Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Дергачев В.А. Глобалистика. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. — 303 с.
Глава 1. ВВЕДЕНИЕ В ГЛОБАЛИСТИКУ
Основные понятия. Интеллектуальные истоки. Взгляд из России.
Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан подчеркнул в своем докладе на Саммите тысячелетия: «Наши послевоенные институты создавались под международный мир, а мы сейчас живем в мире глобальном. Эффективное реагирование на этот сдвиг — основная институциональная задача, стоящая сегодня перед мировыми лидерами».
Многие исследователи считают, что начало глобализации положили Великие географические открытия, когда торговые и другие связи обрели планетарные масштабы. В дальнейшем индустриальная революция, технический прогресс на транспорте и демографические изменения расширили и ускорили процесс глобализации. Мировые войны двадцатого столетия закрепили формирование мирового геополитического пространства. После Второй мировой войны процессы деколонизации, формирование мировой торговой, финансовой и технологической системы, включение посткоммунистических государств в международные экономические отношения способствовали созданию единого глобального пространства.
Основные понятия
Глобалистика является междисциплинарной формой знания в области международных отношений и мировой политики, которая стремится преодолеть кризис гуманитарных наук, разделенных часто непреодолимой специализацией и трансформацией предметов исследования под воздействием процессов, происходящих в современном мире. Глобалистика выступает как аналитическая дисциплина пока еще с размытыми контурами своего предмета исследования. Отсюда многоголосие исследователей, отдающие приоритет в глобалистике, соответственно, политике, экономике, социологии или культуре. Как отмечает Марат Чешков в работе «Взгляд на глобализацию через призму глобалистики» (2001), происходит обращение к философскому мышлению, которое является интегральным для всех социально-гуманитарных и геодисциплин.
Характерна тенденция к возрождению или появлению геополитики, геоэкономики, геокультуры или геофилософии, геоэкологии, геоинформатики и т.п., которые, претендуя на глобальную широту охвата, сохраняют приверженность функции места («большим пространствам»). Особая конфликтность намечается между глобалистикой и геополитикой. Сторонники глобализации вообще считают, что геополитика уступает место глобалистики. По нашему мнению, при исследовании многомерного коммуникационного пространства Земли они дополняют друг друга. А как показывают международные события начала нового столетия, геополитика остается важным фактором решения внешнеполитических задач.
Иммануэль Валлерстайн в труде «Конец знакомого мира» (2003) выступает против дисциплинарной организации научного знания. По его мнению, современный мир как целое образование (мир-система) в принципе не делим на отдельные сферы (политика, экономика, культура).
Например, предмет современной экономической науки невозможно рассматривать без проблем общества, культуры и человека. Разве можно ограничиться стоимостными отношениями при определении качества жизни? Поэтому происходит культуризация экономики и экономизация культуры. В результате экономика и культурология создают новую междисциплинарную форму знания. На стыке экономики, социологии и экологии формируется другая междисциплинарная форма знания с особым предметом (концепция устойчивого развития). Междисциплинарная форма знания формируется на основе изучения международных отношений, где политология находится в кризисном состоянии в силу размывания собственного предмета исследования — государства.
Термин «глобализация» существует давно, но стал особо повторяем в новейшее время. Некоторые исследователи считают, что в экономической науке он был впервые предложен профессором Гарвардской школы бизнеса Теодором Левиттом в его статье «Глобализация рынков», опубликованной в 1983 г.
Во французской научной школе понятие «глобализация» разделяется на два значения: мондиализация (от фр. — мир) и глобализация, обозначающее экономические и финансовые характеристики. Во французском «Словаре мондиализации», вышедшем в 2001 году под редакцией Паскаля Лорота, мондиализация определяется как стадия планетарного развития без барьеров, где растет солидарность и взаимозависимость. Мондиализация является завершением интернационализации, затрагивающей лишь часть стран и сфер деятельности, и отличается от глобализации, добавляющей к упразднению границ стирание понятия времени, ставшее возможным благодаря информационным технологиям. Интернационализация выступает как длительный исторический процесс преодоление пространственных барьеров (государственных рубежей) в политической, экономической, культурной и других сферах. Это взаимопроникновение в отличие от глобализации не затрагивает государственного суверенитета.
Существует множество определений понятия «глобализация», большинство из которых дано с позиций экономического подхода. Глобализация рассматривается преимущественно как новая неолиберальная стадия мирового капиталистического развития. В других определениях, без рассуждений о высоких материях, глобализация обозначает исторически переходный период от биполярного к однополярному мировому порядку, обеспечивающему абсолютное геополитическое превосходство США (Генри Киссинджер). Есть даже понятие «обратная глобализация» — миграционный феномен, обусловленный асимметричным обменом товаров, капитала и технологий Запада на миграционные потоки с бедного Юга на богатый Север.
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) различает три этапа в процессе глобализации:
- интернационализация с середины XIX века, соответствующая развитию экспортных потоков;
- транснационализация после окончания Второй мировой войны, связанная со стремлением роста прямых инвестиций и их размещением в зарубежных странах;
- глобализация с 80-х годов, выражающаяся в развитии глобальных сетей производства, финансов и информации.
В отличие от глобализации интеграция обозначаетинституционально оформленный процесс регионализации военно-политических, политических и экономических отношений на наднациональном и внутригосударственном уровне (НАТО, Европейский Союз). Современный этап мирового развития характеризуется ускорением интернационализации политической, экономической, социальной и духовной жизни, что обусловлено:
- широким внедрением информационно-коммуникационных технологий,
- доминированием в международных экономических отношений транснациональных корпораций и банков,
- крушением централизованной экономики в странах бывшего социалистического лагеря.
В процессе глобализации сменились ориентиры актуальных мировых проблем. Вместо гонки вооружений, соревнования США и Советского Союза в освоении Космоса и Мирового океана, решения глобальных экологических проблем на первое место вышли информационно-коммуникационные и биотехнологии технологии, способствующие созданию эффективной системы управления миром из одного центра (США).
Глобализация — объективный процесс в современных международных отношениях, высшая стадия интернационализации или взаимодействие национальных хозяйств на мировом рынке. Взгляды на истоки возникновения глобализации являются дискуссионными. Историки рассматривают этот процесс как один из этапов развития капитализма. Экономисты ведут отсчет от транснационализации финансовых рынков. Политологи делают упор на распространение демократических институтов. Культурологи связывают проявление глобализации с вестернизацией культуры, включая американскую экспансию. Имеются информационно-технологические и экологические подходы к объяснению процессов глобализации. Различается политическая и экономическая глобализация. В качестве субъекта глобализации выступает регионализация, дающая мощный кумулятивный эффект формирования мировых геоэкономических полюсов.
Глобализация интенсифицирует межцивилизационные отношения (информационная революция, ускорение оборачиваемости торгового, промышленного и финансового капитала, мегаполисы, киберпорты, крупные диаспоры и др.). Однако получившая наибольшее распространение неолиберальная форма глобализации развеяла миф об устойчивом развитии. Нестабильный мир остается реальностью. Произошло усиление геополитического фактора в экономическом развитии государств. За послевоенный период мировой оборот финансового капитала рос в четыре раза быстрее, чем в международной торговле. В свою очередь обороты в торговле росли втрое быстрее, чем валовой внутренний продукт развитых стран.
Под воздействием процессов глобализации трансформируется мировое геоэкономическое пространство. Во второй половине двадцатого столетия биполярный мир ассоциировался с двумя полюсами политической и экономической власти. Политическими столицами этой системы были Вашингтон и Москва. Мировой порядок обеспечивался с позиций силы, а ядерное оружие сверхдержав создало фундамент международной политики сдерживания. После распада мировой социалистической системы усилились процессы неолиберальной глобализации. Возросло неравенство между странами «золотого миллиарда» и остального человечества, увеличился разрыв в уровне развития экономики и качества жизни между Центром и Периферией. Это вызвало к жизни широкое протестное движение антиглобалистов. Стало очевидным, что модели устройства мира, основанные на географическом или экономическом детерминизме (геополитики силы) ведут к усилению конфронтации между Севером и Югом. Мировая Периферия пополнилась новыми независимыми государствами из бывшего «социалистического лагеря».
Неолиберальная глобализация не оправдала надежды незападного мира на скорое пришествие «светлого будущего». Как стало очевидным, глобализация, отдающая приоритет экономики над политикой, испытывает кризис. В недавнем прошлом гуманитарный труд невозможно было опубликовать без ссылки на фундаментальные работы классиков марксизма-ленинизма. Это относилось и к защите диссертаций по экономическим наукам. После того как политэкономия социализма приказала долго жить, образовавшаяся пустота не была заполнена новым содержанием. Многочисленные учебники транслируют в лучшем случае знания, не применимые в постсоветской экономике. Широкое распространение получили упрощенные подходы к трансформации социально-экономических отношений на основе очередного «чуда» научно-технической революции, инновационных и информационных технологий, «устойчивого развития».
Не случайно, начал зарождаться подход к социально-экономическому развитию, способствующий преодоления экономоцентризма. Возникла неизбежная потребность в расширении контактов между экономикой, политикой и философией. За этот новый подход развернулась борьба между двумя междисциплинарными отраслями знания — глобалистикой и новейшей (цивилизационной) геополитикой.
Запад во главе с США выступают за глобализацию в области политики, экономики, финансов, информации и культуры, сопровождающуюся ограничением национальных суверенитетов. В начале двадцать первого столетия американская администрация консервативных демократов, пришедшая на смену либеральных демократов, отказывается ограничить суверенитет Соединенных Штатов по важнейшим мировым проблемам международного сообщества (стратегическая стабильность, противоракетная оборона, дальнейшая либерализация торговли, глобальная экология и др.).
Мануэль Кастельс в фундаментальном труде «Информационная эпоха» видит в основе глобализации информационную экономику и «сетевое общество». Глобализация обусловлена информационной революцией, развитием мировых телекоммуникаций и цифровых электронных сетей (сетевые международные электронные системы, электронная почта, системы обмена информации по электронным сетям, электронные банковские и торговые системы). Информационные ресурсы безграничны, а пользовании ими не обусловлено правом собственности. Информационный продукт слабо зависит от издержек производства и конкуренции. Более высокая мобильность информации, связанная с новыми цифровыми коммуникационными сетями, способствует ускорению оборачиваемости капитала.
Возрастают интернационализация инновационного процесса, и обостряется конкуренция технологий. Использование инновационных знаний превратилось в важное условие делового успеха, который все меньше зависит от концентрации производства и других классических факторов размещения производства.
Глобализация ведет к распаду сложившегося международного (межнационального) разделения труда. Одновременно усиливается роль межкорпорационного разделения труда. Многие отрасли промышленности развиваются по кластерному принципу концентрации интеллектуального продукта технологий, например, компьютерных в Силиконовой долине (Калифорния), и деконцентрации производства комплектующих. В связи с быстрым развитием транспорта и коммуникационных систем географическую удаленность можно преодолевать все с меньшими затратами. В связи с объединением национальных компаний в международные корпорации и развитием сборочных производств в третьих странах усиливаются тенденции деконцентрации производства, возможности которого могут быть реализованы в разных частях мира.
Возрастает роль международных транспортных коридоров в производственно-технологическом цикле. Для разных стран становятся общими проблемы увеличения пропускной способности имеющихся транспортных систем, вопросы налогообложения, таможенных пошлин, различных экологических и других ограничений. Глобальная взаимозависимость трансграничных потоков капитала, товаров и услуг не только способствует дальнейшей либерализации мировой торговли, но и созданию международных транспортных коридоров.
Повышается мобильность граждан, что особенно наглядно демонстрируют темпы развития международного туризма и миграционных процессов.Проявлением глобализации являются контрабандная торговля и нелегальная миграция.
Глобализация усиливает влияние внешних факторов развития. В условиях открытого общества и экономики мировое сообщество погружается все более в состояние стратегической нестабильности, переменчивости и несбалансированности открытых систем. Финансовый региональный кризис может стать мировым, а самые гениальные аналитики не всегда могут прогнозировать его состояние.
Особенно подвержены внешнему воздействию государства переходной экономики. В условиях открытости высокоразвитые страны беспрепятственно проникают на рынок более слабых стран, разоряя местную промышленность и экспортируя чужие социокультурные ценности. Если у восточных цивилизаций (Япония, Китай и др.) внешние заимствования ограничиваются материально-практической сферой и никогда духовной, то постсоветские государства в результате шоковой либерализации пытаются заимствовать чужие стандарты качества жизни, когда в межкультурном обмене социокультурная информация доминирует над технологической. Только Китай демонстрирует нелиберальное реформаторство при сильном государстве и отсутствии гражданского общества.
События конца ХХ века показали утопичность глобализации по западному сценарию. Берлинскую стену оказалось физически легче разрушить, чем преодолеть социокультурные различия «равноразных миров». Одновременно проявляются тенденции сохранения национальных интересов, поиска места страны в многомерном коммуникационном пространстве.
Глобализация отрицательно сказалась на мировой периферии, не готовой к условиям открытого рынка и жесткой конкуренции. Усилилась поляризация мирового сообщества и маргинализация отдельных стран. Западные ученые среди необходимых условий ускоренного развития периферийных стран называют эффективную экономическую политику, включающую режим открытой экономики и защиту прав частной собственности. Однако зачастую разумная экономическая политика подменяется её имитацией.
Многие периферийные страны бросились из одной крайности в другую. После провозглашения независимости, бывшие колониальные страны лишились привычного патернализма со стороны метрополий и вынуждены были защитить национальное хозяйство от разорительной внешней конкуренции и от угрозы эксплуатации со стороны высокоразвитых стран. Поэтому здесь на протяжении длительного времени экономическая политика определялась опорой на собственные силы, стратегию импортозамещения, жесткий протекционизм и государственное регулирование экономики. Осуществлялась так же стратегия «коллективной опоры на собственные силы», создавались региональные объединения нескольких стран, местные «зоны свободной торговли», «таможенные зоны» и «общие рынки». Однако, несмотря на внешнюю аналогию с Европейским сообществом, в действительности осуществлялась крупномасштабная имитация либерализации экономики. На практике произошла консервация технологически отсталого хозяйства. Правда, в результате энергетического кризиса, странам-нефтеэкспортерам удалось частично сократить разрыв в среднедушевых доходах с индустриальными странами. Однако в большинстве развивающихся стран последовавшая «шоковая» либерализация и усиление открытости периферийных стран привели к разорению отечественных производств и обнищанию населения.
Примером возрастающей закрытости для внешней среды основных геоэкономических макрорегионов служат Европейский Союз и Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Особенно высоким товарооборотом внутри границ Европейского Содружества отличаются Голландия, Германия, Франция и Великобритания. Как следствие, здесь резко снижается миграция трудовых ресурсов вне национальных границ. Внутренний товарооборот стран ОЭСР, обладающих менее чем одной пятой мирового населения, составляет более 80 % мировых товарных трансакций.
Глобализация пришла на смену модернизации (ускоренного процесса социальных и технологических преобразований). Советский Союз демонстрировал Западу альтернативную модель модернизации и отказался от неё с известным результатом в пользу либерального капитализма.
Известный американский ученый Питер Ратленд в статье «Глобализация и посткоммунизм» (2002) выделяет следующие ключевые черты глобализации:
- Революция в информационно-коммуникационных технологиях сократила время и расстояние. Новы технологии (спутник, компьютер, мобильный телефон и др.) порождают стимул к гармонизации культурных ценностей.
- Экономическая революция, обусловленная либерализацией международных отношений («Вашингтонский консенсус»).
- Триумф либеральной демократии, который в некоторых регионах наталкивается на сопротивление радикального исламского фундаментализм или этнического национализма. Оптимизм сменился растущим осознанием пределов распространения демократии.
- Локализация: политика национализма. Равнозначна ли глобализация американизации? Для глобализации характерен процесс адоптации новых технологий к местным условиям. На политическом уровне глобализацию сопровождает оживление националистических тенденций. Польша, Венгрия, Чехия, Словения страны Балтии продемонстрировали успешную международную интеграцию и экономическую либерализацию с утверждением национальной идентичности. Каждой стране приходится искать формы сочетания национализма, регионализма и экономического глобализма.
- Горизонтальные связи. Глобализация не сводится к унифицированной культуре. Одни страны привносят в мировую культуру свой вклад, другие воспринимают поп-культуру «горизонтально» (мексиканские «мыльные оперы» в России). Россия еще сохраняет способность играть роль генератора культурных ценностей, которая была ей свойственна в XIX столетии, когда империя прибывал на задворках мировой истории.
- Регионализация развивается параллельно глобализации, растет число региональных экономических и политических группировок. На постсоветском пространстве региональные организации исключительно слабы, а перспективы интеграции в ЕС служат источником раскола.
- Поляризация. Одним из следствием глобализации является раскол и неравенство между странами и внутри них. Доступ к новым информационным технологиям получает меньшинство населения, а большинство становится пассивным потребителем. Бывшая социалистическая Восточная Европа принадлежит к категории проигравших от глобализации, за исключением Польши, Словакии, Словении и Венгрии.
Глобализация характерна для информационно-коммуникационных, торговых и валютно-финансовых отношений, транснациональных корпораций. Но в геополитическом отношении она ограничена макрорегионом наиболее развитых стран. Здесь зародилось и потестное социальное движение. Антиглобалисты представляют преимущественно лагерь левых политических сил, выступающих за стремление к реализации левых идеалов и духовных ценностей в дополнении к материальному и финансовому прогрессу. Возможно, маятник истории резко качнулся после неожиданного самораспада СССР, что на мгновение показалось окончательной победой нелиберальных ценностей. Но мгновение исчезло как мираж и мир требует более устойчивого равновесия.
Интеллектуальные истоки
Законодателями моды в глобалистике являются Соединенные Штаты. Американский мыслитель, историк, социолог и экономист Иммануэль Валлерстайн (р. 1930), основоположник теории мировых систем, одним из первых начал рассматривать мир в целом, как систему. Ученый основал «центристскую» геополитическую школу, разделяющую мир на центр и периферию. Валлерстайн получил мировую известность как автор трудов по мировой политике и экономике, в том числе «Современная мир-система», том 1 «Капиталистическое сельское хозяйство и происхождение европейской мир-экономики в ХV в.» (1974, премия имени Питирима Сорокина), том 2 «Капиталистическая мировая экономика» (1979) и том 3 «Политическая мир-экономика» (1984). В последние годы были написаны книги «Конец знакомого мира: Социология XXI века» (1998, русский перевод, 2003), «Закат американского могущества» (2003). Ученый создал и возглавил в Бингемтонском университете (штат Нью-Йорк) Центр Фернана Броделя по изучению экономики, исторических систем и цивилизаций.
Валлерстайн на основе мир-системного подхода следующим образом интерпретировал социальную историю. Он выделил три типа исторических систем. Мини-система характерна для первобытного общества и является аналогом рода или племени. Затем наступает время мир-систем двух типов. Для миров-империй характерно доминирование развитого военно-бюрократического класса, перераспределительный способ производства и доминирование сельского хозяйства. И, наконец, мир-экономику отличает капиталистический способ производства. Ученый определил три цикла мировой капиталистической гегемонии, каждый из которых включает три фазы: мировая война, гегемония одной из великих держав и, наконец, её упадок. За четыреста лет сменились голландский, британский и американский циклы гегемонии.
Валлерстайн предложил теорию мировых систем, основанную на трехзвенной иерархической структуре: ядро — полупериферия — периферия. В период становления капитализма выделялось несколько экономически мощных держав, не способных в одиночку осуществлять политический мировой контроль. Формирование единого рынка стало возможным благодаря конкуренции товаров множества государств. В период структурной перестройки мировой экономики и соответствующей трансформации политической карты изменения происходят за счет «полупериферии». Из неё одни страны переходят на верхнюю ступень (ядро), другие деградируют до состояния периферии. Наложив трехзвенную модель на «длинные волны» развития мирового хозяйства (циклы Кондратьева) Валлерстайн выявил перемещение мирового «ядра» за последние двести лет. Центр тяжести мировой экономики сместился из Великобритании в Германию и далее в период «глобальной цивилизации» на восток в США. В современном мире «ядро» продолжает дрейфовать на американский запад в Калифорнию, т. е. к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Теория Валлерстайна доказала ошибочность взгляда на мировую историю как единую поступательную траекторию, которую рано или поздно должны пройти все страны.
В книге «Конец знакомого мира» Валлерстайн подводит итог многолетним поискам в области мир-системного анализа. Ученый делает вывод, что привычный мир первой и пока единственной глобальной капиталистической мир-экономики исчезает. Основные разделы книги посвящены миру капитализма и знаний, оба мира находятся в состоянии системного кризиса. На горизонте возникает новая система, для описания которой еще нет адекватного инструментария. Кризис знания требует фундаментальной «расчистки» смыслового пространства.
Современная глобальная социальная система находится в состоянии деградации. В этом контексте распад Советского Союза является не торжеством господствующей системы, а её агонией. Социальный прогресс возможен, но не неизбежен. Он зависит от наших усилий, поскольку будущее не определено. Поэтому в период «бифуркаций» возрастает значимость компетентного обсуждения.
Мирохозяйственная система капитализма принесла с собой не только новую мораль и рациональность, но и новые противоречия. Начинается борьба за уничтожение еще более несправедливого общества, чем предшествующее. В результате формируются две основных стратегии гуманизации капитализма — консерватизм и либерализм.
Капитализм должен расширяться, чтобы сохранить тенденцию к неограниченному накоплению капитала. Для этого капитализм на протяжении всей свой истории черпал ресурсы на периферии. В настоящее время этот процесс близок к завершению из-за конечности многих ресурсов и ограниченной массы «дешевых» работников. Последние часто пополняют армию иммигрантов и обостряют в развитых странах экономический конфликт, который перерастает в межэтническое противостояние. Любые попытки разрешить большинство противоречий современности неизбежно ведут к ограничению накопления капитала, что означает начало конца привычного мира.
Валлерстайн делает вывод, что исторический моральный выбор может быть осмысленным при рациональном анализе социологов. Однако общество профессионалов-аналитиков больно. Разделение обществоведения на экономику, политологию и социологию не позволяет видеть проблему в целом. Развитие междисциплинарных концепций так же усиливает специализацию и разъединяет пространство знания. Ученый настаивает на подлинном методологическом синтезе, преодолевающем линейность и жесткую дифференциацию общественного знания. Необходимо признание неопределенности как сущностного качества нашей реальности.
Большое значение для разработки теории мировых систем Валлерстайна имели труды Фернана Броделя (1902—85), одного из крупнейших мыслителей и историков двадцатого столетия, общепризнанного лидера историографической школы «Анналы», почетного доктора многих европейских и американских университетов. В фундаментальном труде «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, 15 — 18 вв.» (1967) ученый осуществил исторический синтез всех сторон жизни общества. Мировая экономическая история предстает как чередование на протяжении пяти-шести веков господства определенных экономически автономных регионов мира — миров-экономик. Бродель на основе понятия «автаркии больших пространств» ввел представление о мир-экономике — неком целостном мире, характеризующемся определенным экономическим единством. Например, Средиземноморье, включающее кроме моря прилегающие территории, объединенные торговым обменом в единое целое.
Американский политолог Френсис Фукуяма (р. 1952) опубликовал в 1989 г. в США статью «Конец истории?», а в 1992 г. издал книгу «Конец истории и последний человек», переведенные во многих странах и вызвавшие широкие отклики. Согласно взглядам Фукуямы наступает «конец истории» и начало планетарного существования человечества на основе западных ценностей, когда регионы планеты начнут переструктурироваться, ориентируясь на самые мощные экономические ядра-центры. Концепция «конца истории»возникла на волне неолиберального романтизма, охватившего Запад после распада мировой социалистической системы. В книге «Конец истории и последний человек» ученый отмечает фундаментальные изменения во всемирной истории. ХХ век был пронизан идеологическим насилием, когда либерализм вынужден был бороться с остатками абсолютизма, большевизмом и фашизмом и новейшим марксизмом, грозившими ввергнуть мир в апокалипсис ядерной войны. И только в конце столетия, вместо конвергенции капитализма и социализма, вновь наступает прерванный триумф западной либеральной демократии. С концом холодной войны наступает конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и утверждения либеральной демократии западного образца в качестве окончательной, наиболее разумной формы государства. Часто возвышение и падение великих государств объясняют экономическим перенапряжением. Современный мир обнажил нищету материалистических теорий экономического развития. Несомненно, свободные рынки и стабильные политические системы — непременное условие роста. Но, когда речь идет о странах Азиатско-Тихоокеанского региона, не менее значимы культурно-исторические традиции, трудовая этика, семейная жизнь, бережливость и религия, которая, в отличие от ислама, не накладывает ограничений на формы экономического поведения. Именно культура является, в сущности, материнским лоно экономики.
Политический либерализм идет вслед либерализму экономическому. Сила либеральной идеи затронула древнейшую из сохранившихся китайскую государство-цивилизацию. Падение коммунистических режимов в Восточной Европе ознаменовало крах левого тоталитаризма. События на «родине мирового пролетариата» — в Советском Союзе — забили последний гвоздь в крышку гроба марксизма-ленинизма. Но как пишет Фукуяма, хотя коммунизм мертв, политического спокойствия не предвидится, так как на его место приходит нетерпимый и агрессивный национализм. Поэтому будущее Восточной Европы какое-то время не будет ни мирным, ни демократическим, оставаясь опасным для западных демократий. В странах с традиционными элитами формальная демократия лишь маскирует фактическое неравенство и богатство. Демократия не всегда подходит для разрешения споров между различными этнонациональными группами. Авторитарные режимы, ориентированные на рыночное хозяйство, зачастую оказываются намного более эффективными для создания социальных условий экономического роста и со временем для становления демократических порядков. Концепция, содержащая идею «полной и окончательной» победы либеральной демократии западного образца в качестве окончательной, наиболее разумной формы государства, не выдержала испытание современностью.
Другой американский политолог, профессор Гарвардского университета и директор Института стратегических исследований Сэмюэл Хантингтон (р. 1927) в 1993 г. выступил с нашумевшей статьей «Столкновение цивилизаций», а в 1996 г. опубликовал объемная книга «Столкновение цивилизаций и перестройка мирового порядка». По мнению ученого, если двадцатое столетие являлось веком противостояния идеологий, то новое столетие станет веком столкновения цивилизаций и религий: «В мире после холодной войны самые важные различия между народами — не идеологические, политические или экономические, а культурные». Цивилизационные различия более фундаментальны, чем различия между политическими и идеологическими режимами. Религия разделяет людей сильнее, чем их этническая принадлежность. В незападных странах демократия часто делает общество более местническим, чем космополитичным.
Концепция столкновения цивилизацийобосновывает возможности столкновения христианской и мусульманской цивилизаций после крушения биполярного мира. Если во время «холодной войны» мир был разделен по политэкономическим признакам на капиталистические, социалистические и развивающиеся страны, то в настоящее время все большее значение приобретает группировка стран по этнокультурным особенностям. История человечества возвращается к истории цивилизаций. Облик современного мира определяется цивилизациями: западной, конфуцианской, японской, исламской, индуистской, славяно-православной, латиноамериканской и, возможно, африканской. В наступающем веке столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Наиболее кровопролитные межэтнические конфликты будут происходить вдоль линий цивилизационного разлома. Конфликт на рубежах западной и исламской цивилизаций длится уже 1300 лет. И это многовековое противостояние не уменьшается. На северных границах ислама разгорается конфликт между православными и мусульманскими народами. На южной границе усиливается антагонизм между арабами-исламистами и языческими или христианскими народами Черной Африки. В качестве судьбоносных для человечества конфликтов Хантингтон приводит конфликты на Балканах и Кавказе.
Ученый выделяет роль США в новом мировом устройстве: «В мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на земле».
Тенденции этнокультурного регионализма и межэтнических маргинальных конфликтов обусловлены глубокими различиями в традиционной морали, истории и культуры. Углубляется взаимодействие между народами и усиливается осознание собственной цивилизации. Происходит отдаление людей в результате социально-экономических изменений от традиционной морали. Возникают трудности устранения и разрешения этнокультурных различий (в отличие от политических и экономических). При этом экономический регионализм может увенчаться успехом только в границах общей цивилизации. Европейское сообщество покоится на едином фундаменте западного христианства и культуры. Япония, наоборот испытывает трудности в создании единого экономического пространства в Восточной Азии из-за своих социокультурных особенностей.
Согласно Хантингтона, господству Запада приходит конец. В отличие от адептов западной цивилизации, утверждающих, что культура Запада есть и должна быть мировой культурой, ученый придерживается иных взглядов. Он утверждает: «Запад уникален, но не универсален». Запад делает западным классическое наследство, западное христианство, разделение духовной и светской власти, господство закона, социальный плюрализм гражданское общество, представительная власть, индивидуализм. Вера в западные ценности других народов аморальна по своим последствиям. Хантингтон призывает Запад отказаться от иллюзии относительно своей универсальности. Интересам Запада не служат беспорядочные вмешательства в споры других народов. Главная ответственность за сдерживание и разрешение местных конфликтов должна лежать на лидирующих странах той цивилизации, которая доминирует в данном регионе. В эпоху полицентризма ответственность Запада состоит в сохранении собственных интересов, а не в разрешении конфликтов между другими народами, не имеющих никаких последствий для Запада. Главная опасность для мира исходит со стороны исламской и китайской цивилизации, поэтому Западу следует поощрять гегемонию России в славянско-православном мире.
Хантингтон делает прогноз, что следующая мировая война, если таковая произойдет, будет войной между цивилизациями. Чтобы её предотвратить, необходимо гораздо глубже постигать элементы общности и различий между ними, учиться существовать друг с другом.Многие исследователи оспаривают концепцию «столкновения цивилизаций» Хантингтона. Исторический опыт свидетельствует, что конфликты внутри цивилизаций происходят примерно в 1,5 раза чаще, чем конфликты на их рубежах. Однако после террористического акта против Америки 11 сентября 2001 года число оппонентов ученого значительно убавилось.
Джеймс Кеннет Гэлбрейт (род. 1908 г.) — один из патриархов американской экономической мысли — на протяжении многих лет был профессором Гарвардского университета. В конце 90-х годов профессор Школы государственного управления при техасском университете. Научная карьера Гэлбрейта сочеталась с административной и политической деятельностью. Он возглавлял отдел экономической безопасности Государственного департамента США, был личным советником президента Дж. Кеннеди и послом в Индии, возглавлял Американскую экономическую ассоциацию и Совет Американской Академии наук и искусств. Наиболее известные его экономические труды «Американский капитализм» (1952), «Великий крах» (1955), «Новое индустриальное общество»(1967), «Эпоха неопределенности» (1976), «История экономической науки: прошлое как настоящее» (1987), «Справедливое общество» (1996).
Гэлбрейт объясняет триумф западного общества победой более высокого качества жизни. Современная российская история не дает ему поводов для оптимизма. Попытку сиюминутной замены коммунистической системы на магию рынка ученый называет «приступом глупого оптимизма». Позитивным примером являются постепенные преобразования в Китае, хотя они и сопровождаются ущемлением гражданских свобод. Ученый называет среди важных задач нового века преодоление воинствующего национализма.
Джеймс Гэлбрейт в статье «Кризис глобализации» (1999) отмечает, что длительные периоды успешного развития характерны для стран с сильным правительством, смешанной экономикой и слабо развитым рынком капитала. За последние пятьдесят лет это продемонстрировали Западная Европа и Япония после мировой войны, а в конце века Южная Корея, Тайвань и Китай. Эти страны стали примером успешного глобального экономического развития. Наоборот, страны со свободным рынком (Аргентина, Мексика, Филиппины, Боливия и др.) испытали экономические потрясения.
Китай под руководством коммунистической партии осуществил успешные экономические реформы. Первоначальные преобразования в сельском хозяйстве положили конец дефицита продуктов питания. Политика поощрения долгосрочных прямых инвестиций способствовала созданию многочисленных совместных и частных предприятий и привела к подъему благосостояния людей. За двадцать лет средний уровень благосостояния населения повысился более чем в 4 раза. В отличие от России Китай только раз допустил ошибку (политика «большого скачка»). Китайская власть никогда не шла на либерализацию финансовых рынков, опасаясь, что акции могут оказаться фатальным соблазном, способным вызвать потрясения в бедной стране. Китай не стал развитой демократией, но власть удовлетворила основные потребности населения. Без этого альтернативный режим не смог бы так же поддерживать внутренний мир, демократию и соблюдение прав человека.
Россия продемонстрировала катастрофический пример провала доктрины свободного рынка. В 1917 году большевики пообещали уставшему от войны народу освобождение от угнетения и спасение. Потребовалось 70 лет, чтобы забыть извлеченной из революции урок, что не бывает простых и чудесных превращений. В 1992 году приверженцы шоковой терапии вновь пошли большевистским путем, пренебрегая разумными основами, присутствующими в российском политическом порядке. Приватизация и дерегулирование не способствовали формированию эффективно действующих конкурентных рынков. Вместо этого появились крупные частные монополисты, олихархи и мафиози, контролирующие ведущие отрасли экономики и средства массовой информации. Они спонсировали собственные банки, не выполнявших основных коммерческих функций. При бюджетном дефиците государство финансировало себя через пирамидальную схему накопления краткосрочных долгов. 17 августа пирамида рухнула и похоронила надежды на всесилие свободного рынка.
Ученый констатирует кризис «Вашингтонского консенсуса». Неолиберальный эксперимент потерпел провал, потому что имеет системный порок. Необходимо отойти от наивного взгляда, что может существовать неуправляемый мировой порядок.
Другой известный ученый - экономистПитер Фердинанд Дракер(род. 1909 г.) многие годы был профессором Клермонтского университета в Калифорнии. Его первая книга «Конец экономического человека» (1939) выдержала более двадцати изданий. Бестселлерами стали труды: «Будущее индустриального человека», «Теория корпорации» (1946), «Невидимая революция» (1976), «Новые реалии» (1989) и «Посткапиталистическое общество» (1993).
Дракер считает основным преимуществом развитых стран большое количество высококвалифицированных работников умственного труда. Пренебрежение к поддержке высшего образования и финансированию научных исследований, типичное для постсоветских стран, является чрезвычайно опасным не только для их будущего, но и всего мирового сообщества.
Один из ведущих американских ученых в области глобализацииЛестер Карл Туроу (род. 1938 г.) является профессором Массачусетского технологического института (Кембридж, США). Среди наиболее известных его трудов: «Инвестиции в человеческий капитал» (1970), «Порождая неравенство: механизмы распределения в американской экономике», «Лицом к лицу: будущая экономическая схватка между Японией, Европой и Америкой» (1992), «Будущее капитализма» (1995), «Фортуна сопутствует смелым» (2003). Книги Туроу переведены на все западноевропейские языки, издавались в Латинской Америке, Японии, Китае и других странах АТР.
Профессор Туроу считает, что если в конце Х1Х века локальные хозяйственные системы были заменены национальными экономиками, то в конце ХХ века на их смену пришло глобальное хозяйство. Доходы будут зависеть от степени интегрированности в новую глобальную экономику. Стратегическим ресурсом ХХI века станут знания, и способности человека их использовать. В книге «Фортуна сопутствует смелым» Туроу пересматривает прежние сверхоптимистические взгляды на перспективы глобализации как позитивного процесса.
Маршал Голдман (род. 1930 г.) — известный американский специалист в области глобалистики, один из лидеров западной советологии, профессор Центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете. Наиболее известные его труды: «Советская экономика: мифы и реальность» (1976), «На чем споткнулась перестройка» (1991) и «Упущенный шанс: почему экономическая реформа в России столь трудна» (1996), «Пиратизация России» (2003).
Голдман считает технологии источником наиболее существенных перемен и в будущем. Но вполне возможно, что некоторые страны вновь обратятся к коммунистической модели общества. В первые десятилетия своего существования советская модель продемонстрировал эффективный путь развития централизованного планового хозяйства, стратегию аккумулирования капитала для индустриализации в относительно бедной стране на основе мобилизации ресурсов. Советский Союз создал массовое производство относительно дешевых продуктов. Но в условиях ускорения технического прогресса гигантские предприятия оказались монстрами, создающими неконкурентоспособные на внешнем рынке продукты. Совокупный груз неэффективной экономики и гонки вооружений оказался смертельным для коммунистического режима.
В книге «Пиратизация России» (2003) ученый анализирует провал российских реформ. Он считает, что в благодарность за победу почти в безнадежном положении на президентских выборах 1996 года семь влиятельных банкиров получили от Ельцина контроль над 50 % имущественных активов России. Приватизация не повысила эффективность производства, а жадность «олигархов» не знала границ. В результате произошла чудовищная социальная дифференциация, когда большинство населения страны оказалось за чертой бедности.
Джозеф Стинглиц — американский ученый, лауреат Нобелевской премии в области экономики, профессор Колумбийского университета. Стал профессором Йельского университета в 26 лет, занимал кафедры в Оксфорде, Принстоне и Стэнфорде, руководил группой экономических советников американского президента Клинтона, работал главным экономистом и вице-президентом Всемирного банка. Автор многих работ по экономической теории, в 2002 году опубликовал книгу «Глобализация и недовольство ею», вызвавшую раздражение у сторонников неолиберальной глобализации. По мнению ученого, глобализации ослабила чувство изолированности в Третьем мире и обеспечила многим людям в развивающихся странах знакомство со знаниями. Одновременно она расширила пропасть между богатыми и бедными. Ответственность за негативные проявления глобализации возлагается на МФВ, идеология которого определяется западными финансистами, проявляющими нежелание справиться с кризисами в развивающихся странах. Вторым объектом критики называется министерство финансов США, слепо подверженное нелиберальной политике и действующее часто в политических целях в отношении развивающихся стран. Неуправляемая глобализация не является благом и вызывает потребность в конструктивных идеях, аналогичных кейнсианской теории в годы Великой депрессии. Ученый выступает за повышение роли государства. Возникла необходимость в создании новых международных институтов, способных обеспечить согласование интересов развитых и развивающихся стран. Подобные цели провозглашали многие политики, экономисты и бизнесмены, но достигнуть намеченных задач пока не удается.
Стиглиц считает важнейшим изъяном мировой экономики идеологические и политические факторы, доминирующие над осторожностью и непредвзятостью научного подхода. Но при этом правительства обязаны исправлять ошибки рынка и поддерживать социальную справедливость. Но как отмечают оппоненты ученого, это происходит в отношении интересов собственного государства при ущемлении интересов других стран, оказывающихся конкурентами на взаимозависимых глобализирующихся рынках.
Стиглиц остается сторонником «восточноазиатского чуда», которое продемонстрировало быстрое экономическое развитие в Китае, где коммунистическое руководство обеспечило стабильность реформ. Восточноазиатский финансовый кризис, по мнению ученого, вызван негативными последствия использования рецептов МВФ.
В книге критикуется российская власть за допущенную анархию и безответственность. Российские проблемы были обусловлены ошибками в приватизации и промышленной политике, коррупцией и некомпетентностью. Коррумпированная Россия получала новые ссуды от МВФ, который не упускал возможности нажиться на кризисе.
Популярные американские учебники с либеральными теориями оказались плохими советчиками в криминально коррумпированном государстве. Кредиты МВФ увеличили бремя российских долгов и способствовали сохранению у власти корпоративной группы «последних оплотов демократии», чья коррумпированность была очевидной. Осуществленную «шоковую терапию» Стиглиц назвал «большевистским подходом к рыночным реформам», стремившимся, как и в прошлом, навязать быстрые перемены не готовым к ним гражданам страны. Это идеология рыночного фундаментализма, о котором наряду с ученым пишет сторонник реформирования международных валютно-финансовых отношений Дж. Сорос в книге «Кризис мирового капитализма». Стиглиц резюмирует, что с Россией случилось худшее из возможного: катастрофический спад производства и фантастическое социальное неравенство. По степени социального неравенства Россия оказалась отброшенной к азиатским и латиноамериканским государствам с полуфеодальным наследством.
Глобализация влечет большую взаимозависимость национальных экономик. При нестабильности мирового хозяйства это означает наличие определенной доли рисков. Но США и другие богатые страны, контролирующие политику международных финансовых институтов, могут не опасаться этого риска
Вверх | Предыдущая страница | Следущая страница
«Геополитика сверхдержав»
