---

Обсудить статью в дискуссионном клубе

Владимир Дергачев. Цивилизационная геополитика (Геофилософия)
Междисциплинарный учебник для вузов. Киев: ВИРА-Р, 2004. - 672 с.

---

 

Часть третья.
РАСКОЛОТАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

«Задача внутреннего  синтеза делает ... невозможным, фальшивым какое-то отгоражение себя от Запада или Востока. Все яды отравили нас, все добрые течения вошли в нас,  - пришла пора действенной сосредоточенности на себе без горделивого мессианского сознания, без утешения себя критикой других. Нам нужно обрести  единство для самих себя..., чтобы совсем не расколоться  духовно, чтобы  обрести утерянное  историческое здоровье».  Василий Зеньковский

 

Гибель Советского Союза привела к геополитическим  тектоническим сдвигам, последствия  которых еще не осознаны на Западе и Востоке. Вместо складывающего на протяжении веков геополитического порядка, образовалось пространство, называемое недругами «черной дырой».

Назовем это разбегающееся пространство расколотой цивилизацией,  отдавая отчет условности предложенного понятия. Может быть термин «цивилизация» слишком широк, но не будем  впадать в крайности. Встречались и встречаются разные толкования: Евразийская,  российская или советская  цивилизации с характерной для них рубежностью Востока и Запада, Севера и Юга. На конфессиональной основе  выделяется Восточно-христианская или Православная цивилизация, а с учетом географии - Восточноевропейская по аналогии с Западноевропейской.  Границы восточного советского военно-политического блока совпадали с суперэтническими контурами славянского мира.  Противники такого подхода утверждают, что цивилизации нет, а если и была, то погибла. Но трудно смириться с мыслью, что люди испытывающие веками социокультурную общность и социопсихологическую близость (мы другие), добровольно  превратятся в маргиналов человечества.

В геополитике Восточную Европу и Советский Союз отождествляли с Хартлендом или Сердцем Земли. Не праздный вопрос, каковы последствия расколотого Хартленда для Западной Европы и евразийского мира в целом?

Россия остается ядром расколотого пространства и самой протяженной в мире страной. Фактор протяженного пространства, пронизывающий энергетику русской души,  играл в отечественной  философии исключительную роль. Российский (русский) путь мироустройства  пролегал через  серебреный век религиозной философии с трансцендентным Богом.  Преодолеть  и обустроить  самое протяженное  пространство нельзя без людей, у которых не установился порядок в душе. Этот путь пролегал через философию евразийцев или «географический материализм» (Иван Ильин). «Мыслительное движение на опасной грани философствования и политики» (Сергей Аверинцев) поставило  глубокие вопросы между крайностями антиевропейского  тоталитаризма  и «внехристианского православия».

Глава 11. «СТРАНА ВЕЧНОЙ БЕРЕМЕННОСТИ»

"Москва и град Петров, и Константинов град -

Вот царства русского заветные столицы...

Но где предел ему? и где его границы -

На север, на восток, на юг и на закат?

Грядущим временам судьбы их обличат..."

Федор Тютчев "Русская география"

 

Уникальное время начала третьего тысячелетия пронизано тревожной полифонией переживания рубежной ситуации. В этом многоголосии неспокойно звучит тема судьбы России, ее самоидентификации в постбиполярном мире. На протяжении  двадцатого столетия   мыслители неоднократно  обращали внимание на  черты архаики в российской действительности, напоминающей о  новом средневековье. Великая  держава одновременно  показывала пример  прорыва в  рабскую психологию и в космическое будущее. Обратимся к образу коммуникационной природы  России.

Ландшафты русской геофилософии

Русская философия формировалась преимущественно под воздействием французского  Просвещения и немецкого идеализма.  В конце  Х1Х века  начинает проявляться   национальное своеобразие русской философии, её мистически-религиозная направленность. Как отмечал Алексей Лосев,  русская философия недолюбливала  логические построения как таковые и роль западных заимствований в ней  преувеличена. Россия  произвела  целый ряд глубоких мыслителей, к сожалению, не оставивших целостных философских учений.  Первым известным на Западе русским  философом стал  Владимир Соловьев. С позиций религиозной философии создавали свои  художественные произведения  Лев Толстой,  Федор Достоевский и Николай Гоголь. «Золотой век» русской философии был  прерван  революцией,   многие философы были  высланы за границу или оказались на  краю официальной советской жизни (от Николая Бердяева до Алексея Лосева и  Михаила Бахтина). Россия стала родиной  философии  существования или экзистенциализма (Шестов, Бердяев). Отечественная традиция   русской философии была прервана в ХХ веке и  труды мыслителей «золотого века»,  адресованные  преимущественно  православному читателю,  пришли с опозданием к поколению людей,  пронизанного радиацией атеизма. В результате  религиозная философская мысль  русского «духовного ренессанса», ориентированная на другого -  верующего  человека, образовала в новом социальном времени  гремучую смесь интеллекта и имитации действительности.

Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) - крупнейший русский философ  второй половины Х1Х века родился в семье великого  русского историка  Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879). Обстановка в семье, учеба в гимназии и Московском университете способствовали формированию особой энергетики  духовного беспокойства, выразившегося в предчувствии катастрофических  мировых событий. Владимир Соловьев  был философом, поэтом, публицистом, оратором,  литературным критиком и пророком. Ему было тесно  в казенных формах деятельности.  Владимир Соловьев был «бездомный» человек - без семьи и  определенных занятий, живший в имениях своих друзей и за границей. В подмосковном имении  Узкое у  известных философов Сергея Николаевича и  Евгения Николаевича Трубецких    он умер летом 1900 года от  болезни почек и  общего истощения организма.

В основе философского учения Соловьева - любовь и соборность, основанная на органическом единстве  общего и индивидуального. Соборность  или «общее дело»  на Руси  подразумевает  множественность  усилий, знаний и мнений на пути к поставленной цели.  Владимир Соловьев  выступал за  необходимость избавления России и от  восточного  фатализма, и от  западного индивидуализма. В борьбе  с «бусурманством и латинством»   Россия  сложилась и выросла, теперь  ей  предстоит показать им свою духовную силу в  примирении: «Я говорю не о внешнем сближении и механическом перенесении к нам  чужих форм,  какова была реформа  Петра Великого, необходимая только как подготовление. Настоящая  же задача  не в том, чтобы перенять, а в том, чтобы понять чужие формы, опознать  и усвоить  положительную  сущность  чужого духа и нравственно  соединиться с ним во имя высшей всемирной истины». И в самом  деле, должен же быть  такой народ или народы,  осознающие  высшую свободу с полным  удовлетворением  как  всех прав личности, так и общественного приоритета. Такими народами, утверждает Владимир Соловьев, являются народы славянские, и особенно русский.

Но что в этом оригинального, еще один этноцентризм? Но не будем спешить с обвинениями. Под Россией, как подчеркивает Алексей Лосев, Владимир Соловьев понимает  весьма  обобщенную категорию,  лишенную  узкого национализма и  эгоизма. И ответ  философа на вопрос, так  кто же мы, звучит следующим образом: «На самом же  деле мы бесповоротные европейцы, только с азиатским осадком на дне души».  Не этот ли «осадок» временами  пытается нивелировать русские души? Друг Владимира Соловьева  князь Евгений Трубецкой (1863-1920) писал: «Равнинный, степной характер нашей страны наложил  свою печать на нашу историю. В природе  нашей равнины есть какая-то ненависть ко всему, что представляет  плоскость, ко всему, что слишком возвышается над окружающим. Эта ненависть составляет злой  рок нашей жизни.  Она  периодически сравнивала с землей все то,  что над нею  вырастало».

В  философии  самого протяженного  государства  в мире тема рубежного пространства между Западом и Востоком хотя и  занимала видное место, но не получила должного развития. Если, например,  социальный заказ для китайской  философии был обусловлен  сохранением  государства-цивилизации как крупнейшего «океана» людей,  в котором  власть всегда должна быть  сильной, то проблема  соотнесения Запада  и Востока в социокультурном пространстве  российского  рубежного суперэтноса остается открытой. Нет ответа на вопрос, насколько можно использовать  западный опыт  построения демократии в  самом крупном (по площади) государстве? Каково должно быть соотнесение  между  временной  соразмерностью избрания демократических институтов и  географической протяженностью.  Если, например, за четырехлетний  президентский срок в Западной Европе,  можно «обустроить»  жизнь в  небольшом по территории государстве, то  создание  или модернизация   коммуникационной инфраструктуры  в России  требует десятилетия и целеустремленной долговременной  политической воли. Таким образом,   временная размерность  западноевропейских институтов демократии может  стать разрушительной для коммуникационного  пространства России.

В многоголосии русской философской мысли даны разные оценки  роли Запада и Востока в развитии российской государственности.  Василий Розанов (1856-1919) писал о преувеличенном обольщении, что русские «и восточный, и западный народ»,  соединяют  «и Европу, и Азию в себе». Федор Степун (1884-1965), как уже отмечалось выше,  называл  демократию Запада  «духовно-пустогрудой и экономически жадной». Иван Ильин (1883-1954) выступал за идеократическую державность, способную объединить  народы евразийского пространства. Философ и богослов Василий Зеньковский (1881-1962) предостерегал  против крайностей «почвенничества» и «антизападничества.

Философия  души нашла воплощение в русской литературе в трудах  Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева,  Толстого, Достоевского  и Бунина. Прикоснемся к мыслям некоторых из них. 

 Федор Михайлович Достоевский (1821-1881) - великий  русский писатель-философ, создавший портрет  неисследованных глубин  человеческой  души  и пограничных ситуаций, когда личность  терпит крах. Федор Степун  считал, что  писатель  оставил завещание  для России идти  вперед  в отличие от Запада мирным путем, без коренных  социально-политических потрясений.

Предвосхищая евразийство, Достоевский писал: «Россия не в одной только Европе, но и в Азии: русский  не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше  наших надежд,  чем в Европе. Мало  того, в грядущих  судьбах наших, может  быть, Азия и есть наш главный  исход!.. В Европе  мы были приживальщики и рабы, а в Азии  мы явимся господами. В Европе мы были татарами, а в Азии мы европейцы. Миссия наша цивилизаторская в Азии подкупит наш дух  и увлечет нас туда. Создалась бы Россия новая,  которая  и старую  бы возродила и воскресила».  Несмотря на спорность отдельных положений,  непоколебимой остается вера Достоевского  в будущее России. Как отмечает Федор  Степун: «Волновала его  больше  всего  мысль, не заразиться ли Россия западными ядами атеизма, позитивизма  и социализма».

Ответ Достоевский дает в одном из своих  наиболее  сложных в идейно-философском отношении произведении. Роман «Бесы», упрощенно воспринятый  современниками как политический памфлет, благодаря  историческому опыту  ХХ века  получил новое прочтение драматического пути к  обновлению. В романе   писатель  показал, как «бесы вышли из русского человека и  вошли в стадо свиней».

Казалось бы, темные силы «Бесов» сгинули   вместе с главным  «оплотом» коммунизма. Однако это не привело к улучшению человеческого  качества. Наоборот, «нравственные уголовники»  чувствуют себя как никогда в полной безнаказанности, прикрывшись личинами «элиты в законе» и символами буржуазной демократии. Поэтому остается пророческим убеждение  Достоевского,  что бессильный  либерализм неизбежно порождает  насильнический социализм. Подлинный либерализм не  возможен без познания истины.

Николай Васильевич Гоголь (1809-1852) - великий писатель, олицетворяющий  синтез  украинской и русской культур, создавший образ  беспредельного не одухотворенного пространства. Как преодолеть безграничный простор, изгнать из него бесов  и наполнить  творческой деятельностью? Как  бы ни были необходимы  внешние преобразования, по  вещему слову  Гоголя, для этого нужно  внутреннее дело  души,  прочное дело жизни. Василий Зеньковский называл Гоголя «пророком православной культуры».

В «Мертвых душах»  есть такие строки: «Читателям  легко судить, глядя  из своего покойного угла и верхушки, откуда открыт весь горизонт на все, что делается внизу, где человеку виден только   близкий предмет. И во всемирной летописи человечества много есть  целых столетий, которые казалось бы,  вычеркнул  и уничтожил, как ненужные.  Много совершалось в мире заблуждений, которых  бы,  казалось, теперь  не сделал  и ребенок.  Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые,  заносящие далеко в сторону,  дороги избирало человечество, стремясь достигнуть  вечной истины,  тогда как  перед ним весь был открыт прямой путь, подобный пути,  ведущему к  великолепной храмине,  назначенной царю в чертоги! Всех других путей шире  и роскошнее он,  озаренный солнцем и освещенный  всю ночь огнями; но мимо его, в глухой темноте текли люди. И сколько раз,  уже наведенные нисходившим с небес  смыслом, они и тут умели отшатнуться и сбиться в сторону,  умели среди белого дня попасть вновь в непроходимые захолустья,  умели напустить  вновь слепой туман  друг  другу в очи и, влачась вслед  за болотными огнями (огни миллиона, - В.Д.), умели - так и добраться до пропасти,  чтобы  с  ужасом спросить  друг друга: «ГДЕ ВЫХОД, ГДЕ  ДОРОГА?».

И смеясь над неразумием своих предков,  современное поколение  вновь выбирает «быструю езду» в географическом пространстве, «где не успевает  означиться пропадающий предмет». Забывает, что бесу легче всего  вновь разгуляться  не на тесном Западе,  а на просторах  восточно-европейской равнины. Сакральное пространство пути к вершинам духовным  подменяется  реальным географическим. Мы хотим,  как бы  выпрыгнуть из  месторазвития и устремиться к черту или дьяволу, готовы  за  подачки  стать «подстилкой» цивилизованного Запада. Вот Вам и  готовая национальная идея «на блюдечки с голубой каемочкой». Что нам до того, что и  возжеланная Европа не стала бы обольстительной для других народов, если  бы не возродилась в духе, а тупо  рыскала на «тройках» по  евразийским просторам.  

По украинской степи едут в Сечь  Тарас Бульба с сыновьями, олицетворяющими два пути  в геополитическом пространстве.  Отец любуется Остапом,  «чьи  рыцарские  его качества уже приобрели широкую силу льва».   Андрей  уже в польском войске  «понесся как  молодой борзый пес», ради красивой полячки  отрекшийся от  родины и веры.  Гоголь  говорит словами Тараса Бульбы  об Украине,   готовой отказаться от своего сына: «Знаю,  подло  завелось  теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды  да конные табуны их,  да  были бы  целы в погребах  запеченные меды их. Перенимают  черт знает какие  басурманские обычаи;  гнушаться языком своим;  свой со своим не хочет говорить; свой своего  продает, как продают  бездушную тварь на  торговом  рынке... но у последнего  подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже   и в поклонничестве, есть и у  того,  братцы  крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об  полы руками,  схватит  себя  за головы, проклявши громко подлую  жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело.  Пусть  же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!».

В безбрежном постсоветском пространстве, где  уже не гуляет  казацкая вольница, а русские мужики  продолжают пить горькую и кончают жизнь под забором,  опять «нет лошадей», чтобы преодолеть беспредельность. Стихия разбойников от власти  расшатывает  подрумяненную под западную демократию очередную потемкинскую деревню. Может быть, как писал Василий  Зеньковский «мы еще  расплавленный металл, не отлившийся в свою национальную форму...»  в поисках пути, указанного Гоголем:  преодолеть  пространство можно только в духе, наполнить его творческой  духовной энергией.

Если  Федор Достоевский  описал неисследованные пограничные ситуации на дне человеческой души, то  феномен русского писателя  Ивана Алексеевича  Бунина (1870-1953)  проявился в другом. Нобелевская премия по литературе формально присуждена за повесть «Жизнь Арсеньева», которая не отличается  яркими образами героев, а действие происходит  на фоне неброских ландшафтов подстепья «срединной» России.  Эта лирико-философская поэма или симфоническая картина  отражает «пограничное состояние»  природного, социального, исторического и метафизического.  Основной герой повести - энергетика высоких напряжений «пограничного состояния» многомерного коммуникационного пространства, очерчиваемого гениальными мазками художника. Литературная критика  может назвать  писателей,  более талантливо  написавших автобиографии, мемуары или другую прозу, в центре повествования которых  человек или природа. Но редко кому удалось описать человека как  существа  природного и социального. 

Федор Степун обращает внимание  на различные подходы к пограничному восприятию человека и природы в русской литературе. У Тургенева, одного из самых  замечательных пейзажистов,  природа  аккомпанирует  человеческим переживаниям, но она никогда не превращается в  мелодию и в действующее лицо. Полной противоположностью  является Достоевский,  живописец глубинных ландшафтов души человеческой. У Бунина  «природа полна людей, среди которых  все же нет  Человека». Бунин создал  наиболее чувственный литературный портрет. Природа и человек до конца слиты в нечто целое  и единое  как результат растворения  человека в природно-космическом  бытии. И поэтому в отличие от Достоевского, столь  читаемого на Западе, Бунин почти непереводим. Невозможно перевести чувственную  энергетику его стилистики. Бунинские описания воспринимаются не  только глазами, но и всеми  органами  чувств.  Когда на протяжении  жизни  вновь и вновь возвращаешься к писательскому тексту, все отчетливее  проявляется симфоническая  картина России.

В мировой литературе написано бесчисленное множество книг про Это, но большинство из них не пробуждает эротических  чувств и ассоциаций. Только великому мастеру  удалось  незаметными штрихами  очертить форму, прикоснувшись к которой, вас пронизывает  невидимая энергетика чувственного осязания  и ассоциаций. Высокое напряжение мыслей и чувств. Бунин не  пытается описывать  как предмет то, что находится на границе  чувственного и рационального восприятия. Федор Степун  памятует при этом о знаменитых словах  Шопенгауэра: «Искусство суровый  властитель; подчас  надо долго  ждать, пока он соизволит  заговорить с тобой».

Русской классической литературой  через «звуки лиры и трубы»  была рождена  Возможная Россия,  ставшая  истоком  страстной ностальгии по эпохе «дворянских усадеб» или державе, «которую  потеряли».

Поднявшиеся из небытия

Для  великих русский мыслителей  ХХ века характерна высокая культура и образование,  неразрывность пограничного состояния  истины и личности. Не поступившись нравственными позициями,   русские Леонардо да Винчи,  Гегели, Платоны и Сократы ХХ века  завершили «золотой век» философии  в зарубежье  или под пространством официальной  советской жизни.

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) - выдающийся русский религиозный  философ родился в Киеве в аристократической  семье с  княжескими и  казацкими  корнями. На Западе  Бердяев стал  наиболее известным мыслителем русского зарубежья, его называли «русским Гегелем ХХ века», «одним из  величайших философов и пророков нашего времени», проложившим  свой путь  между Востоком и Западом, между  православными и западными христианами, между  прошлым и будущим. В начале ХХ века  Николай Бердяев вместе с Львом Шестовым  стали первооткрывателями  философии существования, а Россия - родиной экзистенциализма.

Последней книгой, опубликованной в Москве  перед изгнанием из отечества, была «Судьба России» (1918),  где  Николай Бердяев  пишет  о власти пространства над русской душой: «Русская душа ушиблена ширью, она  не видит границ, и  эта безграничность не освобождает, а порабощает её.  И вот  духовная энергия  русского человека вошла внутрь, в созерцание, в душевность, она не  могла  обратиться к истории, всегда связанной  с оформлением, с путем, в котором обозначены границы». 

Тема географии русской души  нашла продолжение в  книге «Истоки и смысл русского коммунизма», обобщившей социально-философские поиски  и размышления автора над путями  истории. Книга  впервые вышла в свет в 1937 году на английском языке. Лишь в 1990 году в Москве было осуществлено  репринтное  воспроизведение  парижского издания  1955 года на русском языке.

Николай Бердяев исследует корни  русского коммунизма, не только западные, но и национальные: «Русский народ по своей  душевной структуре народ восточный. Россия - христианский Восток,  который в течение двух столетий подвергался влиянию Запада и в своем верхнем культурном слое   ассимилировал  все западные идеи».  Противоборством восточного и западного элемента философ  объясняет противоречие русской души, сохранившей  «сильный  природный элемент,  связанный  с необъятностью русской земли,  с безграничностью  русской равнины». Перед русским человеком стояла трудная задача  оформления и организации      своей необъятной земли: «Необъятность русской земли, отсутствие границ и пределов  выразились в строении  русской души. Пейзаж  русской души  соответствует пейзажу русской земли, та же  безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта».

Говоря об  глубоких  антиномиях (противоречиях)  в русской душе, Бердяев пишет, что Россия никогда  окончательно не выходила из средневековья и сакральной эпохи: «Русский народ  не может создать гуманистического царства, он не хочет  правового государства, в европейском смысле этого слова. Он хочет или царства Божьего, братства во Христе, или товарищества в антихристе, царство  князя сего мира. В русском народе  всегда была  исключительная, неведомая  народам Запада, отрешенность ... народы Запада своими добродетелями прикованы к земной жизни и земным благам, русский  же народ своими добродетелями отрешен  от земли и обращен к небу». В отличие от  западников и славянофилов,  не понявших тайны русской души,  Россия, как отмечает Бердяев,  есть  «великий и цельный Восток-Запад по замыслу Божьему и есть  неудавшийся  и смешанный  Восток-Запад  по фактическому своему состоянию». 

Бердяев  характеризует русский коммунизм как коммунизм восточный: «Русские обладают  исключительной  способностью к усвоению западных идей и учений и к их своеобразной переработке... То, что на Западе было научной теорией, подлежащей критике,  гипотезой или, во всяком случае,  истиной относительной, частичной, не претендующей на всеобщность, у русских интеллигентов превращалось в  догматику, во что-то  вроде религиозного откровения». Коммунистический строй переходного периода в Советском Союзе был  крепостным строем во главе с государственником восточного, азиатского типа: «Сталинизм, т.е. коммунизм периода строительства,  перерождается незаметно в своеобразный русский фашизм. Ему присущи все особенности  фашизма: тоталитарное государство, государственный капитализм,  национализм,  вождизм и, как  базис, - милитаризованная  молодежь». 

«Интересы распределения и уравнения, - писал  Бердяев в «Вехах»,  - в сознании и чувствах русской интеллигенции всегда  доминировали  над интересами производства  и творчества.  Это  одинаково верно  и относительно  сферы материальной, и относительно  сферы духовной:  к философскому творчеству русская интеллигенция  относилась так же, как и к экономическому производству».  Из-за  этого несчастья и была парализована  любовь к истине, а «философия есть школа любви к  истине».

Павел Александрович Флоренский (1882- 1937?) - русский религиозный  философ,  ученый,  священник и богослов. Его называли русским Леонардо да Винчи. В  главном труде «Столп и утверждение истины» (1914)   мыслитель продолжает развитие идущей от Владимира Соловьева концепции  всеединства, когда все вещи в их внутренней взаимосвязи  и взаимодействии образуют единое целое. Флоренский  отрицал культуру как  единый во времени и пространстве процесс. Философ считал основным законом мира  возрастание энтропии или Хаоса, которому противостоит Логос.  Флоренский  развивал мысль о ритмически  сменяющихся  типах культур - средневекового и  возрожденческого.  Средневековая культура, основанная на  целостности, соборности и  волевом начале,  борется с человекобожнической, индивидуалистской   возрожденческой культурой, несущей в своих глубинах  начало Хаоса. Флоренский предупреждал о гибельности бездуховного  пути культуры. Культ человека, не ограниченный высшими духовными ценностями,  неизбежно приводит  в экономике - к культу хищничества, а в политике - к культу личности.

Такая философия для советской власти  была   неприемлемой, как и  само существование в одном лице  мыслителя, священника и  ученого. Свой жизненный путь  отец  Павел  закончил  в Соловецком лагере особого назначения (СЛОНе).  Философ Сергей Булгаков  писал: «Можно сказать, что жизнь  ему как бы  предлагала выбор между Соловками и Парижем, но он избрал ... родину, хотя то были и Соловки, он восхотел до конца  разделить  судьбу  со своим народом. Отец Павел органически  не мог и не хотел  стать эмигрантом в смысле вольного или невольного отрыва  от родины,  и сам он и судьба его есть  слава и величие России, хотя  вместе с тем и величайшее её преступление».

Алексей Федорович  Лосев (1893-1988) - русский философ и филолог родился в столице  донского казачества Новочеркасске в семье типичного русского интеллигента. Закончив  местную классическую гимназию с золотой  медалью, Московский  императорский университет ( по отделениям философии и филологии) с дипломом Первой степени и  пройдя стажировку в Берлине,   Алексей Лосев стремительно ворвался в науку. Только  за короткий период с 1927 по 1930 гг.  им опубликовано  восемь, ставших знаменитыми, томов  общим объемом  около  трех тысяч страниц: «Античный космос и  современная наука», «Музыка как предмет логики», «Философия имени», «Диалектика художественной формы», «Диалектика числа у Плотина»,  «Критика платонизма у Аристотеля», «Очерки античного символизма и мифологии»  (том первый) и «Диалектика мифа». И... наступило молчание  на 23 года - столько  советская власть не разрешала  печатать труды ученого.  Но Лосев продолжал  работать, и результаты поисков истины ложились в стол.  Роковым для философа оказалось  публикация «Диалектика мифа». Мало того, что книга  была  написано непозволительно  талантливо для страны победившего пролетариата, автор ко всему  еще ослушался  цензуры и самовольно опубликовал  многочисленные  изъятия.

Изъятый на долгие годы из официального  пространства  советской философии, Лосев воздвигнул храм античной мысли,  поднятый из  фрагментарных руин, и открыл  для современного человека  мир античной философии. Он опроверг  бытовавшую  схему поступательного  социального прогресса от  античности до наших дней. От телесных  античных богов,  воплощенных в  холодном мраморе   скульптуры,  только с приходом христианства  душа  человека вышла из тени и мрака. Восхождение к духовным вершинам шло  непрерывно от античности  до Христа. Затем началось  медленное сползание вниз. Эпоха Возрождения с просвещенными правителями и,  одновременно,  со знаменитыми злодеями,  насилующих чужих жен и  своих дочерей,  является уже шагом назад  от христианства. Обратная сторона Возрождения  прославилась  коварством, вероломством,  подлыми убийствами, невероятной мстительностью и жестокостью.  Стихийный индивидуализм  эпохи обнажил  от всяких  теорий человеческую личность, в основе своей аморальную,  и довел её в своем бесконечном самоутверждении до разгула страстей, дикой и звериной  эстетики. Это  обратная сторона того  благородного самоутверждения   стихийного  индивидуализма  эпохи Ренессанса как торжества гуманизма. И это произошло с человеком,  верующим в  Бога.  В чем загадка человеческого злодейства?  И Алексей Лосев выносит приговор времени.  Происходящее не является  случайным явлением:  даже  верующий в Бога  человек,  но ставящий свою индивидуальность в центр  мироздания,  обречен на сползание вниз, в  бездну ада.

И так,  восхождение  к духовным вершинам  от  античности к Христианству  сменилось  медленным нравственным падением. И если  верующий человек  эпохи  Возрождения ставил  в центре мироздания свою Личность, то в коммунистическую эпоху - себя как  такового.

Алексей Лосев не дожил до «торжества» демократии в России и новых независимых  государствах, но предложенная  им схема продолжает работать. Философ  рассматривал позитивное движение вперед  как  восхождение от мифологического  хаоса закрытого  общества к личности. Но одни мифы сменились  другими. «Вожди всемирного пролетариата»  выродились в «последних оплотов  демократии», и вместо истинных православных   появилось  сословие  верующих большевиков. Нет Иванов Грозных и Иосифов Сталиных,  но  эскадроны физических лиц  толпятся у дверей власти,  обвешивая грудь  символами   мудрости и святости и пытаясь занять вакантное место в  центре образовавшейся пустоты.  «Власть в законе»  в отличие от ГУЛАГа и бандитов, не   убивает без суда и следствия,  но общество поставлено в рамки выживания, и на  мировой карте  образовалась черная демографическая дыра,   поглощающая миллионы  людей, лишенных  достойного человека  качества жизни.

Что же  делать  человеку, чтобы избежать  нравственного падения?  Необходимо  независимо от эпохи  вновь и  вновь прилагать усилия быть человеком.  И тому служит судьба  Алексея Лосева, прожитая в  трагической обстановке.  Философ  и филолог,  православный  Алексей  Лосев  ушел из жизни  вместе с тысячелетием  крещения Руси,  в  день святых  Кирилла и Мефодия,  высоких покровителей  философии и филологии. После смерти философа можно сказать, что это была счастливая судьба. Стоит только  обратиться к многоголосию словесного портрета  Алексея Лосева: «Платон ХХ века», «человек-символ», «человек-миф»,  «последний  выдающийся  философ русского «серебряного века», «крупнейших русский гуманист современности», «хранитель духовной традиции»,  «великий русский мыслитель» и многие другие. Увы,  большинство  восторженных  определений  философ  уже  никогда не услышит. Все мы люди и как пригодились бы эти  слова при жизни человеку, испившему «сполна чашу  горестного и радостного  служения истине».

«Миф» Лосева ворвался из античности в советскую действительность. Абсолютизация истины  какой-либо  одной идеи  всегда грозит  догматизмом, происходит  фетишизация, обожествление, мифологизация идеи,  например,  классовой борьбы. Возникает  цепная реакция, порождающая новые мифы.  И общество начинает жить по  законам  мифотворчества, что ведет  к тяжелому извращению  личного и общественного сознания, восприятия экономики, науки и искусства. Лосев раскрывает  действенность социальных мифов  в годы «великого перелома»  и «построения социализма в одной стране».  Миф об усилении классовой борьбы  при построении социализма  порождает миф о страшном мире, где «копошатся  гады контрреволюции», «воюют шакалы  империализма»,  «оскаливает зубы гидра  буржуазии» и «зияют пастью финансовые акулы». И на фоне «темных сил» и «мрачной реакции»  пробивается «красная заря» «мирового пожара».  Но стоит только открыть глаза на реальный мир, как обнаруживается   полный обман и  подлог. И здесь раздается окрик:  на горизонт и на небо не смотри - все это за «железным занавесом»  -  фантазии, а Бога нет. «Батюшки  мои, - восклицает Лосев, -  да куда  же  это мы попали?  Какая  нелегкая  занесла  нас  в этот бедлам, где чудятся только  одни пустые  дыры и мертвые точки?  Нет, дяденька,  не обманешь. Ты, дяденька, хотел с меня  шкуру спустить, а не реалистом  меня сделать. Ты, дяденька, вор  и разбойник». Исторически нет подтверждений реакции главного  кремлевского «дяденьки» на этот пассаж, но его «тонкошеие» холопы смекнули, что к чему. Последовал  суровый приговор - десять лет лагерей. Такого приговора  в начале 30-х годов никто не ожидал. Возможно, впервые после того, как  Россию покинул «философский пароход» - были изгнаны  крупнейшие ученые-гуманитарии - философ  был удостоен такого «внимания» со стороны партийных властей.   В 1930 году Лосев  вместе с женой был арестован и  после  внутренней тюрьмы на Лубянке  и Бутырок  попадает  на строительство  Беломорско-Балтийского канала. 

Лосев подвергся  критики  на самом высоком уровне.  «Знаток» философии  Л.М. Каганович  изрек свой приговор  в отчете XVI съезду ВКП(б). Лосев был причислен к  сословию классовых  врагов и мракобесов. Свой вклад в осуждение  взглядов философа   внес на страницах «Правды» и «Известий»  великий пролетарский писатель  Максим Горький, а бывший соученик и  университетский друг писал доносы на  идеалиста Лосева, расчищая  себе путь к  заведованию кафедрой.

Из лагерей  Лосев вернулся не без помощи Е.П. Пешковой  и М.И. Ульяновой в 1933 году  с тяжелым ревматизмом,  кровоизлиянием в центр зрения и  дистрофией. Зарабатывать на жизнь приходилось лекциями в  провинциальных вузах. Во время отсутствия  из московской квартиры исчезли  рукописи и архив. Но на этом испытание на прочность  не кончились. В августе  1941 года мощная  фугасная бомба уничтожила  дом - погибла ценнейшая библиотека и рукописи шести  новых книг. Потрясения и недопустимые физические нагрузки при  слабом  зрении привели к отслоению сетчатки глаз. Лишенный зрения  философ продолжал  работать: ночью продумывал текст, а днем  диктовал. И вновь готовые рукописи складывались в стол. Только в преклонном возрасте с 1958 по  1988 гг.  Алесей Лосев вновь повторяет творческий подвиг  20-х годов  - издает восемь томов «Истории  античной  эстетики».

«Жизнь, - формулирует  Алексей Лосев, - заряжена смыслом, она  - вечная возможность мудрости; она - заряд, зачаток, корень и семя мудрости, но не есть  сама мудрость». Но и знание еще не  есть смысл жизни: «Кто  видел мало зла, тот ...ужасается и убивается. Но кто знает, что весь мир  лежит во зле, тот спокоен». Классическими  стали афоризмы  Алексея Лосева: «Верую,  потому что максимально разумно» и  «Если человек знает очень много и нечего больше - это страшный человек».

Михаил Михайлович Бахтин (1895-1975) - крупнейший   русский философ ХХ века,  осознается на Западе  наряду с Достоевским  и Бердяевым  крупнейшей фигурой  русской  духовно-идеологической культуры. Исследования Михаила Бахтина охватывают  философию, филологию,  лингвистику,  литературоведение и историю культуры: «Проблемы творчества Достоевского (1929), «Творчество Франсуа Рабле  и народная культура Средневековья и Ренессанса» (1965,1990), «Вопросы литературы и эстетики» (1975) и другие переведены на многие  языки. В Японии  издано собрание сочинений Бахтина в восьми томах. Бахтин, как и Лосев,  совершил жизненный подвиг. Философ - инвалид с детства (остеомиелит или болезнь костного мозга), в результате прогрессирующей  болезни в 1939 году была  ампутирована нога.

Великий  философ  мирового пространства  интеллектуальной мысли  у себя на родине  считался  русским  советским литературоведом. И если Лосев прожил творческую жизнь  между советскими  и  античными мифами, то Бахтин - в маргинальных зонах культуры. Учитывая, что  после  Октябрьской революции Михаил Бахтин продолжал  поиск истины,  советская власть  арестовала ученого в 1929 году  и как участника «нелегальной  антисоветской организации  правой интеллигенции»  собиралась посадить   в Соловецкий «университет» ГУЛАГа сроком на пять лет.

 К счастью,  в стране в 20-е годы еще сохранилось  тончайшая социальная прослойка,  понимающая, что государство не может  существовать из одних  шариковых. (Тогда в самом кошмарном  сне не могло присниться, что придет время новых шариковых, разочаровавшихся в  коммунизме, и с тем же успехом  строящих капитализм).  Близкие люди начали обращаться по инстанциям в защиту Бахтина. Первоначально, их поддержал главный пролетарский писатель Максим Горький, но вовремя одумался и его голос замолчал. Ангелом хранителем, как и в деле с Лосевым,   выступила его жена Екатерина Павловна, возглавлявшая  Политический Красный Крест. По состоянию здоровья,  Соловки были заменены  ссылкой в Северный Казахстан.  Затем жизнь в «европейском» Саранске,  неофициальные скитания по Москве и Ленинграду, жизнь в Савелово.  В Мордовии  неизвестный для широкой советской  общественности  кандидат  филологических наук трудился в местном пединституте.  Несмотря на дефицит в стране победившего  пролетариата жилплощади,   доценту выделили метраж - поселили с женой в камере бывшей  тюрьмы напротив   общественного  нужника. 

Но несмотря ни на что, творческая жизнь Бахтина прошла в интеллектуальном пространстве  диалога в маргинальных зонах, на границах всего со всем. Вот написанный им портрет  пограничной природы культуры: «Не должно, однако представлять  себе область  культуры как некое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю территорию. Внутренней территории  у культурной области нет: она вся расположена на границах, границы проходят  повсюду, через  каждый момент её...». 

И Бахтин поселяется в пограничье великого романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Это произведение было  с восторгом встречено современниками и писатель  занял  в мировой литературе  пьедестал  одного из гениев комического, где переплетается «жажда» вина и знаний. Обращение Бахтина к роману обусловлено  кроме внешних причин  особенностью  юмористического стиля  - многообразия игры на границах речей,  языков и кругозоров.

Карнавал, не знающий пространственных границ,  - это сама жизнь. Шуты и  дураки  находятся на  границах жизни и искусства. Празднества  на всех этапах своего исторического развития были связаны с кризисными, переломными моментами в жизни  природы,  общества и человека. Однако в противоположность  официальному празднику  карнавал торжествовал  как бы временное  освобождение от господствующей  правды (идеологии) и общественного  строя. На карнавале  все равны, тогда как праздник освещал неравенство. На карнавальной площади  господствует вольный  фамильярный контакт между людьми, разделенными в повседневной жизни  непреодолимыми  сословными и имущественными барьерами. В карнавале человек как бы  перерождается  для чисто человеческих отношений в живом материально-чувственном контакте.

Государственные и религиозные  праздники могут превращаться в карнавал мифов, на который главных шутов и дураков  выбирают «кореша» по партии  власти или  народ на «самых» демократических выборах. Коммунистическая номенклатура  раньше  выстраивалась у своего главного идеологического идола - над  непогребенной мумией  тела Ленина  или у его многочисленных  бронзовеющих статуй, то  православные  большевики  стоят  у памятников Пушкина или  Шевченко с почетным караулом... автоматчиков. Беднеющий народ,  занявший  преимущественно галерку этого театра  абсурда,  имеет возможность  бесплатного зрелища.

Но может быть в этой карнавальной драме, где благодаря «последним оплотам демократии»   ослабевают границы между электоратом и властью,  её участники становятся свидетелями  одновременной  смерти старого и рождения нового? Или наоборот,  пропасть между  народной и официальной культурой, говорящей на разных языках,   углубляется? Михаил Бахтин приводит  знаменитую гоголевскую  карнавальную  характеристику быстрой езды и русского человека, когда разрушаются все статические границы между явлениями и «не успевает  означиться пропадающий предмет...».

Благодаря  изобретению парусов  и реальному материальному контакту  народов человечество стало  единым. В эпоху Великих географических открытий  иерархический мир средневековья рушится. Вот как это описывает Михаил Бахтин: «Односторонне вертикальная модель мира с её  абсолютным верхом и низом, с её односторонней системой  восходящего и нисходящего движения  стала перестраиваться. Начинала  складываться новая модель, в которой  ведущая роль переходит к горизонтальным линиям, к движению  вперед в реальном пространстве и в историческом времени. Над созданием  этой новой модели работали  философская мысль, научное познание, человеческая практика и искусство, работала также и литература». 

Культура несет в себе идею границы и диалога. В начале XXI века  очевиден явно неэквивалентный  характер  диалога  культур, взаимного  восприятия и обмена ценностями, что порождает острые социокультурные  проблемы и конфликты. Философская категория Михаила Бахтина «диалог»  -  основной жанр  органов власти и средств массовой информации. Для позитивного диалога необходимы  культурологическая идентификация, установление  границы культуры и просвещение - не как сумма знаний, а принятие того, что прошло  через душу,  через автономию  опыта и мышления человека.

Существенную взаимосвязь  временных и пространственных  отношений, художественно освоенных в литературе, Бахтин  называет хронотопом, что в дословном переводе значит «времяпространство». Философ рассматривает  некоторые хронотопические  ценности разных степеней и объемов.

В хронотопе встречи преобладает временной оттенок с высокой степенью эмоционально-ценностной интенсивностью.  Хронотоп  дороги обладает  более широким объемом, но  несколько уменьшенной  эмоционально-ценностной  интенсивностью.  На «большой дороге»  пересекаются в одной  временной и пространственной точке  пространственные и временные  пути многоразличнейших  людей - представителей всех сословий, состояний, вероисповедований, национальностей и возрастов.  Здесь  своеобразно  сочетаются пространственные  и временные ряды человеческих судеб и жизней, осложняясь и конкретизируясь  социальными  дистанциями. Это точка завязывания и место свершения событий, где  время как бы вливается в пространство и течет по нему, образуя пути-дороги: «жизненный путь», «исторический путь» и пр. В качестве примера интенсивного течения времени  Бахтин приводит «замок». Замок насыщен  историческим временем (в узком смысле слова), то есть временем исторического прошлого.  Примером циклического бытового времени служит «провинциальный городок»,  где нет событий, а есть  только повторяющиеся «бытования». Время лишено  здесь  поступательного  исторического  хода, оно бессобытийно  и потому  кажется  почти  остановившимся. Это «густое, липкое,  ползучее в пространстве время, когда не происходят ни «встречи» и ни «разлуки». Хронотоп порога- хронотоп кризиса и жизненного перелома.

Хронотоп  дает  существенную почву  для показа или изображения событий благодаря особому  сгущению и конкретизации исторического  времени, жизненного пути на определенных участках пространства. Книги и рукописи находятся  на границе  между мертвой природой и  культурой.  В этом совершенно реальном времени-пространстве  находятся их авторы и читатели. Конечно, эти реальные люди могут находиться  в разных  временах-пространствах, разделенных  веками и географическим расстоянием. И все равно они находятся  в реальном едином  и незавершенном историческом мире, отделенном  резкой границей от изображенного  в тексте мира. Поэтому этот  мир Бахтин называет  создающим текст миром. При этом совершенно недопустимо понимание этой границы как абсолютной и  непереходимой. Изображенный и изображающий миры при наличии принципиальной границы между ними неразрывно связаны  друг с другом и находятся в постоянном  взаимодействии. Между ними происходит  непрерывный обмен, подобный непрерывному  обмену веществ  между живым организмом и окружающей средой, но если оторвать  от неё, то он  умрет. Этот  хронотопический процесс обмена совершается  в исторически  развивающемся социальном мире без отрыва от меняющегося исторического пространства. 

 Бахтин вводит понятие «исторической инверсии»,  означающей своеобразную «перестановку»,  «инверсию»  времени, когда за счет будущего обогащается настоящее и  в особенности прошлое.  Мифологическое  и художественное мышление  локализует в прошлом такие  философские категории как цель, идеал, справедливость,  совершенство, гармоническое состояние человека и общества  и т.п. Например, миф о земном рае, о  Золотом веке и героических эпохах.

В романе Рабле  впервые предпринимается дерзкая  и последовательная попытка построить  всю картину  мира  вокруг  телесного человека в зоне физического  контакта  с ним. Бахтин вводит такую  разновидность пространства как местность. Местность - это след  события, её оформившего.

Философ относит  зарождение  продуктивного, производительного времени к  первобытному земледельческому обществу. Сильное  и дифференцированное  чувство времени  возникло на  коллективно-трудовой земледельческой основе.  Здесь  сложилось чувство времени,  положенное в основу  расчленения и оформления социально-бытового  времени, празднеств,  обрядов, связанных с земледельческо-трудовым циклом, временами года.

Время - это время продуктивного роста. Продуктивное  время - беременное, носящее плод, рождающее, снова беременное. Оно максимально устремлено к будущему.  Это время  коллективной трудовой заботы о будущем: сеют в будущее, собирают  плоды на будущее, спаривают  для будущего.  Это циклическое время глубоко  пространственно и конкретно. Бахтин пишет: «Будущее не однородно с настоящим и прошлым, ... оно лишено содержательной конкретности, оно пустовато и разряжено,  так как  все положительное, идеальное, должное,  желанное  путем инверсии  относится в прошлое или частично в настоящее,  ибо  этим путем все  это  становится более весомым, реальным и доказательным».

Юрий Михайлович Лотман (1921-1993) - филолог, основатель тартуско-московской  школы  семиотики, автор трудов по  истории русской культуры,  творчеству Пушкина и Карамзина. Лотман  рассматривал  коммуникационную и  символическую природу культуры. Культура исторична  по своей природе, вечна и всемирна, но при этом   всегда подвижна и  изменчива: «Вечное всегда носит одежду времени, и одежда эта так  срастается с  людьми, что порой под историческим мы  не узнаем и не понимаем самих себя». Положение «на перекрестке» противоположностей является основой  механизма сознания,  порождающего новое: «Мир, пограничный стилистике, -  экспериментальная сфера  стилистики. Граница  между  художественным и нехудожественным, поэтическим  и прозаическим, «своим» и «чужим», трагическим  и комическим и вообще  все рубежи,  разделяющие  области культуры, - районы зарождения  новых  смыслов и  семиотических экспериментов».

Повседневная жизнь  есть категория  историко-психологическая, знаковая система, где бытовое и  бытийное неразделимы: «История приходит через Дом человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость,  а «самостоянье  человека» превращает его  в историческую личность». Последние выступления и  интервью Юрия Лотмана «Чему же учатся люди?», «Мы выживем, если будем  мудрыми»,  «На пороге непредсказуемого» стали своеобразным завещанием, где ученый рассуждает о проблемах науки, искусства и  демократии. 

В эпоху Ренессанса и  Просвещения наука обогнала  технику и она начала тоже быстро развиваться. Но в отличие от науки техника делает  предсказуемое: еще не  изобретено, но будет  изобретено. В этом  принципиальная разница между  наукой  и техникой,   хотя обычно эти понятия рассматриваются  как синонимы. Наука и искусство идут по многим дорогам, по непредсказуемым путям.  Возможно, по мнению Лотмана,  в будущем произойдет сближение науки и искусства. В средней школе  человек  узнает истины, а в высшей - сомнения. Согласно древней притче, чем больше пространство знания, тем больше  сомнений.  И это область не только науки и искусства,  но и культуры, в том числе политики.

Лотман  следующим образом представляет  демократию: «Главный принцип демократии ведь не в том,  что позволительно говорить  одному и сто одному человеку, а в том,  что от безусловной истины, бесспорной и несомненной, мы переходим к праву на сомнение, к представлению об ограниченности своего знания и несовершенстве своих самых, казалось бы правильных идей.  И нам нужен  другой  человек... Не потому, что он умнее, а просто потому, что он другой...». Поясняя  эту мысль,  Юрий Лотман, артиллерист по профессии, прошедший через всю   Великую Отечественную войну,  приводит следующий пример.  Как артиллеристу  попасть в точку,  находящуюся за горой? Выносятся наблюдательные точки  вправо и влево от орудия. Тогда  можно увидеть  цель под разным углом, то есть расширить свою точку зрения. Разница позиций обеспечивает прорыв к истине.

К сожалению, при переходе от артиллеристской  стрельбы  к демократии возможен  и другой вариант. Когда имитируется несколько  точек зрения. «Демократ» как бы  держит  бинокль, но не желает в него смотреть и ... ничем не рискует, а имитация на войне  может стоить жизни. То есть необходимо иметь  не только пушку или бинокль, но и нравственные основания: «Как совесть без развитого  интеллекта слепа, но не опасна, так опасен интеллект  без совести...Совесть - это то, что диктует как поступить,  когда есть  выбор. А выбор  есть всегда...». В Школе  жизни  необходимо учиться  Знанию, Памяти и Совести.

При переходе от  поиска истины к действию,  как отмечает Лотман, необходимо единство. Нельзя  давать советы хирургу, когда  он уже принял решение. Множественность необходима для  мысли, а единство - для действия, и они не должны победить друг друга. Именно поэтому после Второй мировой  войны вперед вырвались побежденные страны, где  доминировало разнообразие идей и мнений  над бесспорными истинами. Поэтому в мире доминирует бинарность, обеспечивающая  сохранение множественности и единства. Человек живет в многомерном коммуникационном пространстве, где он  должен сделать свой выбор. А выбор есть ответственность, и несчастье, и счастье. Велик соблазн, и история это подтверждает, сделать мир казармой или  очень хорошим  зоологическим садом,  где зверей будут гладить,  кормить и все за них решать.

Особенно велик соблазн изъять  из многомерного мира  во имя «великих» целей науку или искусство. Вот построим капитализм, тогда ими и займемся, а пока будем «приватизировать» ученые степени и звания,  а важнейшим  искусством, из-за ограниченности не  только финансовых средств,  объявим вместо оперы или кино, например,  игру на аккордеоне.  Не корректна сама постановка вопроса, что важнее - хлеб или песня. В многомерном мире все должно быть в соотнесении. Кроме того, как изящно  сказал художник  Пабло Пикассо (1881 - 1973): «Искусство стирает пыль повседневности  с души. Хотелось бы, чтобы намного больше людей имели доступ к этому омывающему (природозащитному!)  средству».

В статье  Юрия Лотмана  «Современность  между  Востоком и Западом»  звучат  темы политико-географической философии и  судьбы России: «Расположение той или иной  культуры (географическое, политическое,  типологическое) оказывается постоянно действующим фактором, который то спонтанно и неосознанно для самой культуры, то открыто и даже подчеркнуто определяет пути её развития.... Когда мир раскалывается  на Восток и Запад, граница  проходит через  сердце русской культуры...».

«Географическую судьбу» культуры задает соотношение  между  реальной географией  и географией мифологической, политической, религиозной и так  далее. В пределах  русской культуры  географический фактор  исторически играл  роль своеобразного  индикатора. Исторически в географии русской культуры борются две модели.  В основе центристской модели лежит  представление о Москве как центре не только России, но и  религиозной, политической,  культурной ойкумены: всемирной святости, мировой революции  и т.д.  Таким образом, мировая модель  культуры строиться  по концентрическому принципу. Центру  святости противостоит  антимодель - центр греховности (при советской власти - буржуазный мир).

На противоположном полюсе располагается  модель  культурно-государственного  «эксцентризма». Здесь  религиозно-политический и культурный центр  переносится за  пределы своего государства. Эта идея  получила пространственное и политическое  воплощение в переносе  столицы в Петербург, расположенный в свое время  практически за  пределами государства и  превратившийся в скором будущем в  пограничный. Географическое положение  Санкт-Петербурга и  воспринималось  современниками как противостояние «западного» Петербурга «восточной» Москве. Основание российской столицы на западном рубеже  определило   дальнейшую судьбу города в историко-политической реальности  и в культурно-государственной   мифологии страны. Такие противоположные  характеристики, как древнее/новое, историческое/мифологическое, получили черты противопоставления концентрического/эксцентрического, исконного/чужеродного.  За этим противопоставлением  скрывались  две коренные государственно-культурные модели.

В России интерес к «чужому»  традиционно  является  методом  самопознания. Открытость к миру  разнообразия культур  есть реальная специфика российского суперэтноса.  При этом западноевропейские идеи  на  российской почве   меняют свой смысл. В результате  русский «европеец» (западник или демократ)  часто оказывается  слишком далек  от реального  носителя европейских идей на Западе и от российского народа.  «Близкий к народу»  западник и демократ Базаров  воспринимается  реальным  русским мужиком  как нечто вроде «шута  горохового».  В свою очередь,  европейский читатель  принимает на веру миф о том,  что русский западник  действительно отражает  европейские идеи, а русский славянофил (почвенник) противостоит  западной цивилизации. Природа классического  славянофильства  близка  европейскому (немецкому) романтизму, порожденному страстным порывом «найти себя».

Своеобразие русской революции от  западноевропейской  демократии  заключается в  провозглашении единства теории и практики, тогда как  попытка практически осуществить утопию не есть проверка теории практикой, а представляет максимальный отход  от неё.

После распада СССР в России не сложился  облик будущего, и поэтому столь  туманно и неопределенно  выглядит прошлое. Одновременная неопределенность  прошлого и будущего - естественный результат  того, что  настоящее не отлилось в законченные формы и постоянно меняет свое лицо. Из будущего наша современность будет выглядеть  интересно, но для современника это -  «напряженная  смесь  трагических опасений и надежд».

«Как историк,- говорил Юрий Лотман, - я предпочитаю изучение  прошлого малодостоверным прогнозам будущего. В основе  таких  прогнозов (особенно в форме, в которой они предлагаются массовому  читателю) лежит предпосылка безусловной или очень вероятной предсказуемости. Эта предпосылка никогда  никем не была доказана... Как человек я по природе  своей оптимист,  но как относительно  информированный историк я слишком часто сталкиваюсь  с необходимостью ограничивать эту свою  склонность». 

Российское многомерное пространство

Кто такая Россия - государство-цивилизация или "вечно догоняющая" страна, "Третий Рим" или Евразия? Было бы опрометчиво предпринимать очередную попытку дать формализованный культурологический образ России. Выберем неоспоримо присутствующую тему пространства "как фактор географии" России.

Коммуникационную природу географического пространства не всегда представляется возможным "втиснуть" в заданные конвенциальные границы. Следует обратить внимание хотя бы на условность границы Европы и Азии, проходящей через территорию России. Здесь отчетливо прослеживается тенденция смещения европейской границы на восток. Если в XV веке Московская Русь ("Великая Татария") находилась вне Европы, то в XVI веке граница Европы проходила по Волге, а в XVIII веке сместилась на Урал. В конце ХХ века уже говорят о "Европейском доме" от Лондона до Владивостока. В российской истории неоднократно происходило "размывание" всех и всяческих границ.

И в самом деле, в реальном мире поля природных, политических, экономических, социокультурных и информационных коммуникаций не совпадают в географическом пространстве и, накладываясь друг на друга, образуют маргинальные зоны, обладающие энергетикой интенсивных взаимодействий. При этом следует учитывать, что рубежная коммуникативность имеет не только географическую интерпретацию, но и проходит через эмоциональную сферу - "ландшафты души" человека. Таким образом,  формируется многомерное пространство, коммуникационная природа которого двояка. Его рубежность может служить стратегическим ресурсом социально-экономического развития и духовного возрождения или, в условиях утраты контактных функций, превратится в непосильное бремя для страны. Тогда коммуникационная природа пространства разрушается, а государство распадается.

Российское многомерное коммуникационное пространство образовалось в результате пространственно-временной стратификации разномасштабных процессов, динамическое соприкосновение которых привело к образованию множества рубежей, в том числе ныне погребенных под "слоем" современности. Однако "реликты" напоминают о себе в период распада государства социально-психологическим дискомфортом, негативностью коммуникаций и выраженной конфликтностью, как реакция на изоляцию пространства от внешнего мира. При этом конфликт выступает и как "возмутитель спокойствия", и в качестве созидательной функции новой коммуникации.

Обратим внимание на культурологические отличия формирования российского многомерного коммуникационного пространства от Запада и Востока. Духовная родина России - расположенная за пределами ее месторазвития Византия, а исторический "плавильный котел" - рубежи леса и степи, Европы и Азии. С севера пришли варяги-"управленцы", а с юга - вера от греков и славянский алфавит. Славянское мышление формировалось под влиянием Византии, где доминировала философия Платона, открывшего мир идей. Россия -идеократическое государство с приоритетом духовных целей - самоотверженного служения идее, поиска высших нравственных ценностей - правды как идеала, справедливости и равенства. Для восточных славян характерно рубежное тактическое мышление.

В Западной Европе открытость к внешнему миру и колонизация заморских земель стала стратегическим ресурсом становления атлантической цивилизации. Для Китая - Великого океана людей - наиболее характерным явилось сочетание двух взаимоисключающих начал - открытости к внешнему миру и изоляционизма в целях сохранения государства-цивилизации. Россия есть Великий океан евразийского пространства, объединенного общей судьбой народов и коммуникационной природой рубежного суперэтноса.

Киевская Русь, а в последствии Россия и Украина, - восточные пограничники Европы. Здесь сформировался особый субэтнос казаков - людей границы, покоривших Сибирь, вышедших к Тихому океану и создавшим славянские форпосты на "берегах" Великого евразийского степного "океана". Что там за горизонтом интересовало больше, чем обустройство собственного дома: колонизация Сибири и Аляски, Кавказа и Центральной Азии; освоение Арктики, Мирового океана и Космоса.

Броски за горизонт закончились продажей Русской Америки, падением Порт-Артура, а ныне распадом СССР и появлением огромного русского зарубежья, потерей геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Центральной Азии. Из века в век Россия стремилась навести порядок в чужом доме. Став мировым "пугалом", страна заплатила за это огромными материальными ресурсами и миллионами жизней, унесенных ураганом многочисленных войн. ХХ век начался с маленькой "победоносной" войны на Востоке, ускорившей падение Российской империи и восхождение на мировую арену Японии. Как отметил однажды в беседе с автором Л. Н. Гумилев, самая великая заслуга России - она не поддалась соблазну покорения Китая, что неизбежно привело бы к ассимиляции русских в Великом океане-цивилизации.

Тысячелетний бросок на юг, заботы о будущем христианского храма Св. Софии в Константинополе сменились осквернением православных святынь на родной земле. Победа во Второй мировой войне привела к созданию социалистического "лагеря". Век завершился сокрушительным поражением "второго мира" в холодной войне с Западом и "победоносной" полицейской акцией России на Кавказе. И, как итог уходящего столетия, отсутствие стратегического виденья, "беспочвенность" власти, провал исторической памяти, в том числе забвение уроков восточной политики и Великих российских реформ.

Мировой опыт распада империй свидетельствует об использовании образовавшейся рубежной коммуникативности (экономической, культурных связей, диаспоры) на благо социально-экономического развития метрополий. Россия продемонстрировала умение разрушать русские форпосты ради очередной заимствованной идеи, о чем свидетельствует, например, трагическая история русского Харбина.

Обратимся к современной конфликтной структуре российского многомерного коммуникационного пространства. Как нам представляется, главная его особенность - сосуществование России как евразийского государства и как евразийского суперэтноса, границы которых не совпадают и образуют потенциальную зону энергетики интенсивных коммуникационных взаимодействий. Российское государство и суперэтнос расположены между тремя цивилизациями - западноевропейской, мусульманской и китайской, на рубежах христианского, мусульманского (исламского) и буддийского миров, между тремя полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Азиатско-Тихоокеанском регионе и Северной Америке, между тремя океанами - Атлантическим, Тихим и Северным Ледовитым.

Россия объединила народы евразийского пространства, цивилизационную инфраструктуры которого обеспечила идеократическая державность. Самое крупное территориальное государство мира обязано быть сильным и централизованным. Россия де-факто никогда не была федеративным государством. И. А. Ильин  обращал внимание на посреднические функции России между народами и культурами. Дробление этого исторического оплота евразийского геополитического равновесия на части во имя каких бы то ни было "свобод" или "демократий" он считал политической авантюрой, началом конца европейской христианской цивилизации и превращения России в гигантские "Балканы", в вечный источник войн и великих смут.

Россия, как Витязь на распутье, столетиями мучительно искала ответ на вопрос: каким идти путем - на Запад или Восток. Если Киевская Русь была консолидирована вдоль оси Север-Юг на торговом пути из "варяг в греки", то Московская Русь - открыта к Востоку (Золотой Орде) и боролась против вызова Запада - тевтонских рыцарей. За последние триста лет неоднократно предпринимались попытки "прорубить окно в Европу", каждый раз ставя российские народы "на дыбы". Потрясенный немецким и голландским экономическим "чудом" Петр Первый пытался перестроить Россию на европейский лад. Славянофилы были убеждены, что Россия под воздействием петровских реформ двинулась западным путем "бездуховности". Западники, не отрицая русской самобытности, отдавали приоритет европейскому мышлению, общественным ценностям разума и индивидуальности. Наконец, нашелся человек, который повел народ "другим путем", как оказалось тупиковым. При этом вождь всемирного пролетариата ударными темпами внедрял коммунизм, бродящий неприкаянным призраком по Западной Европе. В постсоветской России вновь мечты, теперь уже о западной демократии и свободном предпринимательстве или об образе России как государстве-цивилизации с самоидентификацией, исходящей из особенностей только русской ментальности, культуры и православия. Россия по образному выражению М. К. Мамардашвили, "страна вечной беременности". От заимствования чужих идей, превращенных в полиэтическом пространстве другого природного месторазвития в догму, остаются развалины, на которых воздвигается очередной храм идей.

Как новая фаза идеократического подъема в современной России рассматривается тема евразийства. Евразийский соблазн, рожденный крахом белого движения и безысходностью русской эмиграции, трансформировавшийся в идеологию "православных большевиков", в конце века возродился на развалинах красной империи и используется в борьбе за власть.

Создатели евразийства Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский и другие интерпретировали прошлое России как историю борьбы между "лесом" (оседлыми славянами лесной зоны) и "степью" (урало-алтайскими степными кочевниками). В монгольский период "степь" победила "лес", а в середине XV века Московия взяла реванш, создав на развалинах Золотой Орды Московское государство, являющееся наследницей империи Чингисхана, а не Киевской Руси. Таким образом, как и духовные (Византия), так и исторические источники становления Московского государства оказались внешними - социокультурные рубежи славянского и татаро-монгольского миров. В работе Георгия Вернадского "Начертания русской истории" определяется процесс создания России-Евразии как целостного месторазвития евразийского культурно-исторического типа. Сергей Аверинцев отмечает два типа духовности  Руси. Наряду с вероисповедным моментом Киевская Русь географически хотя  ощущала  себя пограничной, но все же интегрирующей частью  целого - Европы. Московская Русь, наоборот,  стала явлением евразийским - «на иной лад, но не меньше, чем Византия она тоже сама себе мир».

Великая Евразийская степь трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской империями, и каждый раз утрата рубежных коммуникационных функций (транзитной торговли и др.) приводила к гибели империй. Например, Монгольская империя обеспечивала торговые коммуникации между Востоком и Западом. Путь из Хан-Балыка (Пекина) был проложен в золотоордынскую столицу Сарай и далее к черноморским торговым факториям, проданным опытным генуэзским и венецианским купцам, выступавшими посредниками в торговле с Европой. Таким образом, геополитическая задача контроля евразийского пространства в прошлом была обусловлена и ее геоэкономической функцией - сохранением транзитной торговли между Востоком и Западом.

Сколь не противоречивы были отдельные положения истинных евразийцев, заканчивая Л. Н. Гумилевым, их учение наполнено движением мысли, способствующем рождению нового знания. Что, увы, нельзя сказать о многих современных публикациях, построенных на критике или отрицании евразийства, с характерным движением слов и отсутствием мыслей.

Ныне существует несколько геополитических разновидностей евразийства: Россия-Евразия как держатель хартленда, "Евразийский конфедеративный союз", "евразийский остров", "евразийский мир" с осью Германия - Россия - Китай. Кроме того, великорусско-имперская разновидность евразийства стремиться вернуть утраченный статус мировой державы, выступает против создания правового демократического государства, рассматривая мир как арену борьбы морских "атлантистов" (англосаксов) и континентальных евразийцев, представленных Россией и романо-германцами.

Рубежный суперэтнос

Российский евразийский суперэтнос - полиэтническая идеократическая система, консолидированная "идеей" общей судьбы, общностью русской культуры и языка. Российской является цивилизационная инфраструктура постсоветского пространства, за исключением Балтии и Западной Украины. Например, социокультурные рубежи проходят не по российско-украинской государственной границе, а между Западной и Восточной Украиной, разделяя титульный украинский этнос.

Доминирование русского народа одновременно в коммуникационном пространстве государства и суперэтноса, границы которых длительное время совпадали, способствовали укреплению важной роли маргинальной русской светской культуры как транслятора межцивилизационного диалога в общем географическом, политическом, экономическом и правовом полях. Открытые к внешнему миру русская культура и язык являются основой социокультурной коммуникации рубежного суперэтноса. При этом язык, способный создавать и разрушать межличностные коммуникации, служит фундаментом и делового сотрудничества. Поэтому свертывание культурного информационного пространства не только затрудняет культурологический диалог, но и разрушает рубежную коммуникативность суперэтноса.

В России не было типичного для многонациональных западных империй разделения на метрополию - национальное государство и колониальную периферию в качестве донора. Наоборот, колонизационный характер расширения Российской империи способствовал формированию системы центр - провинция - пограничье. Как правило, пассионарные люди концентрировались не в заморских колониях, а в столицах и на динамической границе государства ("засечные" и другие укрепленные линии). Происходило перераспределение материальных и духовных (пассионарных) сил из центра и провинции в пограничье. Многовековой исход из исторического ядра Московской Руси землепроходцев, казаков, ссыльных, раскольников и старообрядцев, репрессированных и раскулаченных, целинников и романтиков обескровил центральные районы, которые незадолго перед распадом СССР пришлось даже объявить "новой" зоной освоения Нечерноземья, что уже само собой было предвестником беды. Постсоветская Россия осталась не просто без исторического пограничья, но и лишилась в одночасье значительного потенциала пассионарости - 25-миллионного русского зарубежья и 100-миллионного русскоязычного населения. По сути можно говорить о российском и полицентричном зарубежном полюсах пассионарности русского общества.

В евразийском пространстве формировался менталитет русского народа. Географию русской души, ушибленной ширью,  исключительно тонко подметил Н. А. Бердяев. Как уже отмечалось выше,  эта  безграничность не освободила, а поработила её, и духовная энергия русского человека вошла внутрь, в созерцание, в душевность. В гоголевском образе российского пространства "...летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет". Происходит разрушение статических границ между явлениями. Полярность ментальности отмечается в таких антиподах как смирение и бунт, разгул и способность собираться в "кулак" в экстремальных ситуациях, сострадательность и жестокость, мания догоняющего и мания величия, любовь к свободе и склонность к рабству.

Целостность единого суперэтнического пространства поддерживается социокультурным и духовным плюрализмом. Этнонациональные и этноконфессиональные границы также не совпадают и усиливают энергетику рубежной коммуникативности. Важнейшим транслятором межнационального диалога наряду с русской светской культурой являются многочисленные конфессии, которым принадлежит историческая роль в укреплении связи человека с его природным месторазвитием. Нравственные идеалы служат непременным напоминанием о долге человека перед природой, являются важным фактором реабилитации ценностей укоренения, особенно после периода с доминирующим принципом социальных маргиналов: "наш адрес не дом и не улица - наш адрес Советский Союз".

Консолидирующая роль в объединении русских земель принадлежала православной церкви. В православии с характерной соборностью и коллективизмом каждое деяние полагалось соотносить с определенным идеалом. Это породило неизвестный западному христианству феномен духовности. Вместе с тем, православие ответственно за формирование массового сознания, весьма восприимчивого к подчинению властям, отличается исключительной инфантильностью в области политики, бизнеса и прав человека, надеждами на чудеса: хороший руководитель (отец родной, гениальный вождь), чудо-техника, чудо-партия, чудо-модель развития (свободная экономическая зона). Православная этика уводит человека из реального мира в виртуальную созерцательность и мечты о светлом будущем, не требующем воплощения. Возрождение русского православия может сопровождаться усилением антисемитизма и русского фундаментализма, способного разрушить социокультурную коммуникацию рубежного суперэтноса.

Независимое от государственной власти православие - консолидирующая основа духовной реинтеграции восточнославянского мира. Москва является столицей евразийского государства и преимущественно славянско-тюркского суперэтноса и может стать центром экономической реинтеграции постсоветского пространства, мостом между Западом и Востоком. Духовная реинтеграция восточных славян возможна на основе возрождения Киева как духовной столицы, хранительницы греко-византийского наследия.

Постсоветское экономическое пространство остается последним рубежом для Колумбов международного бизнеса. За железным "занавесом" требовались колоссальные усилия для обеспечения внутренней коммуникационной инфраструктуры и обороны огромного пространства. Страна утратила важнейшую "генетическую" торговую функцию транзитной торговли между Западом и Востоком. В этом контексте можно объяснить неизбежность распада СССР не только исторической предопределенностью гибели империи и отказом от коммунистической идеи, но и утратой контактных функций рубежного суперэтноса.

«Троянский конь» модернизации

 «Из века в век наша забота была не в том, как лучше устроиться или как легче прожить, но лишь о том, чтобы вообще как-нибудь прожить, продержаться, выйти из очередной беды, ... и вся жизнь нашего  народа стала  самоотверженным  служением, непрерывным и часто непосильным...». Иван Ильин «О путях России»

Характерной особенностью российской истории является запоздалая модернизация с чередованием либеральных реформ и контрреформ с укреплением самодержавной власти. И ныне Россия прибывает во втором эшелоне мирового капитализма, откуда вырвались вперед Япония и новые индустриальные страны. При этом следует обратить внимание не только на нереализованную программу российской модернизации, но и на утрату в двадцатом столетии коммуникационных функций российского пространства по отношению к внешнему миру.

Проблема модернизации общества  возникает  в историческом пространстве  с неоднородным социальным временем. Постсоветским странам невозможно «перепрыгнуть»  в социальное  время другой  цивилизации, но и опасно жить в устаревшем настоящем. Однако модернизация, обусловленная  либерализацией в обществе и экономике,  приводит не только к всплеску творческой и деловой активности. Крайняя поспешность или медлительность  преобразований приводит к негативным явлениям контрреформации, социальному расслоению  и образованию  маргиналов-люмпенов, «двигателей» грядущих потрясений. Контрреформация  зачастую побеждает тогда, когда  реформаторы имитируют победу. 

Александр Янов в книге «Русская идея и 2000-й год»  видит  в русской истории  череду сменяющих друг друга реформ и  контрреформ при сохранении  столетиями одной  и той же  политической системы автократии. Если абсолютизм в Европе  опирался  на экономическую автономию личности,  то русская автократия со времен  Ивана Грозного  не оставляла  ни экономической, ни другой свободы личности.

Становление торгового капитала и предпринимательской деятельности  сдерживалось крепостным правом,  введенным в 1587 году Борисом Годуновым,  желавшего таким образом   пополнить государственную казну. В качестве компенсации крестьянам была  предоставлена вместо экономической  другая свобода. Разрешалось писать  любое количество доносов на своих господ. Даже через  триста  с лишним лет при Иосифе Сталине  не было недостатка в желающих писать  доносы, в том числе на отца родного. Сформировалась  социальная прослойка людей с рабской психологией,  чувствовавших себя плохо, когда  другому хорошо.

Еще во время Тридцатилетней войны (1618-1648) католиков и протестантов в борьбе за совесть, Россия выступила на стороне  протестантской унии. В дальнейшем, Петр Первый, потрясенный  прогрессом  голландской экономики, привез в Россию  идею внешнеэкономического союза с протестантскими государствами. Экономическая, техническая и военная отсталость делали модернизацию общества  неизбежной. Но Петр совершил насилие  над народом и его традициями. Его приемы, по мнению Николая Бердяева,  были  большевистскими: грубость, насилие,  центризм,  желание  резко и радикально  построить светлое  будущее.  Расходы на армию и флот,  коррупция  вызывали постоянный дефицит  государственного бюджета. В результате рождается указ о подушной подати - форме  крепостного  права, упраздненной только в 1861 году. Таким образом, при  вестернизации  России было забыто о главном достижении  западноевропейского общества - личной свободе граждан. Со временем сложилась легенда о мудром царе-преобразователе,  прорубившем  окно в Европу и открывшем Россию влиянию западной культуре.  Однако контакты  с Западной Европой не прерывались со времен Ивана III (1462-1505) - первого государя объединенной России.

 По мнению историка Фернана Броделя  Московское государство никогда не было абсолютно замкнутым для европейской экономики. Россия имела тенденцию организовываться  в сторону от Европы как самостоятельный мир, а её экономика и торговля в XVI веке  уравновешивалась более в южном и восточном направлениях, нежели в западноевропейском. Несмотря на крепостничество,  крестьяне не были замкнуты в деревенской самодостаточности, оставались  в контакте  с государственной экономикой и находили возможность заниматься  предпринимательской деятельностью.  Признаком  жизнеспособности явилось удвоение численности  населения между 1721 и 1790 гг.  За этот период число государственных крестьян  возросло  до половины сельского населения. В XVIII веке были сопоставимы  уровень жизни русских крепостных и крестьян Запада,  русской промышленности - с уровнем развития остальной Европы.

Очередная попытка модернизации  российского общества была связана с указом Петра III от 18 февраля 1762 года о дворянской вольности,  согласно которого дворяне освобождались от обязательной  государственной службы. Очевидно, что для Петра -  воспитанного на западноевропейских традициях сына  гольштейн-готторпского герцога Карла Фридриха было диким  иметь  дворян на правах  рабов. Однако полностью отказаться от рабов царь не смог и большая часть  подданных империи - крестьяне - оставались  крепостными.  Жалованная Екатериной Великой грамота  городам (1785) в имущественном,  правовом и социальном отношениях, закрепила  положение предпринимателей, других  влиятельных  слоев городского населения и  обеспечила им более  стабильный  порядок перехода в другие сословия.  И, как результат, появилось невиданное ранее на  российской земле  созвездие  талантливых личностей  в политике, экономике и культуре.

Вместе с тем, как отмечает Питирим Сорокин,  после издания указа о вольности дворянства при сохранении всех  привилегий, начался процесс  вырождения.

Аристократия, ранее успешно выполнявшая важные  государственные функции, превратилась  в социального паразита. Началось вырождение  национальной элиты, ставшее одной из причин  Октябрьской революции. Гибель русской аристократии - неизбежный приговор истории.

Победа над Наполеоном позволила России войти в западноевропейскую цивилизацию, что оказало  сильное воздействие  на общество. Российские реформаторы, включая декабристов,  ориентировались  на западную модель развития, принятие конституции и отмену крепостного права.  Медлительность в проведении реформ  не только способствовала  появлению дворянских революционеров, но и «плавному»  переходу  к контрреформам  и усилению  самодержавия.

Великие российские реформы 60-х годов XIX века раскрепостили  крестьянство. Но и эти преобразования с элементами  национальных традиций исходили  не из представлений  о наиболее  целесообразном политическом устройстве России, а из реформ  по царскому повелению. Следующее поколение русских реформаторов вошло в историю как «партия контрреформ» (1890-1900), делавшая ставку на укрепление  самодержавия власти с помощью панславизма во внешней политике и развития отечественной  промышленности. Отказ от либеральных реформ  сопровождался усилением  национально-шовинистических идей.  

Историю невозможно писать белыми или черными  красками. С «партией контрреформ»  связано  имя выпускника Новороссийского университета  графа С.Ю. Витте (1849-1915) - виднейшего  российского государственного деятеля, стоявшего во главе Министерства финансов, управлявшим  промышленностью,  внутренней и внешней торговлей. Витте, который говорил своим близким: «я не либерал и не консерватор, я просто  культурный  человек», практически осуществил  многие идеи  развития  отечественной экономики, выдвинутые  его предшественниками на посту министра финансов, учеными с мировыми именами Н.Х. Бунге и И.А. Вишнеградским. Евразийская экономическая программа Витте  особое место  отводила транзитным функциям Российской империи, созданию торгового моста  между Западом им Востоком. Программа включала  строительство  железных дорог и торгового флота. Было осуществлено  строительство  Великой Сибирской  железнодорожной  магистрали.

Политика открытых дверей 80-х годов (беспошлинное десятилетие),  практически, распространила  преференции  свободной торговли на всю территорию Российской империи. Однако, как и в период одесского порто-франко,  беспошлинная торговля  и низкий  таможенный тариф сдерживали  развитие российской промышленности. Учитывая  этот негативный опыт, в 1891году  создается новый таможенный тариф Российской империи, запретительный для ввоза товаров иностранного производства и протекционистский  для отечественного предпринимательства и ввоза  иностранного капитала.  В его разработке  принимал непосредственное участие великий русский ученый Д.И. Менделеев (1834-1907), проявлявший  глубокий интерес к  судьбе национальной экономики. После скандальной  отставки  в знак протеста с должности  профессора Петербургского  университета  в 1880 году  Менделеев стал  сотрудником  министерства финансов. С его именем связан самый результативный период  деятельности правительства по  развитию отечественной промышленности. По просьбе Витте  Менделеевым  были написаны адресованные Николаю II  письма  о введении протекционистской таможенной  системы  и привлечения иностранных инвестиций  в Россию. Современники называли  общий таможенный тариф 1891 года менделеевским и, возможно, он оказался самым эффективным за всю историю российской государственности.

В результате  Великих реформ XIX века создание  инфраструктуры предпринимательства приблизило Россию к промышленно развитым странам, способствовало притоку иностранного капитала. Была в основном реализована евразийская экономическая программа правительства  и создан коммуникационный мост  между  Западом и Востоком.

Раскрепостились творческие возможности народа, получившего личную свободу. По аналогии с протестантами питательной средой вышедших из крестьян первых русский предпринимателей стали христианские раскольники и старообрядцы, для которых "старина" символизировала вольность торговых слобод. На рубеже ХХ века народ ответил на реформы не только успехами в экономике, но и серебряным веком русского искусства, философии и литературы, меценатской деятельностью предпринимателей (Морозовых,  Мамонтовых, Бахрушиных, Щукины, Терещенко и др.).

Извечный "троянский конь" российской модернизации - массовая социальная маргинализация (люмпенизация) общества сверху и снизу. В результате отмены крепостного права было нарушено сословное строение российского общества. За счет части аристократии, крестьянства и рабочих образовался огромный маргинальный слой социальных и духовных люмпенов - "перекати поле", утративших связи с месторазвитием, что ослабило этноприродную прочность коммуникационного пространства. Модернизация общества по западному образцу привела к углублению противоречий между техникой, символизирующей могущество и процветание империи, и ментальностью русского крестьянства. Вырождение сохранившей привилегии аристократии сопровождалось утратой ее важнейших государственных функций, способности к умственному и нравственному совершенству. Тлевший столетиями конфликт общества и власти привел к реваншу социальных маргиналов, ставших основными исполнителями революционного террора.

Противоречия между  капиталистическими отношениями и феодальной природой  государства со всей наглядностью проявились  в  русско-японской войне, ставшей предвестницей очередных  испытаний для России. На поверхность российской действительности   начали подниматься социальные маргиналы. Великие реформы XIX века вместе с отменой крепостного права нарушили многовековое сословное строение, основой  которого было общинное  крестьянство. Образовался огромный слой социальных и духовных  люмпенов,  окрепших через десятилетия и вошедших во власть  на гребне Октябрьской революции и Гражданской войны. Российская модернизация,  давшая гражданам на короткий период   относительную личную свободу и  экономическое достоинство, была  прервана.

Отмечается трагическая закономерность в российской истории.  Победы России в Отечественных войнах XIX и XX вв. сменились, соответственно, сокрушительным поражением в Крымской и Третьей мировой («холодной») войнах в результате  глубокого социально-экономического кризиса общества. Последняя попытка  реформирования «сверху» закончилась распадом Советского Союза и новыми контрреформами. В результате усилившегося мифологического хаоса  установились  гибридные режимы с имитации демократии и рыночных отношений преимущественно  под контролем прежней  авторитарной  номенклатуры,  пополненной за счет   «демократической» партии социальных маргиналов.

«Троянский конь» российской модернизации  проявился в  превращении в догму чужих традиций  и моделей  социально-экономического развития, вырождения элиты и расширения маргинального слоя  социальных и духовных люмпенов за счет  аристократии,  крестьянства и рабочих. Игнорируя неоднородность социального времени, различия социальной стратификации и культурно-исторических традиций, предпринимались  попытки сиюминутных  преобразований «сверху», каждый раз ставя Россию «на дыбы». 

«Троянский конь» моденизации  проявился в смене реформ  контрреформами с проявлениями крайнего национализма, антисемитизма  и антикапитализма.  «Достижением» третьей волны реформаторов  стала реакция на известный царский Манифест 17 октября  1905 года, дарующий народу свободу слова, совести и собраний. Ответом  был национал-шовинизм, деятельность которого началась с кровавых  погромов, особенно еврейских. Еще со времен средневековья  антисемитизм и антикапитализм имеют  одни социальные корни.  Для черносотенцев еврей  - символ  капитализма, а значит враг  народа и монархии. Защитники монархии, сплотившись вокруг «Союза  русского народа»  и «Союза Михаила Архангела», с гордостью  воспринимали  звание «черная сотня». Нижегородская черная сотня  во главе с Мининым  спасла  Москву и Россию против  очередного вызова  Запада - польской интервенции и смуты. История черносотенцев не   закончилась  убийством Григория Распутина и Октябрьским переворотом - вирус национал-шовинизма  был  привит  на советской земле и дает новые всходы  коммуно-национализма в постсоветском пространстве.

 

***

ХХ столетие,   начавшееся с завершением или расцветом «золотого/серебреного» времени  русской поэзии,  философии и литературы прошло  под знаком «свинцового»  и ядерного века.  Победивший в Великой Отечественной войне Советский Союз  за невиданно короткие сроки  восстановил разрушенное хозяйство,  стал второй ядерной  сверхдержавой,  вышел на второе место в мире по уровню валового внутреннего продукта, создав  эффективную систему образования и социального обеспечения. Вершина советского  уровня и качества жизни была достигнута в начале 60-х годов,  когда на поверхность общественной жизни в результате «оттепели»  вышел интеллект. Это уникальное  время  ренессанса  интеллигенции. Оно неожиданно началось в период «оттепели» и незаметно закончилось. Модернизация по-советски уже произвела свою разрушительную работу со стороны, остававшейся тайной для многих.

Советская власть дискредитировала  трудовую мораль, основанную на  вере и семье. На месте разрушенного традиционного общества  не образовалось гражданское. Право, по мнению  Иммануила Канта, есть  самое святое из того, что  есть у Бога на Земле. Но когда  душа пронизана радиацией атеизма и раболепия, в  обществе господствуют  вместо гражданских законов фискальные  порядки и криминально-клановые интересы. В многомерном коммуникационном пространстве  России  изъят важнейший  исторический  «страт», без  которого невозможно понять современный образ «троянского коня» модернизации.  

Несмотря  на  знаменитое  произведение  Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», последствия   существования этой лагерной страны осознаются не в полной мере. По сути, в многомерном коммуникационном пространстве  существовала огромное государство в государстве. Миллионы людей  прошли через главный  университет «казарменного»  социализма  - ГУЛАГ, трудились и умирали в этой стране.  Здесь в «шарашках»  была  сосредоточена  самая передовая  наука  с учеными рабами. Лагерная экономика  давала 10% объема  общесоюзного производства, а с инфраструктурными  отраслями - до 50 %. Крупнейшие  «стройки века»  осуществлялись за счет  рабского  труда заключенных,  строивших города,  железные и автомобильные дороги,  речные  и морские каналы, гидроэлектростанции. Вот только  небольшой перечень «строек коммунизма»: Беломорско-Балтийский и Волго-Балтийский  каналы, каналы Москва-Волга и Волга-Дон, Сталинградская  и Куйбышевская ГЭС. Далее идут  автомобильная дорога Минск - Москва и железные дороги БАМ (первый),  Коноша - Котлас, Тайшет - Братск, Комсомольск-на-Амуре - Ванино. Список продолжают  «мертвая дорога» от Салехарда до Игарки и  рокадные дороги вдоль Волги, многочисленные города (Комсомольск-на-Амуре, Дубна, Воркута, Северодвинск и др.),  заводы, шахты, прииски и рудники, высотные здания в Москве, включая  Московский государственный университет на Ленинских горах.  Заключенными построен самый крупный в мире заполярный город Норильск, включая  горно-металлургический комбинат, аэропорт, железную дорогу. Не в одном учебнике не изучается география этой страны, но она в нас. В Московском государственном университете  им М.В. Ломоносова  студенты продолжают   вместо  жилого «сектора» и комнаты в общежитии говорить «зона» и «блок».

Лагерная экономика была преимущественно ориентирована на обеспечение  военно-промышленных «строек коммунизма» и создание региональных «броненосцев революции». Так,  например,  отмечалась сверхконцентрация  ГУЛАГА  на Дальнем Востоке («Дальстрой» и др.), обеспечивающего   сооружение   военно-стратегических  коммуникаций  и объектов ВПК для огромной группировки  советских войск, включая тихоокеанский флот.  Строящаяся в 30-е годы   заключенными   Байкало-Амурская железнодорожная магистраль не была нацелена на создание нового транспортного выхода для  внешней торговли  в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сооруженный  тоннель под Татарским проливом  обеспечивал  тылы для  Сахалина, превращаемого   в непотопляемый авианосец на Тихоокеанском театре военных  действий.   И когда этот военно-гулаговский  форпост  рухнул, население Колымы (Магаданской области)  сократилось в два раза, Камчатка   живет без электроэнергии от танкера до танкера,  Чукотка  - без продовольствия, а  Владивосток стал  символом пародии на европейскую  демократию.  

Не на современном Западе, а в ГУЛАГе  проще найти  аналоги  «дикого» капитализма. В лагерной стране  зэки руководили зэками. И «отец  народов»  Иосиф Сталин сам сидел в тюрьме и  был в ссылке и его «кореша»  по партии власти периодически подвергались репрессиям. Одни погибали, другие становились более преданными и направлялись  на самые ответственные участки строительства  коммунизма. Испытывая комплекс неполноценности, люмпенизированная власть, выбирая между  интеллектом и уголовником, всегда отдавала предпочтение  последнему и опиралась на него в ГУЛАГе. 

Рабская психология и отвращение к труду  формировались на трех лагерных заповедях - мат, блат и туфта (приписки, халтура).  Хозяину положения не престижно было делать работу  самому,  если заключенный выполнит  её за пайку хлеба. И отсюда истоки «троянского коня» постсоветской модернизации - казнокрадства,  имитации деловой активности и реформ.

 

***

В результате колоссальных потерь на полях брани и геноцида против собственного народа, отчуждения гражданина от собственности (крестьянина от земли) усилилась дальнейшая маргинализация общества и появился самый дешевый товар - советские люди. Принеся огромные жертвы, Россия стала лидером "второго мира". Упадок духовности и подорванный генофонд деформировали психологию русских, что привело к невосполнимым изменениям в ментальности - снижение пассионарности, самопожертвования ради бескорыстного патриотизма и положительной комплиментарности - акта понимания других народов.

Социальная маргинализация, порождая "пограничные состояния" социально-психологического дискомфорта, разрушает не только межсословные и межличностные коммуникации, но и углубляет разрыв между человеком и его природным месторазвитием, между городом и деревней, центром и провинцией. Если в прошлом российская провинция неоднократно спасала Москву в период смуты (нижегородское ополчение) и в Великую Отечественную войну (сибиряки), то ныне она с подорванным генофондом и отлученным от земли крестьянином не может претендовать на роль спасителя отечества и выполнять консолидирующие функции в едином социокультурном пространстве. Как отмечает А. С. Панарин, дефицитные ресурсы провинции - сбереженная природа и сбереженная мораль, а процесс реабилитации ценностей укоренения требует длительного времени.

В середине 90-х годов  в России реформы сменились контрреформой и новым торжеством социальных маргиналов. Вместо среднего класса расширился  слой социальных и  духовных люмпенов сверху и снизу, которые не могут существовать без самого дешевого товара - людей и бесконечного дефицита - денег, топлива, инвестиций. Дефицит колбасы   сменился дефицитом   совести и морали. Бывшая сверхдержава стремительно утратила  военную и экономическую мощь,  постепенно превратившись  с устаревшим ядерным вооружением в главную проблему Запада.

Гибель советской империи

Защищенный  межконтинентальными  ракетами с атомными боеголовками  Советский Союз  рухнул в одночасье как «глиняный колосс». Оказалось, что радиация души воинствующим атеизмом  сильнее  атомных бомб. Атомная энергия неспособна защитить  страну, уверовавшую в свою исключительность и могущество. Параллели евразийской истории. Так распалась и Золотая Орда, уверовавшая в свое могущество и сооружавшая  города без  крепостных стен, полагаясь на  конницу и бескрайние  степи. И стала легкой добычей  Железного Хромца - великого полководца Тимура.

Расколотое многомерное  пространство ослабило  коммуникационную природу России, где в условиях открытости к внешнему миру обнаружилась диспропорция между конкурентоспособными на внешнем рынке ресурсодобывающими и старопромышленными регионами. Пограничье оказалось зоной депрессивного развития (Приморье, Камчатка, Сахалин, Забайкалье, Калининградская область), произошло их экономическое отдаление от Центра. Из-за снижения уровня жизни и повышения транспортных тарифов ослабли не только хозяйственные, но и межличностные коммуникации граждан страны, разобщенных пространством. Произошло не только экономическое удаление  Дальнего Востока. Образовались  экономические «пустыни»  в Восточной Арктике и Колыме,  живущие в отличие от Москвы в другом социальном времени. Провинция  превратилась  в маргинальное пространство  заброшенных   малых городов и сельской местности,  утративших культуру саморазвития. Многократно поруганная  провинция оказалась на краю  новой  социальной катастрофы.

Резкий переход к «дикому»  капитализму  усилил социально-психологический дискомфорт  народа,  не отличавшегося  трезвостью. Неукорененность, беспочвенность, бездуховность, рабская психология, повседневное насилие в «горячих точках» стали  основными приметами рыночного фундаментализма. Примитивная адаптация населения, отдаляющегося со своими  проблемами  выживания от государства,  создает  почву для  анархической смуты. 

Расколото пространство  русского народа,  превратившегося в «разделенную нацию». За 90-е годы в Россию  из бывших советских республик  въехало около  6 млн.  мигрантов, включая беженцев и  вынужденных переселенцев. Диаспора - благо для великих народов. Но Россия,  возможно,  единственная страна,  которая в прошлом  отрекалась от диаспоры или  уничтожала (судьба Харбина).

В экономическом пространстве России отмечается активизация предпринимательства так называемых "новых русских", которые преимущественно не этнические русские. Если на Западе этническое предпринимательство, опирающееся на солидарность землячеств, органично вписалось в цивилизованные рыночные отношения, то в России оно обусловлено утратой индивидуальной экономической активности титульного этноса, находившегося долгие годы под государственным протекционизмом.

В многоголосии  о судьбе России  все отчетливее  звучит  мелодия возрождения.  На переломе истории, когда,  казалось бы,  видна заветная цель, велика опасность  новых и неожиданных потрясений. Самая протяженная в мире территория - важный стратегический ресурс и  самая большая боль  России.  Иван Ильин писал: «Первое  наше бремя есть бремя земли  - необъятного, непокорного, разбегающегося  пространства...».  Как  его удержать? Россия как никакая другая страна мира  испытала  огромное воздействие  географических и  геополитических факторов. Геополитическая логика - стремление вдаль доминировало  над  необходимостью  обустройства  отечественного  дома.

Колонизация земель требует  адаптации, выработки  навыков жизни в непривычных, зачастую  суровых,  ландшафтно-климатических условиях. Так шло  продвижение русских  в Сибирь и на Дальний Восток.  В процессе колонизации предпринимаются попытки  перенести традиционную культуру земледелия  в чужой ландшафт. И  на Дальнем Востоке, и в Средней Азии и в Крыму русские  и украинцы сажали «картоху»,  трудно адаптируясь  к новым  ландшафтно-климатическим условиям. Мигранты приносили другую, чуждую  местным ландшафтам, культуру земледелия. На Дальнем Востоке славяне не  могли тягаться с корейцами и китайцами в культуре сельского хозяйства, близкой их  ландшафтам месторазвития.

 Еще в начале ХХ века граф Сергей Витте  обращал внимание  на несоответствие темпов прироста территории  государства и степени её  культурного и  экономического обустройства и предлагал  отказаться от некоторых национальных окраин: «Нам мало поляков, финляндцев, немцев,  латышей, грузин, армян, татар и пр. и пр., мы пожелали  еще присоединить территорию  с монголами, китайцами, корейцам. Из-за  этого  и произошла  война (Японская, -  замечание В.Д.), потрясшая  Российскую империю; и когда мы  опять придем  в равновесие, и придем ли вообще? Во всяком  случае  еще  произойдут большие потрясения. А при  теперешней политике, когда  по крайней мере  скрытые идеалы  царя - это идеалы  полупомешанной ничтожной партии «истинно русских людей», можно, не будучи  пророком, предвидеть  и чуять еще  большей  беды... Господи, помилуй...». 

Не услышал царь-батюшка  этой тревоги,  и господь не помиловал.  В конце  века, не успела страна придти в  себя после развала  СССР,  как  уже обсуждаются   прогнозы  распада России, и не только американских геополитиков. Русский писатель Василий Аксенов  написал пророческий роман «Остров Крым». Критики проводили параллели с реальным  полуостровом,  оторвавшимся от  российского пространства, кто-то указывал на сходство с Харбином. Действительность   внесла коррективы. Как считает сам писатель,  наиболее близкой к  сочиненной  футуристической утопии  оказалась  Москва - одновременно,  российская столица и мировой город, ставший  островом относительного благополучия. В новом романе  Василия Аксенова  «Кесарево сечение» действие заканчивается  в 2065 году  на территории Великого Китайского Союза,  в геополитическом и геоэкономическом пространстве  которого Россия  будет  на правах вассала.

Для этого немного  надо. Если будет все идти  своим чередом,  на месте российского  географического пространства  образуется «черная» демографическая дыра. Если Советский Союз  по численности населения  занимал третье место в мире после  Китая и Индии, то Россия   в начале ХХI век опустилась на   шестое место и по прогнозам  ООН  население страны сократиться за период  1990 - 2015 гг. с 148 до 114 млн. человек, что будет соответствовать  девятому месту в мире.  За 90-е годы население России  сократилось на 5 млн. человек  и только  приток беженцев компенсировал эти  потери.  Продолжительность жизни снизилась с 70  до 64 лет для обоих полов, а  у мужчин - до 58 лет (в некоторых автономиях  - до 50 лет).  Падает уровень рождаемости, который только в  мусульманских  республиках  превышает смертность.  Высокая доля лиц нетрудоспособного возраста  ложится  тяжелым бременем на экономику страны. Страна не успела оправиться от последствий Афганской войны, как  под видом молниеносных полицейских акций  разгорелась война на Кавказе.  Россия   на долгие годы превратилась в кавказскую пленницу своей недальновидной политики. 

В многомерном коммуникационном пространстве  Россия утрачивает коммуникационные функции  в реальных  геополитических, географических   экономических пространствах. Внутриполитический ландшафт  российского «большого пространства»  неоднозначно отреагировал на западные ценности. Внедрение  символов   гражданского общества  (демократических выборов с их европейской частотой в несколько  лет)   усилили  приоритет  тактической  борьбы за власть над решением стратегических  задач  сохранения и приумножения  многомерного коммуникационного пространства. Европейская модель  демократии, ориентированная  на решение  тактических вопросов,   эффективна для малых и  средних по размеру территорий государств и оказывает  разрушительное воздействие на страну «большого  пространства», разбегающегося  без долгосрочной стратегии сохранения многомерного коммуникационного каркаса. Раньше эти функции выполняла имперская власть, обладающая органическим  свойством стратегического видения,  обеспечивающая  стабильность путем главенства центростремительных сил над центробежными.

Если в  Европе восхождение к федеративному устройству  государств шло  через  исторически  опыт  вольных городов,  самоуправление  (магдебургское право), то  Россия никогда не была  реальной  федерацией,  являясь унитарным государством с  национальными автономиями. В статье «Искусство строить федерацию»  И.А. Ильин отмечает  четыре, погубленные анархией,  возможности установления федеративного строя: в Киевской Руси, в Суздальско-Московской Руси под татаро-монголами, в эпоху Смуты (1605 - 1613)  и в период  февральской революции 1917 года.   Договорное федеративное  начало оказалось  не по силам России, объединенной  и возвеличенной  унитарной государственностью.

В 1922 году в Советском Союзе был осуществлено федеративное устройство в соответствии с коммунистической концепцией мировой революции, о чем  свидетельствовал  земной шар  и лозунг  на государственном гербе «Пролетарии всех стран,  соединяйтесь!». 

Противостояние сверхдержав, их мирное сосуществование и соревнование, достигшие высшего накала в 60-е годы, дало человечеству выход в космос,  атомную энергетику и компьютерные технологии. Запад (западноевропейская цивилизация во главе с США)  до распада СССР имел  самые надежные тылы  с Востока против нелегальной миграции,  транспортировки наркотиков и терроризма, при этом не неся ни каких материальных затрат  на советском направлении. Теперь Запад лишился этих тылов и получил  дополнительно мигрантов, мафиозные группировки и постоянно просящих  кредиты  правительства  из  нищающих постсоветских стран.    В Европе на Балканах  возник  собственный «треугольник» наркобизнеса, проституции и терроризма. Эта  неожиданная «пиррова победа»  можем дорого обойтись Западу в очередной мировой войне - борьбе с терроризмом. 

Образ будущего

«Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет все - Европа  и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется: Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи:
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля - извечно те же.»
Максимилиан Волошин

 

Рубежность многомерного коммуникационного пространства является стратегическим ресурсом социально-экономического развития России и политической стабильности в Евразии. Современному вызову Запада, Юга и Востока Россия может ответить умением сосредоточиться на использовании высокой энергетики "пограничных состояний".

В мифологическом хаосе расколотого пространства-времени нарушены межличностные и материальные коммуникации, среди которых особенно опасна утрата коммуникативной способности русского языка. Отсутствие диалога между говорящим истину транслятором, владеющим знанием и умеющим слушать рецептором приведет к расколу российского многомерного коммуникационного пространства. В отличие от государства, колонизующего земли, главный ресурс российского суперэтноса, его величайшее завоевание и главный энергоноситель - открытая к внешнему миру маргинальная русская культура. Сохранение русской культуры и языка в качестве транслятора межцивилизационного диалога будет способствовать преодолению конфликтной структуры многомерного коммуникационного постсоветского пространства. Наивной иллюзией выглядят попытки его межгосударственной политической и экономической реинтеграции на правах "общества с ограниченной ответственностью" (СНГ, российско-белорусский союз). Механическая замена безликого и бесполого "псевдонима" Российской империи - СССР на аббревиатуру из трех букв - СНГ в реальной действительности оказалось чистой формальностью. Необходимо преодолеть химеру "общеевропейского дома" и западнического эпигонства властной элиты. Требуется отказаться от претензий на исключительность, избранность "Третьего Рима", реинтеграции постсоветского пространства в унитаристской форме "плавильного котла", так и от комплекса "вечно догоняющей" страны.

Россия -  региональная держава, обладающая атомным оружием и энергетическим богатством, обеспечивающим  коммуникационный мост  с Западом, а в будущем, возможно, и с Востоком (в первую очередь, с Китаем).  Геополитическое  и геоэкономическое положение  Срединного государства между тремя  мировыми полюсами  экономического и технологического развития в  США, Западной  Европе и Японии является важным стратегическим ресурсом страны.  Попытки   Соединенных Штатов замирить  рубежи евразийских цивилизаций  привели к возгоранию ЕВРАМАРа, что вновь  усиливает  возможность создания  евразийского коммуникационного моста через экономический ландшафт России.

Россия остается  крупнейшей кладовой  полезных ископаемых,  здесь сосредоточено   45 % мировых запасов  природного газа, 40 % мировых запасов нефти,  44 % железных  руд, 74 % марганцевых руд,  40 %  запасов редкоземельных  ископаемых и 28 % алмазов.  Но  богатая  природными ресурсами  территория  одновременно является самой  холодной страной в мире со среднегодовой температурой ниже нуля.  По площади эффективной  территории (за исключением арктических и высокогорных)  Россия уступает  Австралии,  Бразилии, Китаю и США.

Благополучие государств Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии обусловлено не открытием "персональных форточек" на Запад или Восток, а возможностями создания евразийского трансконтинентального коридора от Атлантики до Тихого океана. Россия - единственная страна "от моря до моря", через которую могут пройти коммуникации между тремя мировыми полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Восточной Азии и Северной Америке. На пересечении этих транспортных коридоров XXI века на Дальнем Востоке в Китае сформируется крупнейший мировой коммуникационный узел.

Таким образом, модернизированная концепция евразийства, основанная на рубежной коммуникативности российского суперэтноса, социокультурных и геоэкономических функций многомерного пространства будет способствовать достижению баланса во внешней политике между Востоком и Западом, Севером и Югом, при доминирующей роли России. Могущество России будет прирастать, прежде всего,  способностью возродить рубежную коммуникативность евразийского пространства на основе человеческой энергии (пассионарности).

Если в прошлом выделялась рубежная коммуникативность с повышенной пассионарной энергетикой столиц и пограничья, то в постсоветском пространстве русское зарубежье стало новым полюсом пассионарности наряду с внешними источниками духовности и историческими рубежами становления России. Внешний и внутренний полюса пассионарности создают энергетику высоких интенсивных взаимодействий, эмоционально-ценностного мышления через страстную ностальгию.

Столица, крупнейшие российские города и русское зарубежье являются лидерами модернизации постсоветского общества. При этом наибольшую политическую и деловую активность проявляют социокультурные маргиналы - русскоязычные представители рубежного суперэтноса. Именно они стремятся сохранить единое экономическое пространство, используя русский язык как транслятор международного бизнеса. В большинстве постсоветских стран, как правило, государственным является язык титульной нации, а делового общения - русский. В результате российской экономической политики возрождается пространство русскоязычной культуры за счет ренессанса русской книги.

Российская провинция, частично утратившая такие ценности как сохраненную природу и сохраненную мораль пока не может выполнять консолидирующую роль в социокультурном пространстве российского суперэтноса. Обладающее значительной пассионарностью русское зарубежье становится важным транслятором межцивилизационного диалога. В постиндустриальную эпоху не орды кочевников, а единое информационное поле маргинальной культуры способствует сохранению коммуникационной природы евразийского пространства. Россия XXI века может стать страной, возрожденной "ширью".

Резюме

В Восточной Европе углубляется цивилизационный системный кризис (власти,  военной доктрины, экономики, религии и нравственности).

Постсоветская трансформация Восточной Европы закончилась конрреформацией (застоем) и образованием новой мировой периферии.  Природа  контрреформации заложена в Великой Октябрьской революции. Она была прервана репрессиями Сталина в 30-годы и завершилась в 90-е годы, когда  была создана модель «люмпенизированная власть и бизнес едины».

 

---

 Назад Далее

---

 

 

---

 

«Геополитика сверхдержав»

   

 

Великий час геополитики. Геополитическая трансформация мира		Геополитика Мирового океана
Великие лидеры Востока, победившие бедность и коррупцию
Путешествие в Древний Египет в поисках причин гибели цивилизации	Путешествие из славян в грекив поисках демократии	Путешествие во Флоренцию в поисках национальной идеи	Путешествие в Венецию в поисках долголетия государства
Шотландия Адама Смита.

 

Ландшафты жизни Иллюстрированный журнал профессора Дергачева Воспоминания Ландшафты памяти Ландшафты путешествий. Города и страны Ландшафты поэзии, музыки и живописи Избранные статьи и посты ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ПРОСТОРАМ РОДИНЫ ЧУДЕСНОЙ Шейх Заид. Самая выдающаяся исламская личность Павел Флоренский. Русский Леонардо да Винчи Максим Горький. Писатель, купленный любовью народа Иван Бунин. Певец пограничья природы Анна Ахматова. Парящая в небесах Николай Гумилев. Конкистадор истоков человеческой природы  Николай Заболоцкий. Поэт философской лирики Бесподобная Элеонора. Королева мужских сердец Анна Вырубова. Фрейлина, монахиня, оклеветанная Трафальгарская Венера. Символ красоты и силы духа Париж. Лувр. Гимн обворожительным женщинам Трансильвания. Замок Дракулы. Вампирский бренд Румынии Где присуждают и вручают Нобелевские премии Олимпийские игры. От Древней Греции до Сочи Гибель мировой секретной империи Великий час кораблей пустыни Неугасающий ослепительный блеск Венеции Карибы. Святой Мартин. Остров двух господ