Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Американская система ПРО в Большом Причерноморье
Владимир Евсеев
Евсеев Владимир Валерьевич, кандидат технических наук, начальник Отдела планирования НИР Научно-организационного управления Российской Академии наук. Доклад на Международном Круглом столе «Стабильность в Причерноморском регионе: внешние и внутрирегиональные угрозы и пути их преодоления» (Крым, Симферополь, 16 – 17 ноября 2012 года). Опубликован в Интернет-издании «Новое восточное обозрение» 19 ноября 2012 года, http://www.ru.journal-neo.com/node/119791.
Последние месяцы основное внимание международного сообщества было приковано к президентской избирательной кампании в США и событиям, происходящим на Ближнем и Среднем Востоке. Тема создания противоракетной обороны (ПРО) в Европе несколько отошла на второй план. Однако противоречие по этому вопросу между Россией и США сохраняется. В первую очередь это обусловлено настойчивым стремлением Вашингтона развернуть системы ПРО передового базирования (элементы стратегической ПРО) в относительной близости от границ Российской Федерации. Последнее, по мнению военных аналитиков, не только влияет на эффективность боевого применения стратегических ядерных сил нашей страны, но и может, при определенных условиях, ухудшить состояние безопасности в Большом Причерноморском регионе.
Под понятием «Большое Причерноморье» будем понимать регион Европы и Азии, объединяющий страны, расположенные вблизи Черного моря. Они имеют общие интересы, прежде всего в сфере экономики и безопасности, и связаны общностью исторических и культурных традиций. Географически регион объединяет страны Юго-Восточной Европы и Кавказа, а также прибрежные государства Северного и Южного Причерноморья. Располагаясь между Ближним Востоком и Европой, этот регион остается относительно стабильным, хотя и испытывает давление множественных внутренних и внешних вызовов и угроз.
В Большом Причерноморье все более усиливается влияние Турции и Румынии, которые стремятся расширить источники получения энергетических ресурсов. Они сфокусировали свое внимание на новых маршрутах нефте- и газопроводов из Каспийского региона. Наибольшую активность в этом плане проявила Турция, которая в значительной степени замкнула на себе все потенциальные трубопроводные проекты. Однако и другие государства, за исключением Украины, проявляют активность в этом направлении, что приводит к росту конфликтного потенциала. Так, вблизи острова Змеиный, принадлежность которого оспаривается Украиной, румынскими специалистами осваивается газовое месторождение «Нептун». По мере же вовлечения внерегиональных игроков, в том числе в рамках НАТО, ситуация в сфере безопасности может существенно ухудшиться. И это может произойти под достаточно надуманным предлогом - угрозой со стороны Ирана, для защиты от которой просто необходимо создать рубежи противоракетной обороны.
Следует отметить, что в период 2009-2010 гг. администрация президента Обамы в рамках «Поэтапного адаптивного подхода» отказалась от создания ступени перехвата MKV с разделяющимися поражающими элементами и противоракеты KEI для перехвата ракет на активном участке траектории. Проект самолетного комплекса лазерного оружия (химический лазер воздушного базирования на самолете «Боинг-747») с этапа научных и опытно-конструкторских работ - «разработка и демонстрация системы» - вернули на предыдущий этап - «разработка концепции и технологий».
Программа наземной стратегической противоракетной обороны была ограничена 30 трехступенчатыми противоракетами шахтного базирования Ground-Based Interceptor (GBI) в Форт-Грили на Аляске и на авиабазе Ванденберг в Калифорнии. Ступень перехвата противоракеты GBI способна развивать скорость до 7 км/сек. Имеющиеся средства наведения позволяют с помощью противоракет GBI перехватывать баллистические цели в виде боеголовок межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) на расстояниях до 2,5 тыс. км и высотах до 1,7 тыс. км. Однако из 15 летных испытаний перехватчиков GBI только 8 были признаны успешными. По сути, эта система еще не является боеготовой, что послужило основанием для нынешней американской администрации отказаться от размещения двухступенчатых аналогов этих ракет на военной базе в Польше. Вместо этого основное внимание было уделено трехступенчатым противоракетам морского базирования SM-3.
В настоящее время военно-морские силы США располагают 5 крейсерами типа «Тикондерога» и 21 эсминцем типа «Арли Берке». Все они оснащены системой управления ракетным вооружением «Иджис» с ракетами-перехватчиками SM-3, предназначенными для кинетического перехвата баллистических ракет малой и средней дальности. Из этих боевых кораблей около 40% находятся в зоне ответственности НАТО.
В ноябре 2011 г. между Вашингтоном и Мадридом достигнута договоренность об использовании испанской военно-морской базы Rota для базирования на ротационной основе четырех американских кораблей с противоракетными комплексами.
Сейчас серийно производятся ракеты-перехватчики SM-3 в модификации Block 1A с разгонной скоростью 3,5 км/сек (по некоторым данным – 3 км/сек). Эта противоракета способна осуществить кинетический перехват баллистической цели на высотах 70-250 км и дальности до 700-750 км. К 2015 г. появится модификация – Block 1B, а к 2018 г. – SM-3 Block 2А. Максимальная скорость полета противоракеты последней модификации составит до 5,5 км/сек.
Противоракетную оборону Европы усиливают наземные средства перехвата ракет ближней и средней дальности. Они включают зенитные ракетные комплексы Patriot РАС-3, предназначенные для защиты малоразмерных объектов, РЛС AN/TPY-2 трехсантиметрового диапазона для обнаружения и сопровождения баллистических целей, систему ПРО Terminal High Altitude Area Defense (ТХААД) для прикрытия ограниченных территорий.
Развитие американской системы ПРО сдерживается не только высотно-скоростными ограничениями ракет-перехватчиков, но и недостаточной дальностью действия систем их наведения. Так указанная выше мобильная РЛС AN/TPY-2 имеет максимальную дальность обнаружения баллистических целей 1500 км (боеголовок МБР и БРПЛ - до 1 тыс. км). На большей дальности приходится использовать внешние источники целеуказания.
К концу 2015 г. США планируют разместить 24 противоракеты SM-3 Block 1В наземной системы «Иджис Эшор» в Румынии. Эти противоракеты предназначены для перехвата только баллистических ракет (головных частей) малой и средней дальности. Спустя три года американцы собираются развернуть 24 перехватчика следующей модификации - SM-3 Block 2А на военной базе вблизи города Слупск в Польше.
Проблема создаваемой США, в т.ч. в Большом Причерноморском регионе, системы противоракетной обороны состоит не только в том, что она возводится против несуществующей угрозы. Намного хуже то, что Москва начинает чувствовать свою уязвимость с этого направления. Конечно, дело не в системе «Иджис Эшор» в Румынии. В ее нынешнем виде она никак не может угрожать безопасности Российской Федерации, которая не имеет баллистических ракет средней дальности. Но что будет потом, после развертывания в рассматриваемом регионе противоракет SM-3 Block 2A и периодического захода в Черное море боевых кораблей НАТО, оснащенных системой «Иджис»? В качестве ответной меры Россия может разместить, например, в Краснодарском крае оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер». Крайне сомнительно, что все это будет способствовать повышению уровня региональной безопасности.
Таким образом, американская система ПРО в Европе становится существенным фактором безопасности Большого Причерноморского региона. Очевидно, что пока отсутствуют серьезные причины для ее развертывания. По-видимому, можно было бы отложить этот процесс до 2018-2020 гг., в том числе из-за технической неготовности указанной системы, что может привести к экологическим последствиям для расположенных в регионе государств. В этом случае международное сообщество получит дополнительное время как для поиска путей политико-дипломатического разрешения иранского ядерного кризиса, так и для установления более справедливого миропорядка, при котором диктат силы со стороны отдельных государств и их союзов будет все меньше влиять на состояние международных отношений.
«Геополитика сверхдержав»
