Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Зона коммунизма. Гробовых дел мастер
Владимир Дергачев
Глава первая. Похороны.
«Немного нам уж здесь пожить дано…».
Высказывание неизвестного гражданина
В конце Комсомольского проспекта фанерный щит внушительных размеров. В любую погоду на советских прохожих смотрит с него великий человек и иронически улыбается. Внизу надпись:
ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!
… Траурная процессия твердой и решительной поступью приближалась к Новодевичьему монастырю. Впереди шел Клим с красной подушкой в руках, утыканной орденами и медалями. Медленно ползли разноцветные венки с представителями общественности. За ними два хилых интеллигента несли крышку гроба. А вот и сам виновник торжества в гробу торжественно плывет над толпой друзей, родных и близких. Старухи и женщины ведут вдову с мокрыми от счастья карими глазами. Вдова довольна: «Да, он умер, прости его господи, ну, и что, каждый день в Москве мрет столько знаменитостей, которым сама судьба проложила путь на кладбище избранных. Но не тут-то было — претендентов много, а Новодевичье кладбище одно, не под каждого профессора яму рыть разрешают. А я вот своего несу. Во!».
Вдова вместе со всем народом, страной и Москвой провожала в последний путь мужа, доктора философских наук, профессора Московского университета Насафуила Сасункевича. Ему шел семьдесят третий год, из них последние полтора Насафуил был счастлив и последний раз женат. Розалия оказалась хорошей домохозяйкой и заботилась о нем с такой же любовью, как и о своей подмоченной репутации. У Насафуила было шесть предшественников в преклонных годах и в ученых степенях. И что о них вспоминать – царство им небесное.
Каждый из отчимов по разному относился к Климу – единственному сыну Розалии, который родился так давно, что она и не помнила когда и от кого именно. Одни профессора относились к Климу подозрительно и все ждали и боялись, когда тот подсыплет меж запылившихся страниц научных трудов ДДТ или вместо лаврового листа подложит в суп мухомор, а может быть, просто задушит однажды ночью, что ребенок на самом деле был бы не прочь сделать. Не успевал Клим присмотреться к очередному папе-отчиму, как приходилось брать красную подушку с регалиями и нести на кладбище избранных. Встречались и такие отчимы, которые пробовали воспитывать мальчика – таких ребенок просто бил.
Школу Клим окончил среднюю и средне. Под влиянием семейной жизни он поступил учиться в специальное столярное училище. Педагоги обнаружили дарование мальчика к избранной профессии, и вот Клим работает мастером гробовых дел. Столярное дело Клим любил.
Случилось та, что на второй день после помолвки Насуфуил узнал о профессии приемного сына, и ему вдруг стало грустно. Прошло полтора года и вот мы невольные свидетели его последнего пути.
История знает немало примеров, когда и после смерти покойники мстят зло и жестоко. Покойник Сасункевич не верил в бессмертие своих научных трудов, но связь с земным миром терять не хотел. Умирая, благородный профессор завещал свою ученую пропылившуюся фамилию молодой жене Розалии. Персональная вдова пришла в животный восторг: титул «вдова профессора Сасункевича» импонировал ей больше, чем сам экс жених. Зная характер мальчика, душа Сасункевич и Климу думал доставить приятую радость и маленькие хлопоты, завещав мальчику фамилию и десять рублей на формальные расходы. Таким образом, попытка Клима прекратить род Сасункевичей потерпела крах.
Шли годы. Клим-мальчик стал человеком, комсомольцем-романтиком и студентом философского факультета МГУ. И, естественно, когда страна бросила кличь – молодежь на уборку урожая целенных и залежных земель – комсомолец Клим оказался в первом прицепном вагоне последнего дополнительного эшелона студентов-добровольцев столицы. Мастера гробовых дел ждала целина.
Глава вторая. Целина.
«А какое наше дело?» (Гробовых дел мастер)
Зная по себе, что студенты народ неблагодарный, но прожорливый, шеф-повар Клим на всякий случай соорудил на казенные средства и личный энтузиазм Брестскую крепость местного значения, главные и единственные ворота которой гробовых дел мастер умышленно не воздвигнул. Общение с внешним миром происходило через щель, предусмотрительно забранную церковной решеткой – чрез неё отпускалась пища и радостно проползали породистые мухи, с удовольствием подыхая от обжорства.
С семи утра толпа голодных и невыспавшихся студентов выстраивалась у цитадели и начиналась осада. Наконец, церковная щель раздвигалась до жизненно безопасных пределов. Клим высовывал руку и вешал на ржавый гвоздь табличку:
УМЫВАЮ РУКИ ПЕРЕД ЕДОЙ.
ШЕФ-ПОВАР КЛИМЪ
(Гробовых дел мастер)
И завтрак начинался. Студенты сумрачно жевали хребет бывшего совхозного жеребца (ровесника Октября), плевались вареными и жареными мухами и грозились убить Клима, просто повесить или зажарить, и случай подвернулся.
В минуту слабости каждому, даже здравомыслящему человеку, хочется чего-то невозможного. Кому очень хочется, те недолго думая, воплощают в жизнь свои коварные, эгоистические и честолюбивые замыслу, выбрасываясь вниз головой из окон высотных зданий. Другие, наоборот, в минуты слабости лезут на стены или просто в трубу. Мастер гробовых дел, оголившись и оглядевшись по сторонам, залез в котел походной солдатской кухни. Служебные обязанности и личная лень не позволяли понимать горячие ванные по четвергам, но раз за целину Клим мылся с большой любовью.
Через некоторое время из котла появилась самодовольная намыленная голова шеф-повара, появилась и исчезла. К походной кухне приближалась процессия студенток с охапкой дров и во главе с королевой бетономешалки. Клим призадумался, а девушки разожгли костер под котлом и раскрыли рты. Когда вода начала булькать, шеф-повар начал молча прыгать, вызывая восторг у девушек-подростков от сверкающих на солнце атрибутов мужской доблести.
Собрав кипящие остатки не утраченной юности, Клим перекинул ногу через край медного котла и прыгнул на залежные и целинные земли.
- Ой, какой! – пронеслось по толпе вместе со степным ветром.
Все женщинам, не говоря уже о девушках–подростах, стало стыдно.
Больше Клима никто не обижал и только раз в теплое августовское утро, когда на небе появились грозовые облака, в жидкую грязь самого великого в окрестности озера катапультировал человек. Единственный мостик оказался предательски намазанным последним куском натурального хозяйственного мыла. Пострадавший долго лежал с видом оскорбленного шеф-повара, но, увидев недомыленный кусок душистого мыла, успокоился. К вечеру Клима долго и нудно били, оголив и поставив задом к востоку. Накануне персональная вдова Розалия прислала сыну рубль денег и тысячу поцелуев. Листок с поцелуями скоро исчез по нужде, а рубль Клим выменял на мыло. К завтраку яичница была готова, а ударные строительные работы на овце товарной ферме приостановлены. И если бы в это время у пострадавших спросили, «где человечество в основном проводи свое время?», ответ был бы неожиданным, но вполне честным.
Назад :: Продолжение
Зона коммунизма
Ландшафты жизни. Нижнее Поволжье
Ландшафты жизни. «Страна разгула и торговли»
Ландшафты жизни. Память. Родители
Ландшафты жизни. Нижнее Поволжье. Детство
Ландшафты жизни. Астрахань. Интернат
Зона коммунизма. Московский университет
Зона коммунизма. МГУ. Сталинский Храм науки и образования
Зона коммунизма. МГУ. Хрущевский символ советской эпохи
Зона коммунизма. МГУ. Нам нет преград на суше и на море
Зона коммунизма. МГУ. Географический факультет
Зона коммунизма. Подмосковье. Вышгород
Зона коммунизма. Подмосковье. Красновидово
Зона коммунизма. По просторам братских республик
Память. Ректоры МГУ
Память. Николай Баранский
Память. Лев Гумилев
Память. Профессор Саушкин
Память. Профессор Хрущев
Память. Доцент Игумнова
Память. Адмирал Бурханов
Память. Ляля Аляева
Зона коммунизма. МГУ. Агитбригада. Лицом к деревне
Зона коммунизма. МГУ. Конкурс красоты
Зона коммунизма. Комсомол
Зона коммунизма. Василий Сталин. Время сушить сухари
Зона коммунизма. Похождения «короля Фарука»
Зона коммунизма. Гробовых дел мастер. Целина
Зона коммунизма. МГУ. Студенческий отдых
Зона коммунизма. Коллекция студенческой рекламы
Зона коммунизма. По просторам Родины чудесной
Зона коммунизма. Забайкалье
Зона коммунизма. Забайкалье. Бичи
Зона коммунизма. Якутия
Зона коммунизма. Якутия. Советские алмазы
Ландшафты жизни. Белоруссия. Путь партизан
Ландшафты жизни. Минск. Дело молодого специалиста
Ландшафты жизни. Белоруссия. Коммунистическая деревня
Ландшафты жизни. Белоруссия. Зеленая гостиница
Ландшафты жизни. Белоруссия. Республика Вилия
Ландшафты жизни. Дальний Восток
Дальний Восток. Владивосток. ТИГ
Дальний Восток. По долинам и по взгорьям
Ландшафты жизни. Аспирантура МГУ
Аспирантура МГУ. Москва — столица коммунистического быта
Ландшафты жизни. Последняя битва за Мировой океан
Научный сотрудник океанских масштабов
Зона коммунизма. Послесловие
«Геополитика сверхдержав»
