите Японии.  

Таковы в общих чертах <наполеоновские> планы   евразийской геостратегии США. Поэтому  необходимо подчеркнуть, что они сильно преувеличены  из-за  типичной  мании величия сверхдержавы. Страна занимающая ничтожно малую долю в 3 % от  численности населения Земли никогда  <не переварит> Евразию в американский  протекторат.

Не восстановит контроля над  хартлендом и  Россия, ослабленная не только экономически, но и облученная  радиацией атеизма. Россия болезненно реагирует на резкие высказывания и прогнозы западных политологов о  её дальнейшей дезинтеграции. В течении одного поколения  бывшая сверхдержава прошла путь от одной крайней оценки к другой - <империя зла> превратилась в <исторически презираемую>.Но не будем спешить с резкими оценками. <Путь с вершины - только вниз> и его пройти  можно достойно, чтобы занять свое место в мире <равноразных миров>. Скажем спасибо оппонентам, что они заставили заглянуть в глубины души и увидеть вырывающиеся оттуда тени. Проще всего рассуждать  в это переломное  время о геополитике, мечтая в очередной раз вымыт кирзовые сапоги в водах Индийского океана.

Российская империя объединила Великую Евразийскую степь, но почему она, добровольно отказавшись  от этого пространства, сможет вновь его интегрировать  во главе с Москвой? Потому что,  российский суперэтнос включает тюркские  и горские народы, исповедующие ислам? Тогда почему  воздвигается  Великая чеченская стена, ограждающая от России  горский народ, против которого бездарно  провалилась  <маленькая победоносная акция>? Почему вдруг  Россия отправляется защищать братьев славян на Балканах, а свои тюркские братья оказываются врагами?

По нашему убеждению, исходя из сложившихся тенденций  наиболее реальным   претендентом на геополитический контроль над Великой Евразийской степью от Владивостока до Одессы  является Китай.  Вполне вероятно, что в начале  ХХ1 века это пространство станет  экономическим протекторатом <Поднебесной>. Эта уверенность  усиливается благодаря тому, что официальный Китай об этих планах не заявляет. <Черное постепенно переходи в белое и наоборот> -  процесс идет самим собой. Чем  быстрее понижается уровень жизни,  тем  выше становится  невидимая и непреодолимая стена, отделяющая Россию, Украину и Белоруссию от Запада. И настанет время, когда <варвары> сами  потянутся   по Великому Шелковому пути в <Поднебесную>.

Если возобладает природа <крови и почвы>, то  Китай возвратит контроль над маньчжурскими землями по Амуру и Уссури.  Юг российского Дальнего Востока станет  китайской провинцией <Старая граница>, названной в противоположность Синьцзяну (Новой границе). Курильские острова и Сахалин отойдут  к Японии, а Северо-Восток - к США.

Что об этом и не только <думает>  Россия, в недавнем прошлом держатель Хартленда? Есть ли геополитический  ответ на вызов  атлантистов со стороны Континента и насколько он убедителен, мы рассмотрим во второй главе.

***

И так, драма геополитики продолжается, один акт сменяется другим, не менее опасным и тревожным. Рожденная, скомпрометированная и  возрожденная в ХХ веке геополитика вновь напомнила о старом как мир диалоге  интеллекта и власти.  Научная  идея, приносящая политический капитал,  всегда используется   в борьбе за власть или её сохранение. И как иногда  трудно избежать  соблазна и искушения  почестями и привилегиями  за раболепие  перед властью. В Советском Союзе  экономическая и другие гуманитарные науки были служанками власти, обосновывая  предуказания сверху. И в новых независимых государствах при низком общеобразовательном уровне <элиты> часто  используется  внешняя упаковка научной идеи, а не её содержание, что создает <идеологическую> базу беспрецедентной имитации деловой активности, ведущей не только к  падению уровня и качества жизни народа, но и к  реальной <черной дыре>  на геополитической карте мира.

Одним из итогов  ХХ веке  является феномен  Великих маргиналов, оказавшихся на <краю> официальных общественных отношений. Зачастую вершин мысли  достигали не купленные  властью и  пресыщенные  материальными благами  деятели  от науки, а наиболее гонимые  и преследуемые, прошедшие  через эмиграцию  или застенки  ГУЛАГа, испытавшие  материальные и физические  лишения, находившиеся на границе  выживания и смерти. Но именно они, в конце концов, поднялись  из небытия  к заоблачным  вершинам  мировой науки  и культуры. И, наоборот, сколько остепененных высокими званиями и должностями <голых королей науки>, выставлявшими  себя  за царство истины, поглотил  бушующий океан иллюзий.  Каждый выбирает свою судьбу. Джон Кейнс (1883-1946), известный законодатель экономической мысли  столетия,  сказал по этому поводу: <...идеи экономистов  и политических мыслителей - и тогда, когда они правы, и тогда, когда они ошибаются, - более могущественны, чем обычно думают. В действительности мир почти этим только  и управляется>.

---

Назад Далее

 

 

---

 

«Геополитика сверхдержав»

   

 

Великий час геополитики. Геополитическая трансформация мира		Геополитика Мирового океана
Великие лидеры Востока, победившие бедность и коррупцию
Путешествие в Древний Египет в поисках причин гибели цивилизации	Путешествие из славян в грекив поисках демократии	Путешествие во Флоренцию в поисках национальной идеи	Путешествие в Венецию в поисках долголетия государства
Шотландия Адама Смита.

 

Ландшафты жизни Иллюстрированный журнал профессора Дергачева Воспоминания Ландшафты памяти Ландшафты путешествий. Города и страны Ландшафты поэзии, музыки и живописи Избранные статьи и посты ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ПРОСТОРАМ РОДИНЫ ЧУДЕСНОЙ Шейх Заид. Самая выдающаяся исламская личность Павел Флоренский. Русский Леонардо да Винчи Максим Горький. Писатель, купленный любовью народа Иван Бунин. Певец пограничья природы Анна Ахматова. Парящая в небесах Николай Гумилев. Конкистадор истоков человеческой природы  Николай Заболоцкий. Поэт философской лирики Бесподобная Элеонора. Королева мужских сердец Анна Вырубова. Фрейлина, монахиня, оклеветанная Трафальгарская Венера. Символ красоты и силы духа Париж. Лувр. Гимн обворожительным женщинам Трансильвания. Замок Дракулы. Вампирский бренд Румынии Где присуждают и вручают Нобелевские премии Олимпийские игры. От Древней Греции до Сочи Гибель мировой секретной империи Великий час кораблей пустыни Неугасающий ослепительный блеск Венеции Карибы. Святой Мартин. Остров двух господ