Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Китайская геополитика перед броском в Сибирь
Владимир Дергачев 24.10.2009 18:43
Мировой финансовый кризис и экономический рост Поднебесной ускорил трансформацию китайской геополитики. Еще совсем недавно не было видимых причин для беспокойства. Но времена меняются.
Во-первых, изменяется баланс геополитических сил в Северо-Восточной Азии, где теперь расположены вторая, третья и одиннадцатая экономики мира (Япония, Китай и Южная Корея). На фоне слабеющих США и России эти страны проводят более независимую внешнюю политику, исходя из региональных интересов. Южная Корея наращивает внешнеторговый оборот с Китаем и осуществляет более мягкую политику в отношении Северной Корее. В связи с нарастанием экономической мощи Китая, ослабли позиции Японии в Северо-Восточной Азии. Сегодня Пекин становится основным источником финансовой помощи многим азиатским странам. В региональной экономической трансформации отмечается растущая интеграция Китая, Японии и Южной Кореи, что снижает вероятность конфронтации между ними и обеспечивает статус-кво. Кроме того на регион приходится 25 % мировой торговли и 24 % торговли Соединенных Штатов, что так же является важным фактором стабильности*1.
Во-вторых, усиливается экономическая экспансия Китая в Сибирь и Дальний Восток. Пока Россия демонстрирует неэффективную политику в отношении Дальнего Востока и утратила геоэкономическую инициативу в регионе, время работает на Китай. Экономический рост требует энергетических и других ресурсов, что усиливается китайскую экспансию, прежде всего в Центральную Азию, Сибирь и российский Дальний Восток. Занимая первое место в мире по добыче угля, на Китай приходится 35 % объема импортируемой нефти. Летом 2009 г. на саммите в Екатеринбурге произошла историческая «перезагрузка» российско-китайских отношений. Подписано соглашение с государственной гарантией по контракту уполномоченных компаний на поставки в Китай до 2030 года 300 млн. тонн российской нефти общей ценой 100 $млрд. Две трети китайских городов испытывают дефицит пресной воды. В ближайшее десятилетие вода станет таким же стратегическим ресурсом, как и нефть. В Евразии только Россия богата запасами пресной воды, включая Байкал. Возможно, в будущем запасы пресной воды Байкала будут для Китая важнее импорта нефти. Можно констатировать, что Россия рассматривается в Поднебесной как один из важнейших сырьевых придатков китайской экономки.
В-третьих, во внешней политике Кремль все чаще исполняет роль российского соловья китайской геополитики. Как правило, политическое руководство крепнущей мощью Поднебесной не страдает пустопорожним многословием.
В-четвертых, с начала столетия объем военно-технического сотрудничества России и Китая сократился втрое до $1млрд. в год. Так как Москва уже все продала и выдала, что представляет интерес для китайского ВПК. Российско-китайская внешняя торговля по номенклатуре товаров напоминает о далеком советском прошлом, только наоборот. В российском экспорте абсолютно доминирует полезные ископаемые и древесина (72 %), а на станки и оборудование приходится всего лишь несколько процентов. Тогда как в импорте из Китая машины и оборудование, металлы и изделия из них составляют 63 %, а 15 % приходится на текстиль и изделия из него*2.
В 1980 году по объему ВВП Советский Союз в шесть раз превосходил Китай, а сегодня Россия по этому показателю в пять раз уступает коммунистической Поднебесной. В отличие от России Китай сохранил социальные завоевания прошлого и успешно осуществляет экономические преобразования, опираясь на поддержку большинства граждан.
Великая китайская цивилизационная геополитика (Пути и Стены)*3 основывается на интегральной геополитической мощи государства. Она включает наряду с политической стабильностью, военной, экономической, технологической мощью, главную составляющую — силу духа и Великий порядок в душе. В этом отношении Китай является дважды «закаленным» государством — закаленным коммунистической идеологией и конфуцианством/буддизмом. Современная китайская цивилизация решает геостратегические задачи в собственной, а не западной логике. И к этому в России пора привыкать.
Современная интерпретация геополитики Пути и Стены включает две составляющие. Концепция «стратегических границ жизненного пространства» подразумевает сосредоточенность на наращивании геополитической мощи внутри Стены, ведущей к единству государственных и цивилизационных границ. Здесь Пекин следует завету Дэн Сяопина во внешней политике — «выжидать и не высовываться», что являются, по сути, конфуцианской традицией. Вторая составляющая Пути — «идти вовне» путем экономической экспансии.
В новой интерпретации китайской геополитике все в большей степени просматривается американский прагматизм. После Второй Мировой войны Соединенные Штаты взяли на вооружение немецкую геополитику Третьего Рейха, изящно переименовав «жизненное пространство» на «зоны жизненных интересов». Такой зоной может быть объявлен любой регион, если это соответствует национальным интересам. Естественно, предварительно, самая правильная страна в мире должна с помощью военной силы «подарить» местным народам «демократию». И в Китае многие считает, что после того, как раскололся христианский мир, а Россия не стала частью «богатого брюха» Запада, пора проводить активную и прагматическую геополитику.
Это в первую очередь представляет угрозу России, которая на Дальнем Востоке за полтора столетия так и не смогла создать конкурентную экономику и достойный человека уровень жизни. Российский аналитик Александр Храмчихин*4, анализируя китайские издания, обращает внимание на следующие тенденции.
В 1996 году в Китае был опубликован коллективный труд «И все-таки Китай способен сказать нет». Где обосновываются претензии Китая на «жизненное пространство» российского Дальнего Востока. Если «честный и трудолюбивый» китайский народ будет осваивать этот регион, это станет «радостным известием» для местных русских. Для этого необходимо вернуть Хайшэньвей (Владивосток) с великолепной гаванью — бухтой трепангов (Золотой Рог). Проходят годы, и издается книга «Китай недоволен» (2009, тираж 270 тыс. экз.). В новом труде китайские аналитики обосновывают стремление «Поднебесной» управлять миром. Так как Китай способен распоряжаться мировыми ресурсами более эффективно, чем Запад или любая другая страна. А Народно-освободительная армия Китая должна обеспечивать присутствие Поднебесной в «зонах жизненных интересов» за пределами страны. «Коммерция с мечом в руках» является особенно актуальной в отношение богатых ресурсами стран, где власть разбазаривает плодородные земли, тогда как китайцам давно уже тесно на Великой равнине.
Как пишет Александр Храмчихин: «Все складывается один к одному. Китай наконец достиг того этапа в своем развитии, когда он, с одной стороны, уже стал настолько силен, что может начать расширять «стратегические границы жизненного пространства» силовым путем, с другой стороны, внутренние проблемы достигли того масштаба, когда такое расширение становится необходимым. При этом никто ему не в состоянии помешать. Америка измучена Ираком, Афганистаном и экономическими проблемами, Европа, впавшая в пацифизм и гедонизм, вообще, по сути, уже исчезла как военная сила. И Россия уверенно следует по европейскому пути (увы, только в этом)»*5.
В послевоенные годы Дальний Восток испытывал острую потребность в трудовых ресурсах. Но даже когда в основе отношений с Китаем был девиз «русский с китайцем братья на век», Кремле понимали, чем может обернуться масштабно использование труда китайцев в регионе.
Это в современной России миллионы русских в ближнем зарубежье рассматривают как «отрезанный ломоть». В Поднебесной исторически сложилось другое отношение между Пекином и китайской диаспорой. В геополитической стратегии «идти вовне» главным союзником Пекина является мировое этническое сообщество, получившее название Большой Китай, включающий Китай-Континент, Китай-Остров (Тайвань, Гонконг, Сингапур) и Китай-Диаспору. По своей экономической мощи это надгосударственное образование или неведомая Западу транснациональная корпорация сопоставима с США. Одним словом, Большой Китай становится крупным самостоятельным геополитическим игроком, способным с помощью хуацао поставить мат на мировой шахматной доске где-нибудь в тылах Запада или евразийского пространства. Если по команде из Пекина наступит час Икс.
На северо-востоке Китая российский Дальний Восток находится под демографическим и экономическим давлением со стороны Поднебесной. Только население одного китайского города Харбина превышает население всего Российского Дальнего Востока.
Если в городах российского Дальнего Востока появятся чайнатауны, это будет не просто очередной глупостью, а обернется трагедией для России. Потому что это будут не китайские кварталы в Лондоне или Сан-Франциско. Пекин не претендует на американские и английские земли. А вот по мере дальнейшего ослабления России и по мере наращивания геополитической мощи Китай в ближайшем будущем может объявить исторические договоры с Российской империей «неравноправными» и «несправедливыми». И потребует согласно Нерчинскому договору 1689 года вернуть Южную часть российского Дальнего Востока с Приморским краем, значительной частью Хабаровского края, Амурской и частично Читинской области Китаю. И тогда по сигналу из Пекина дальневосточные китайцы выступят не просто пятой колонной, а передовым отрядом. Проблемы территориальных претензий к России активно обсуждаются в китаеязычном Интернете, который находится под бдительным контролем коммунистической власти.
Хотя официально опровергается информация, что «Стратегический план развития города Владивостока до 2020 года» предусматривал передачу в аренду Китаю части приморской столицы на 75 лет, проблема привлечения китайцев на ПМЖ активно обсуждается в Рунете. Возможно, большинство, кто участвует в комментариях к этой идеи, являются патриотами России, но искренне считают, что не российский президент, а только китайцы могут искоренить местных казнокрадов.
Владивостокским чайнатауном должна была управлять китайская администрация. Проект имел название «Хай-Шень-Вэй», что в переводе китайского означает «Бухта Трепанга». Так традиционно в Китае зовется Владивосток, земли которого входили в далеком прошлом в Поднебесную. Многие российские аналитики обоснованно считают, что после того, как Поднебесной были отданы острова Тарабаров и Большой Уссурийский, от России могут отойти и другие земли. Пекин успешно добился территориальных уступок от Казахстана, Таджикистана и Кыргызстана, причем Астана лишилась культового для казахов пика Хан-Тенгри *6. Имеются территориальные претензии Китая к Индии и другим странам. Поднебесная настойчиво теснит Вьетнам в Южно-Китайском море. Поучительна история и с уссурийским островом Даманским, где в марте 1969 года произошел пограничный конфликт между КНР и СССР. Советские пограничники отстояли остров, который… тихо и мирно в 1991 году перешел под юрисдикцию Китая.
Не секрет, что малые восточные народы не всегда приемлют олигархическую демократию с её хищническим отношением к их месторазвитию и природным ресурсами. И при неблагоприятном развитии событий они могут обратиться к коммунистическому Китаю. При дальнейшем ослаблении олигархической России возможны проблемы с республикой Тыва. Пекин долгое время считал Урянхайский край своей территорией и не признавал до средины 50-х годов двадцатого века провозглашенную в 1921 году Тувинскую народную республику, включенную в 1944 году без народного референдума в состав Российской Федерации СССР. Впервые годы цунами российской «демократии», тувинцы обостренно вспоминали, кто уничтожил в 30-е годы местную элиту. И в результате начался массового исхода русских. В настоящее время численность населения Республики Тыва составляет 306,4 тыс. человек, из них 64,3% тувинцы и 32% русские. Но Кремль не сделал выводов, и управляемая демократия проявилась в том, что Тыву в Совете Федерации представляет не представитель титульного народа, а случайный человек — вдова не состоявшегося «колокола российской демократии».
Крах наивного геополитического проекта «российско-американской дружбы» и наступательная евразийская геостратегия США и Китая, требуют от Москвы корректировки внешнеполитического курса. Шанхайская Организация Сотрудничества никогда не станет военно-политическим блоком, направленным против Запада, как предрекали некоторые российские эксперты. Гарантом этому служит взаимозависимость экономик США и Китая. ШОС своим названием говорит, кто хозяин в этой организации, которая эффективно используется Пекином для решения своих геостратегических задач. Китай напрямую решает с Соединенные Штатами взаимовыгодные проблемы, а неудобные перекладывает на Россию*7. Стратегическое партнерство Китая с США становится важным геополитическим фактором.
Сложилось ошибочное утверждение, что невозможен китайско-российский конфликт на Дальнем Востоке. Для этого достаточно вспомнить военный пограничный конфликт на Даманском. Или обратиться к китайско-вьетнамским отношениям.
После тысячелетнего китайского владычества Китай и Вьетнам традиционно враждовали друг с другом. Китайско-вьетнамская война 1979 года стала первой войной в истории социалистических государств. Как заявил тогда будущий архитектор китайских реформ Дэн Сяопин, Пекин решил преподать урок Вьетнаму. Сегодня сохраняется холодный мир в китайско-вьетнамских отношениях, омраченный серьезными территориальными спорами из-за Парасельских островов и архипелага Спратли. Возможно, пока сдерживающим фактором служат вьетнамские вооруженные силы, которые являются одними из лучших в Азии и единственными в мире одержавшие после Второй мировой войны победы над Францией, Соединенными Штатами и Китаем. В этой связи даже не хочется проводить параллели с современным состоянием российской армии.
Вверх
«Геополитика сверхдержав»
