logo
Институт геополитики профессора Дергачева
Сетевой проект
Аналитический и образовательный портал
«Пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, мы никогда не сможем принадлежать тому, что будет». Мартин Хайдеггер

Геополитика. Русская энциклопедия

Интернет-журнал

Геополитика. Русская энциклопедия

Геополитика. Русская энциклопедия

Предисловие

Часть первая. Введение в цивилизационную геополитику (геофилософию)
Глава 1. Интеллектуальные истоки
Глава 2. Философия пространства
Глава 3. Покорители пространства

Часть вторая. Мировые цивилизацииx
Глава 4. "Мир равноразных миров"
Глава 5. Вечное настоящее Древней Греции
Глава 6. Великий китайский порядок
Глава 7. Западная цивилизация
Глава 8. Притяжение Европой
Глава 9. Исламская цивилизация
Глава 10. Цивилизационные вызовы

Часть третья. Расколотая цивилизация
Глава 11. "Страна вечной беременности"
Глава 12. Политическая трансформация
Глава 13. Социальная трансформация

Часть четвертая. Евразийские рубежи вражды и мира
Глава 14. Евразийская геополитика
Глава 15. Расцвет и гибель империй
Глава 16. "Пороховая бочка" Европы
Глава 17. Крымский микрокосмос
Глава 18. "Солнечное сплетение" Евразии
Глава 19. От Каспия до Афганистана
Глава 20. Когда власть взывает К Богам

Часть пятая. Геостратегия
Глава 21. Каким будет мировой порядок?
Глава 22. Пути войны и мира
Послесловие
Использованная литература
Рекомендуемая литература
Избранные мысли
Основные понятия цивилизационной геополитики

dergachev.ru

dergachev.org



   
   



Лекции Гибель секретной Империи Гибель секретной Империи Гибель секретной Империи


Обсудить статью в дискуссионном клубе

Владимир Дергачев. Цивилизационная геополитика (Геофилософия)
Междисциплинарный учебник для вузов. Киев: ВИРА-Р, 2004. - 672 с.


 

Глава 6. ВЕЛИКИЙ КИТАЙСКИЙ ПОРЯДОК

 "Китай...может преподнести миру дар. Этот дар будет счастливым соединением западного динамизма с традиционной китайской  стабильностью".

Арнольд Тойнби

 

В  Восточной Европе большую популярность  приобрела  модель общественного развития Китая, не поступившегося  коммунистическими принципами. После вхождения во власть многие политики, как правило, посещают страну «восходящего Дракона» и под впечатлением увиденного начинают  ускоренными темпами внедрять  китайский опыт, правда, пока  с известным результатом.

Многочисленны сторонники  сильной центральной власти, которая, по их мнению, обеспечит достойный человека уровень и качество жизни без демократических преобразований в обществе. Несомненно, чужой опыт  нужно знать, но необходимо  помнить, что это опыт другой цивилизации. Но не будем торопиться, а последуем  мудрому совету  древней китайской пословицы: «Достоинствам  - подражать, на недостатках  - учиться».

Главная особенность  последней из оставшихся древних цивилизаций - здесь  границы культуры, религии и государства в основном совпадают. История Китая - единственный в своем роде пример более или менее непрерывного развития государства-цивилизации  на протяжении четырех тысячелетий. В культурологическом аспекте  понятие  «китайцы» эквивалентно не «немцам» или  «французам», а западноевропейцам в целом. Блистательная культура средневекового Китая возникла на  развалинах  древнего мира, как западная цивилизация сформировалась на фундаменте античности. Слово «китайцы»  - условный термин, перешедший в русский язык с несколько  измененным   звучанием от названия одного из кочевых степных народов  киданей.

Китай - последняя классическая империя с этнически разнообразным населением. Китайцы (ханьцы) составляют 94 %  общей численности населения при сравнительно небольшом удельном весе  народов других национальностей, среди которых уйгуры, монголы, тибетцы, маньчжуры, корейцы и группа народов, говорящих на тайских языках. Китайский народ сложился  в долине Хуанхэ на рубежах  речного,  лесного и степного ландшафтов. Китайцы заселяют, в основном, Великую Китайскую равнину. Другие народы, численность которых значительна по европейским масштабам - более 70 млн.  человек, расселены на  западе, севере и юге. Величина китайского  суперэтноса  всегда являлась гарантом его сохранения. Когда Китай становился добычей иноземцев,  попытка покорить страну заканчивалась ассимиляцией  победителей, их китаизацией в образе жизни и мировоззрении.

Возрождение великой  державы-цивилизации происходит на основе сочетания мировых достижений и местных культурно-исторических традиций, богатого философского наследия. В  современном мире Китай остается единственной страной-цивилизацией, обладающей бесценным богатством.  Это потаенное богатство  сложилось   два тысячелетия назад, когда   Земля только что облучилась  первыми лучами христианства, а ислам  еще не родился. Имя этому богатству  - мировоззрение  и менталитет  традиционной  китайской цивилизации. Стратегический ресурс  Китая  заложен в  силе и стабильности исторической традиции,  в имманентной ориентации  на великий порядок,  основанный на социальной гармонии и справедливости.  Соединенные Штаты  Америки с двухсотлетней историей не только не обладают таким богатством, но и  выглядят наивными дилетантами в своем стремлении претендовать на мирового господство.  Один из истоков  долголетия китайской цивилизации, прошедшей  через тысячелетия взлетов и падения,  был заложен в  стратегии «праведного Пути». Прислушаемся к голосу  китайских предков из глубины веков.

Прежде всего, обратимся к книге - важнейшей  форме  закрепления семантической информации, предназначенной для повторяющегося  воспроизведения  и передачи во времени и пространстве. Среди множества рукописных книг есть и такие, которые как бы были предназначены  к трансляции смысловой  информации не только в линейном связанном виде, но и в электронной версии  гипертекстуального (нелинейного) интерактивного труда. Выдающиеся книжные памятники, впитавшие «почву» разных культур,  остаются  на протяжении  нескольких тысячелетий «повсюду дома». И один из них был создан в Китае.

Стратегия "праведного Пути"

В предыстории  китайской философии  господствует космогоническое учение. Культ  Неба (единственная метафизическая субстанция) выступает не в качестве божества, а верховного регулирующего - контролирующего начала. Мы можем судить о натурфилософских представлениях  древних китайцев по сохранившимся рукописям. Эти  книги  представляют собой связки бамбуковых планок, прошитых кожаными шнурками. Среди них выделяются   канонические сочинения - первые собрания текстов записей о деяниях  великих царей древности (первопредков, устроителей  мироздания, культовых героев). Само слово «канон»  графически обозначало  планки для  письма, водруженные  на высокий столик, то есть «высокочтимые записи». Прикоснемся и мы к одному из самых загадочный авторитетнейших канонов -  «Книге Перемен» («Ицзин», «Чжоу И»), на протяжении всей жизни изучавшимся Конфуцием. Основной текст, следуя традиции,  создан Вэнь-ваном  и Чжоу-гуном,  примерно,   в 1143 - 1105 гг. до  нашей эры.  Этот не самый древний  памятник китайской письменности занимает ведущее  место  в классической китайской литературе.

Канон отражает многовековой  накопленный опыт  наблюдения реального мира  и содержит первые сведения  по натурфилософии. Культ Неба объясняет  движение звезд естественными  закономерностями и связывает их с судьбами  государств и людей.  Но что  же является  первичными субстанциями,  наполняющими Вселенную,  порождающими  и сохраняющими жизнь?  И здесь  безымянный человек  совершил гениальное  открытие   изначальных сил, двух начал  китайской философии  - Инь и Ян, о  которых говориться  в  космогонии «Книги Перемен». На основе  этих натурфилософских принципов дуализма  классифицируются  любые бинарные  оппозиции:  Земля и Небо,  женщина и мужчина,  темное и светлое, пассивное и активное, вещественное и духовное   и т.д.  Первичные силы Инь и Ян обусловливают  сущность пяти элементов природы: металла, дерева, воды, огня и земли. К ним добавляются пять естественных состояний: влаги, ветра, тепла, сухости и холода. Учитывается еще пять основных человеческих функций: мимики, речи, зрения, слуха, мышления и пять основных аффектов: заботы, страха, гнева, радости и созерцания. 

Эта труднейшая  для перевода и понимания  книга  всегда пользовалась славой  темного и загадочного  текста. В наиболее обстоятельном  русскоязычном  труде Ю.К. Шуцкого «Китайская классическая «Книга Перемен» излагается обширный  комментарий к  этому канону и даны интерпретации переводов основного текста ранних времен  и более позднего, сложившегося при Чжоуской династии.

Канон состоит из шестидесяти  четырех  графических символов, так называемых гексаграмм,  выражающих ту или иную  жизненную ситуацию во времени  с точки зрения её постепенного развития. Гексаграммы представляют собой сочетание  шести черт  двух видов: сплошной и прерывистой. Первая  символизирует мужское, светлое, деятельное начало мироздания или Ян, вторая - начало  женское, темное, пассивное или Инь. По теории «Книги Перемен», весь мировой процесс  представляет  собой  чередование  ситуаций, происходящее  от взаимодействия  и борьбы сил  света и тьмы, напряжения (по символике чисел «девятки»)  и податливости (по символике чисел «шестерки»). Таким образом,  шестьдесят четыре  комбинации исчерпывают  все  разнообразные ситуации в мире.

Первоначально было создано  восемь символов (знаков) из трех черт (триграмм), получивших  определенные названия и прикрепленные к  определенным  кругам понятий (название, свойство и образ).

Название

Свойство

Образ

творчество

крепость

небо

исполнение

самоотдача

земля

возбуждение

подвижность

гром

погружение

опасность

вода

пребывание

незыблемость

гора

утончение

проникновенность

ветер

сцепление

ясность

огонь

разрешение

 радостность

водоем

Таким образом, в теории «Книги Перемен»  исследуется процесс  возникновения, бытия и исчезновения. Каждая гексаграмма  может рассматриваться как  сочетание двух триграмм, отражающих внутреннюю (наступающую, созидающую) жизнь и внешний (отступающий, разрушающий)  мир. Иногда гексаграмма рассматривается как сочетание  трех пар черт, отражающих три  космических потенции - небо, человек и земля.

 Гадания по «Книге Перемен»  должны были дать ответ  на вопросы, как нужно поступать в той или иной обстановке. На гадании и «следованию обстоятельствам»,  а не на молитве и откровении, складывается  здание  китайской традиции.  Идею противостояния мира богов и мира людей китайцам  заменила идея преемственности Человека и Неба, упорядоченного космоса  и хаоса. В этом вечном круговороте бытия   главным является знание «пути», проложенного мудростью, выраженной символически. Китайские мудрецы считали, что  все люди, вещи и события  во Вселенной связаны между собой энергией и целями, составляющими  смысл жизни.

«Книга Перемен» рассматривается многочисленными исследователями  не только как древнейший китайский документ по  натурфилософии,  гадательный текст, но и  как словарь. И здесь  содержится еще одна загадка  удивительного канона. Три  тысячелетия тому назад была выбрана  техническая форма фрагментарного текста, позволяющая  занять  знаменитому  трактату достойное место и среди электронных интерактивных книг с нелинейным гипертекстом. 

Велико значение «Книги Перемен» в развитии духовной культуры Китая, особенно в философии, политике, математике, стратегии, живописи и музыке. «Книга Перемен» как  наиболее древний текст, содержащий  сведения по  натурфилософии, использовалась наряду с  другими классическими текстами в качестве  пособия для практической деятельности  различных политических деятелей, вплоть до императора. По каноническому тексту книги  гадали и предсказывали будущее. Попытаемся и мы составить послание настоящему и будущему по «Книге Перемен».

 

***

Если  власть   решились на большие перемены и даже обладает  соответствующими  силами,  она,  прежде всего,  должна  поступать обдуманно.  Для того, чтобы поступать обдуманно, следует сосредоточиться.  Древние китайские мудрецы этот шаг называли необходимой задержкой  в пути - «бегством» от возможной деятельности. Весь смысл этой временной задержки в деятельности, чтобы в спокойствии  выработать великую силу: «Когда козел  бодает изгородь, то в ней застрянут его рога». Этот козел - символ необузданной  силы политической элиты, которая ради «шкурных» интересов  бросается к внешней деятельности, не соразмерившись с препятствием.

И так, после временной задержки, набрав великую мощь, отправляемся в дальнейший путь. Но надо убедиться, что произошло  приумножение  положительных и убавление отрицательных сторон великой силы.  Это происходит, если злу  и  деловой имитации противопоставляется  активное созидание  добра и внутренняя правдивость.

Но и всякое приумножение может привести к  переразвитию, то есть  переходу через край.  Стремление подняться выше  положенных возможностей  приводит к утрате того, что может быть достигнуто. Чтобы не потеряться в такой ситуации, необходимо большое напряжение внутренней правдивости, на которой должно быть обосновано всякое высказывание. Чтобы найти эту внутреннюю правдивость, следует исходить  из самого себя.  Требуется «победа» над самим собой. Добродетельный человек ищет причину неудачи не в цели, а в себе, дорожит старыми знаниями и постоянно приобретает новые. Низкий человек, наоборот, старается приобрести как можно больше известности, почета, званий и должностей.

Если человек, пользуясь своими властными полномочиями, агрессивно наступает на своих оппонентов справа или слева, не заботясь совершенно о самовоспитании, то это  приводит к самым отрицательным последствиям для народа. Если поставленная цель - заимствование через проникновение в какую-нибудь инородную  социокультурную среду, то действовать надо постепенно, лишь в малом  может быть здесь развитие.

Однако силы  человека не бесконечны, рано или поздно они будут исчерпаны. Чтобы избежать истощения,  необходимо поиск сил  направить внутрь самого ищущего. Необходим  источник,  в котором  прибывает и убывает вода, дающая жизнь. Как только будут накоплены обновленные силы, внутренняя энергетика сменяется возбуждением - максимальной динамичностью для  данной ситуации. И здесь настает время уделить  исключительное внимание  сосредоточенности на главном деле -  движении и достижении  известной цели.  Только тогда наступает  изобилие  - полуденное солнце, лучи которого должны простираться на всех граждан страны.

Переход от мифологии к философской  мысли в Китае  имел свою  специфику. Древнегреческие мыслители  стремились к полному  объяснению мира с позиций рациональной философии, не предусматривающей  божественного  вмешательства.  Индоарийское  религиозно-философское  мышление  совмещало   мифологических  божеств с  продуктом рационалистического анализа - трансцендентным  Первоначалом (Единым, Сущим). В ветхозаветном  подходе  мифологические  божества  были замещены трансцендентным  Богом-Абсолютом.  По мнению российского историка  Л.С. Васильева, в Китае  преодоление  мифологического мышления  шло - как везде - за счет преодоления мифа  трансцендентным  Абсолютом (в качество такового выступало Небо). Но не этот Абсолют сам по себе, а санкционированный  им великий  этико-социополитический порядок решительно  вышел вперед и оттеснил на задний план все остальное, включая  и мифологию.  Мифологическое мышление в Китае, как нигде в мире, было  преодолено  столь резко, быстро и  полно.  В отличие от Древней Греции китайских мыслителей волновали прежде  всего социально-этические, а не натурфилософские проблемы.

«Золотой век» философии

Классический и непревзойденный период  в истории духовной жизни китайской цивилизации, вершина  напряженной  интеллектуальной жизни - «золотой век» философии  эпохи Чжаньго или Борющихся царств (V - III вв.  до н. э.). В это смутное время, когда на Великой равнине шли непрерывные войны,  возникли даосизм,  конфуцианство, моизм и легизм, оказавшие  огромное влияние  на развитие философской и общественно-политической мысли. Особенно выделялись  философские школы  величайших китайских мыслителей Лаоцзы (род. 604 г. до н.э.) и  «учителя  Десяти тысяч поколений» Конфуция(551 - 479), а также  Моцзы (480-400) и другие, проложившие  Путь природы, Путь традиций, Путь «всеобщей любви» и Путь служилого государства.

 

***

Естественным продолжением  китайской космогонии  стало учение  о Дао, или пути Природы (вещей). Основоположником даосизма, возникшего  в VI-V вв. до н.э., считается   древнекитайский  философ Лаоцзы (кит., буквально - старый учитель), призывавший следовать природе и жить естественной жизнью.

Лаоцзы  родился в  рубежном (окраинном) царстве Чу (провинция Хэнань) и умер за пределами Китая, вероятно в глубокой старости. Родина Учителя является землей обетованной, одним из древнейших очагов  китайской цивилизации в среднем и нижнем течении Хуанхэ на рубежах Великой Китайской равнины и  отрогов горных хребтов. Здесь находятся остатки столицы первого китайского государства Инь (XVI-XI вв. до н.э). Лаоцзы был  хранителем архива  при дворе правителей Восточного Чжоу, ему  приписывают  авторство «Дао дэ цзин» (трактата о пути и благодетели). Согласно  воззрениям Учителя, Дао означает всеединое и не имеет ни имени, ни формы, оно неслышимо, невидимо, непостигаемо, неопределяемо, но совершенно. Оно покоится и, однако, все время движется. Дао не изменяется, но является  причиной всех изменений. Оно вечно  единое, существующее во все века.  Одним словом, Дао корень всего, мать всех вещей. Не случайно, дао в китайском языке  - Бог, путь, разум, слово, логос и смысл. Сущность  Дао передается следующим изречением: «Человек зависит от земли, земля - от неба (космоса), небо - от Дао, а Дао - от себя самого».  Учение даосизма отрицало  полярные противоположности.  Черное постепенно переходит в  белое, неполное становится полным, кривое - прямым,  пустое - наполненным, ветхое - новым. И наоборот.

Китайская мудрость  космоцентрична и  главный принцип   даосизма «у-вэй»  призывает оставлять вещи в покое, позволить природе идти своим путем. Противоположный принцип  восточной мудрости «вэй» означает  приложение силы или силы воли к вещам и людям, выполняющим приказания.  Если в западноевропейской  антропоцентрической модели  выделяется деятельный герой-преобразователь, «похититель огня», то великий лозунг Дао -  следовать  великому космическому закону. Западный Прометей устремлен к  преобразованию мира, а путь Природы  призывает  человека воздерживаться  от волюнтаристской активности и быть скромным перед  величием мироздания. Увы, история хранит множество примеров, когда Природа наказывает самонадеянных  покорителей мира, «избранные»  народы и государства.   Западное  политическое время устремлено к «светлому будущему» на принципах  линейного прогресса, а любая реставрация рассматривается как драма. Восточное циклическое время постоянно возвращается назад, чтобы «сосредоточиться» перед очередным вызовом будущего.

Но нельзя  поддаваться соблазну крайностей. Самонадеянная активность по реализации очередного «проекта» преобразования общества и природы так же опасна,  как и  самоубийственная пассивность  перед силами зла и агрессии. По закону энтропии  хаос - наиболее вероятное состояние любой  природной,  социальной или экономической системы, если человек  инертен и пассивен.  Разрушительным для общества может быть и религиозный и рыночный фундаментализм «почвенников» и модернизаторов.

 

***

Конфуцианствовозникло  на рубеже VI-V вв. до н. э. Основоположник учения,  странствующий Учитель  Кун (Кунцзы, в латинской  транскрипции - Конфуций, 551 - 479 гг.) был впоследствии обожествлен. Государственный культ  Конфуция просуществовал  с 59 г. н. э. до 1928 г.

Рождение Конфуция  было событием почти легендарным. Его отец, старый воин  Шулян Хэ, имел девять дочерей и одного сына-калеку. Обычай  строго запрещал  калеке приносить жертвы  усопшим предкам и он не мог стать наследником. Таким образом, главный  долг перед предками   оставался не выполненным. И семидесятилетний старик женится на шестнадцатилетней девушке. Этот брак и ознаменовался рождением  будущего Учителя Куна. Малыш явился на свет с  каким-то странным  продавленным теменем, что значило  очень много для древних китайцев, считавших телесные аномалии как знамение безмолвствующего Неба.

Конфуций - единственный  мыслитель древнего мира,  семейную усадьбу которого  можно посетить современному человеку. Стоит только  на бескрайней Великой Китайской равнине отыскать  городок Цюйфу. Здесь за крепостной стеной  сохранились знаменитые  исторические памятники: родовое гнездо потомков  китайского мудреца и храм Конфуция. В Цуйфу Конфуций прожил  большую часть своей жизни  и здесь он похоронен. Но еще более удивительным,  кроме кристаллизованных  в местном ландшафте памятников материальной  и духовной культуры,  является непрерывность семейной традиции Конфуция. В коммунистическом Китае  ныне здравствует семьдесят  восьмое  поколение  великого мудреца. Конфуцианство играет исключительную роль  в духовной жизни Китая, Японии, Южной Кореи, Сингапура и Тайваня, способствует  научно-технической революции в восточных обществах.

Фундаментом учения Конфуция были  древние письменные документы, собранные в архивах царства Лу. Эти документы  составили шесть  книг конфуцианского канона. Естественно, почетное место здесь занимает «Книга Перемен» (Ицзин или Чжоу И), где   в  комментариях к гексаграммам  содержатся  наиболее древние  сведения по натуральной философии  и истории древнего Китая. 

В «Книге Преданий» (Шуцзин)  были собраны   различные исторические документы, среди них выделялся философский трактат «Великий закон»,  излагающий  космологию и  проблемы этики  правителя и подданного.

 «Книга Песен» (Шицзин) содержит собрание  поэтических произведений периода династии Чжоу. В главе «Нравы царств»  представлен в основном фольклор, а в остальных главах  собраны авторские  произведения, посвященные  различным историческим событиям и  лицам.

В «Книге Ритуалов» (Лицзы) излагается теория  государственного устройства, приписываемая Чжоу Гуну. Каждая из шести глав соответствует  определенной отрасли  государственного управления: министерство Неба - управление первого министра, министерство Земли - управление министра   просвещения,  министерство Весны - управление министра культов, министерство Лета - управление  военного министра,  министерство Осени - управление министра общественного  спокойствия, министерство Зимы -  управление  министра  налогов  и финансов.

«Книга Весны и Осени» (Чуньцю) представляет  собой  официальную  летопись  царства Лу, отредактированную  самим Конфуцием. Здесь содержатся авторские оценки действий и поступков  исторических деятелей. В этих оценках событий  выражены и взгляды Конфуция на межгосударственные  отношения и действия правителей.

«Книга Музыки» (Юэцзин) - утеряна и её содержание неизвестно.   Конфуций и его школа  уделяли  музыке особое внимание как  важной составной части ритуала. Музыка, воплощающая вселенскую гармонию,  является делом государственной важности.

В «Книге Преданий» Конфуций  открыл  своих любимых героев, в «Книге Перемен» Учитель  пытался  разгадать  загадку  этого глубочайшего канона, а «Книга Песен» стала любимой.  Эта книга государственной мудрости  посредством знания песен воспитывала вкус  и подобно  библейским сказаниям  прослыла в Китае  вместилищем  мировой мудрости.

Перечисленные  древние письменные документы не содержат трудов, созданных непосредственно Конфуцием. Шестикнижье  состоит из древних  летописей   предшествующих веков и  значительного числа  авторских  текстов эпохи Борющихся царств.

В смутную эпоху Борющихся царств в китайском обществе  появляется социальное сословие  людей, приобретших  богатство  в процессе становления товарно-денежных отношений  путем эксплуатации,  основанной на частной собственности. Возникает главное  социальное противоречие времени, когда можно быть  знатным и бедным. Выход из этого противоречия Конфуций видит  в возвращении  к порядкам  мудрых  правителей прошлого. Поэтому важнейшим положение  его социально-этического  учения  является требование  восстановить отношения в обществе, основанные  на модели клана - главной ячейки государственного организма Западного Чжоу (1027 - 771 гг. до н.э.).   Фундамент этой модели  покоится  на принципах  генеалогического родства  и иерархичности: «правитель должен быть  правителем, подданный - подданным». Прошедшая эпоха  была идеалом Конфуция, неустанно повторявшего свою знаменитую фразу: «Я передаю, а не создаю». Конфуций являлся  транслятором диалога времен и сумел его передать так, что это волнует и сегодня.

Конфуций стал отцом китайской традиции, согласно которой управление есть,  прежде всего,  исправление - исправление себя,  в первую очередь  умение «побеждать» себя  через возвращение к «первозданной  чистоте сердца». Сущность ритуала Конфуция -  в умение «думать сердцем», музыкальной настроенности  души на глубину  жизни. Как гениальный композитор, Учитель  воспитывает духовный  слух, открытость сознания  музыке бытия во всем её неисчерпаемом  разнообразии.

Великий мудрец, учивший  всех и каждого «быть человеком», показал путь  к  истинному успеху,  проходящему через  трудолюбие, честность и  талант. Не титулы, не заслуги, а служение отечеству есть привилегия человека, для которого  бесчестием является  «потеря лица». Мерой величия и мудрости человека  служит его способность  снова и снова возвращаться в мир, снизойти к жизни «как таковой».  Учитель считал своей главной задачей изучение традиций прошлого на благо человеческого общения и общественного согласия.  Но Конфуций  не был простым транслятором диалога времени,  он не только «передавал», но и преобразил прошлое - по меньшей мере,  полуторатысячную  историю самобытной культуры. И на этом пути обессмертил свое имя,  став первооткрывателем человека как  общественного существа - единственного творца культуры.  

Конфуцианство, ставшее государственной религией, отдавало приоритет  преемственности и почитанию старины и традиций, интеллекту, делало сильный акцент на социальную этику и административную политику. Социальная гармония и справедливость  основывалась на строгой иерархии патернализма.  Единственный путь активного переустройства общества Конфуций видел в  идеале меритократии (элиты качества). Конфуцинство явилось  гимном человеку и  вере  в его неисчерпаемые      возможности.

Советский Союз на правах «Старшего брата» приложил не мало усилий  по замене конфуцианства  в Китае «железными»  принципами марксизма-ленинизма. И в самом деле, чему может  научить  передовой отряд пролетариата и власть победивших «шариковых»  Учитель Кун -  выходец из знатного, хотя и обедневшего рода?  Как подчеркивается в третьем издании  Большой Советской Энциклопедии, в высказываниях  Конфуция  просматривается  классовая аристократическая  направленность.  Кроме того, Учитель считал  всеобщим законом справедливости,  закономерным и  оправданным существование  эксплуататоров и эксплуатируемых. Конфуций был убежден, что «эксплуататорами»  должны быть люди умственного труда - образованные  и талантливые, а эксплуатируемые  - люди  физического труда.  Первые должны управлять государством, а другие им подчиняться, при этом все выигрывают.

Как отмечал Арнольд Тойнби,  «Конфуций посвятил  всю свою  жизнь делу спасения  китайского общества от самоубийства  через  наставление его  правителей на  философский архаический путь».  Слава  мудреца пережила тысячелетия, но  Учителю   не удалось  привлечь к себе внимания  современных ему правителей.  Ярчайший пример того, что нет пророка в своем  отечестве. И если потомки неоднократно  применяли  рекомендации  Конфуция для лечения многочисленных  бед, то его поколение  вместо целебных  средств, приписываемых Учителем,  ввергло себя в  еще  большую катастрофу, подорвавшую стабильность всего китайского общества, ознаменовавшуюся  падением  великой северной державы  Цзинь.

Величайших китайских  философов Лаоцзы  и Конфуция и объединяла любовь  к истории  Западного  Чжоу. На формирование  мировоззрения мыслителей,  несомненно, оказало  влияние  их месторазвитие.  Философские взгляды  Лаоцзы кристаллизовались  из энергетики  рубежных пространств - природных (речных, горных, равнинных), древних китайцев и варваров, тогда как равнинная родина Конфуция способствовала к  мышлению во времени, обращению к  традициям  предков. Если  исходить из традиционного дуализма китайской философии, то Лаоцзы ассоциируется с философией  Великого шелкового пути, а Конфуций - Великой Китайской стены. Символично, что их жизненные пути  закончились в соответствии с их мировоззрением. Дата смерти и могила Лаоцзы  затерялись где то в  вечном  Дао -- пути Природы, а Конфуций родился и умер на родине предков, а его могила  сохранилась  до наших дней.

 

***

 Противники конфуцианства - школа моистов - особое внимание уделяли социальной этике и  были сторонниками социальных реформ в обществе. Великий китайский ученый  Моцзы (или Мо Ди)  был  не только ярым противником Конфуция, но и превосходил Учителя Куна  по богатству и глубине  мысли.  В социальной этике Моцзы  простота и умеренность (воздержание)  трактовались  в христианском смысле, как всеобщая любовь ко всем людям без различий. В отличие от конфуцианства,  Моцзы  с других позиций подходил  к социальному устройству, противопоставляя  идею «всеобщей любви»  кланово-семейной морали. Представления об идеологическом единстве  членов клана неизбежно  подразумевает противопоставление одного  клана другому. Это и является источником  бед Поднебесной. Моцзы выступает против  конфуцианского  понимания ритуала -  против всего, что не  может непосредственно приносить пользу людям. Такой  утилитарный подход, отрицающий  эмоционально-эстетическую  сторону человеческой культуры,  граничит у этого  древнекитайского философа с отрицанием  культуры вообще. Конфуцианцы решительно отвергли  идею всеобщей любви. В их доктрине главной была идея  обособленности Поднебесной и противопоставления её  и «варваров».

 Учение моистов содержит  социалистические элементы, однако не в современном (коммунистическом) толковании. Моизм пришел к  идее построения казарменного коммунизма на основе принципа  эгалитарности  (равенства, уравнительности)  потребностей и потребления, единомыслия.

 

***

Школа легистов (законников) отдавала  приоритет  идеям преобразования общества и реформирования (инноваций). Легисты были законниками в  восточном смысле  этого слова. Юридический  закон понимался как средство  создания  единого социального пространства, управляемого  центральной властью. Эта власть,  недоступная  влиянию  любых корпоративных групп,  обеспечивает консенсус служилого государства, где каждая социальная группа должна быть уверена, что плоды её деятельности не будут растрачены теми, кто выторговал  себе привилегии и преференции. Привилегированная аристократия, наместники провинций, деловые  люди и низы общества обязаны служить  государству в  соответствии с определенными функциями.  В знаменитом легистском трактате «Книга правителя  области Шан» эти принципы излагаются следующим образом: «Если государство богато, а управляют  им словно оно бедное,  это называется  удваивать богатство, а вдвойне богатое государство  сильно. Если государство бедно, а управляют им словно оно богато, это называется  удваивать  бедность, а вдвойне  бедное  государство  слабо».

Легистсткие «законники» установили для всех сословий единые правила игры, исходящие из служебного усердия.  Автор уже цитируемого трактата Шан Ян особе выделял опасность  паразитического существования части населения, что подрывало не только экономику, но и нравственные  начала, достоинство народа. Он в частности писал: «Господства  в Поднебесной  добивается такая страна, где на сто человек, занятых в земледелии, приходится  один  бездельник; могущественной является  страна, где на десять  занятых в земледелии приходится один бездельник; и в угрожающем положении находится  та страна, в которой половина  народа  занята в земледелии, а половина бездельничает».

Легисты предавали важное значение принципам территориально-административного   деления страны, разрушающим  местные корпоративные  связи  наследственной аристократии и других сословных групп. Органам местного  самоуправления противостояла  прямая  властная вертикаль.

В учении легистов  консенсус служилого государства  и уравнительная справедливость  были подчинены системе долгосрочный приоритетов, исключающих имитацию деловой активности.  Стратегия строительства могучей державы  обеспечивается  союзом  верховной  власти с простым народом  против сильных, номенклатурного своекорыстия. Сильное государство  стремится   подчинить единой налоговой политике  сильных и зажиточных, тогда как слабое государство «воюет» с мелкими  правонарушителями, опасаясь крупных.

С геополитических  позиций модель служилого государства  особенно актуальна, когда требуется организовать жизнь страны-цивилизации, или  держать  и оборонять огромное евразийское пространство. Но любые теоретические построения на практике оказываются далекими от идеала. В централизованном  тоталитарном государстве велика опасность   культа власти, стремящегося  создать «нового человека», лишенного  культурной  памяти.  После кратного политического триумфа при правлении  императоров династии Цинь в конце III  в. до н. э. легизм  продемонстрировал  свою несостоятельность и провалился, но его мотивы вошли в другие идейные течения, в частности  даосизм.  Попытка создания служилого государства и «советского человека», предпринималась «отцом всех народов» Иосифом Сталиным и завершилась распадом империи. 

Если конфуцианское  понимание культуры  немыслимо без подчеркивания роли преемственности  и традиции, то легизм  неразрывно связан с идеей  преобразования и  реформ.  Здесь традиции противопоставлялась инновация. Легистские доктрины исходили из  стремления  идти на любые контакты, если они выгодны государству.   Внешнеполитическая доктрина  конфуцианцев  основывалась на противопоставлении   Китая и «варваров».  Сосуществование в  истории Поднебесной  этих двух, казалось бы, взаимоисключающих начал явилось   важным фактором  долголетия китайской цивилизации.

Срединный океан коммуникаций 

Почему ханьцы называют Китай Срединным государством?  Может быть это мания величия, завышенная самооценка или идея этноцентризма  в Поднебесной имеет глубокие основания?  В  природно-географическом  и социокультурном отношении  Китай,  как и другие крупнейшие  евразийские цивилизации,   занимает  краевое положение по отношению к географическому центру Азию,  тогда как, например,  Россия  -  срединная страна или рубежный суперэтнос   между Западом и Востоком. В геоэкономическом пространстве Китай  в прошлом был  крупнейшей мир-экономикой и сегодня стремиться возродиться в этом качестве. В этноприродном  пространстве  Китай действительно  занимает центральное положение.

 Как нам представляется, китаецентризм следует рассматривать с позиций рубежности  многомерного коммуникационного пространства.  Возможно, в Азиатско-Тихоокеанском  регионе происходит  Великое открытие  мира рубежной  коммуникативности на  границах Великих «геосферных океанов»: этносферы (китайский  суперэтнос),  атмосферы (Азиатский антициклон), гидросферы (Тихий океан), литосферы (сейсмически активных  тектонических зон) и  биосферы (климатических  фронтов). И мы являемся невольными свидетелями не просто возрождения былого могущества Китая, но становления   Великого  Срединного океана многомерного  коммуникационного пространства Земли. Обратимся к многомерной географии Китая с её границами жизни и смерти, кристаллизовавшимися  в геополитической концепции «центр - периферия - пограничье».   

 

***

Следует обратить внимание, что согласно китайской традиции  «географический подход» широко применяется  на всех иерархических уровнях  многомерного коммуникационного пространства между макро- и микрокосмосом. В традиционном  древнекитайском  представлении Земля имеет  девять географических областей, восприемлющих  оплодотворяющий  импульс Неба, производящих  все вещи. Поэтому  Сын Неба (император)  единожды женится на  девяти женщинах, призванных  удовлетворить оплодотворяющий  импульс императора. Таким образом,  девять женщин символизируют  претензии на мировое господство, овладение всеми  регионами Земли.

География играла важную роль  при строительстве  жилища  и размещения в нем  предметов быта. Так, например, трон императора был  всегда обращен на  юг, который рассматривался  как  источник небесной энергии. На южную сторону выходил и главный  вход  дворца.  При богослужении перед алтарем  Храма неба  лицо императора всегда было обращено на  север.

В анонимном трактате, обнаруженном в ходе раскопок в 70-е годы ХХ века, тело женщины  представлено в виде  своеобразной «географической карты», по которой «путешествует» мужчина в поисках  эрогенных зон, пересекая «винный брод» и переходя «бурлящее море», чтобы затем  взойдя на «гору постоянства» войти в «темные  врата». При этом считается, что правильное «путешествие»,  сохраняющее энергетический запас человека,  устанавливает гармонию с космосом, сохраняет здоровье, продлевает жизнь и  улучшает зрение. 

Географическая организация культуры имеет определенный философский смысл.  В древнегреческом  полисе центр - агора - пустое место для народных собраний, у  русских - храм, у китайцев - граница. В Поднебесной в противоположность хаоса   понятия  «ритуал» (установленный порядок) и «граница» неразделимы.  В ирригационном земледелии в бассейнах великих рек дамба  не только отделяет возделанные  поля от  воды, но и является рубежом жизни и смерти.   Строительство  дамб и каналов  было высшим подвигом китайцев.  По аналогии с этими важными  элементами  хозяйства можно рассматривать  и две величайших памятника - Великую Китайскую стену и Великий Шелковый путь. Стена разделяет жизнь и смерть, а  по транспортной коммуникации  идут потоки товаров и информации.

Следует обратить внимание на особенности фонетического толкования в китайском языке происхождение понятия   цзин (граница) от иероглифа  цзин (пейзаж). Логика здесь такова. Пейзаж - это видимая   местность, освещенная солнцем, ведь глазу доступно то, что освещено. А освещенное солнцем место имеет границу.

Возведение крепостных стен  усадьбы, дворца правителя, на границе уделов имело в Китае большое  символическое значение, так как вносило  в природный мир первозданного хаоса  порядок. Не случайно, город в Китае  начинал строиться  с возведения стен и ворот, обеспечивающих, соответственно,  защиту от  внешнего мира (разграничение мира  хаоса и порядка) и регулируемую открытость к внешнему миру. В древнекитайском городе  крепостная стена и ворота  часто были более внушительных размеров, чем   дворец правителя.

В этнической истории древних китайцев отмечается три различных этапа соотношения границ  этнических и  государственных общностей.  От этнополитической общности   был осуществлен переход к  мелким государственным образованьям, находящихся в  состоянии  войны «всех против всех». Этнические  рубежи  общности  древних китайцев на этом этапе шире  государственных границ.  И на следующем  этапе  это соотношение становится противоположным: государственные границы объединяют несколько  этносов. Проявляется  тенденция к  совмещению  этнических и  государственных границ, реализованная в конце III в. до н. э. И хотя в дальнейшем  население Китая стало  полиэтничным, эта тенденция сохранилась до настоящего времени.

 

***

В  западной  геополитической концепции устройства мира «центр - периферия»,  отсутствует  самая главная пограничная зона, которая не  обязательно должна иметь  контакт в реальном географическом пространстве. В  отличие от этой  концепции,  еще в древнем Китае сформировалась  модель «центр - периферия - пограничье». 

География этноцентризма  нашла отражение в пространственных представлениях древних китайцев. Территориально-административная структура древнего  государства  состояла из трех зон - центральной (внутренней), промежуточной (периферийной)  и внешней (пограничной).  Центральная   зона, где располагалась столица, была наиболее урбанизирована,  а пограничная  в отличие от периферийной  отличалась  уровнем  развития и более  прогрессивными  формами организации производства. Как отмечает Л.С. Васильев, отсутствие коммуникаций  делало невозможным мелочный контроль в  пограничной зоне. По мере удаления от центра, как правило,  сильнее и  крупнее было автономное деление. Географическая отдаленность от центра и постоянная опасность  извне  создавали  внутренний интеграционный импульс, способствующий  консолидации  местного населения, военной и экономической мощи пограничного удела.  Эффективность централизованной  администрации  ограничивалось  в основном центральной зоной. Не случайно, именно в пограничной зоне  произошло становление  династии  государства Чжоу, просуществовавшего  свыше восьми столетий. На этноландшафтных рубежах  пограничья в контактной зоне с варварами произошло становление  северокитайского и южнокитайского этноса, берут  начало империи Цинь и Хань.

В соответствии с натурфилософским мировоззрением  территориально-административное  деление государства осуществлялось  по географическому признаку. Особенно это проявилось в  чжурчжэньской  империи Цзинь, где существовала   система  пяти столиц - главной (или средней) и  четырех, названных по  странам света. Причем один и тот же город  на разных этапах своей истории в меняющемся  геополитическом пространстве  мог быть северной или южной столицей,  западной или восточной. В  китайской империи Мин из-за смены геостратегии,  центр государства был перенесен  из портового Нанкина (Южная столица) к беспокойным  степным границам  в Пекин (буквально, Северная столица). Пекин (под другим названием) являлся так же  Южной и Средней столицей государств с некитайскими династиями - Ляо и Цзинь. 

Если в древнегреческом  полисе в центре  была агора - свободное (буквально, пустое)  место, площадь для народных собраний,  а в славянских городах - православный храм,  то в  китайском микрокосмосе  совпадает сакральное  и политическое пространства  - в центре расположен Запретный город, где все подчиненно почитанию Сына Неба.  На протяжении пяти столетий Пекин  делился на Внешний и Внутренний город. В  центре последнего  находился Императорский город, ядро которого составлял  Запретный город с древними дворцами (Гугун). Императорские дворцы Гугун  в течение 450 лет  служили резиденцией  правителей китайской династии  Мин и маньчжурской  династии Цин. Перед главными воротами Тяньаньмэнь (Ворота  небесного спокойствия) покоятся  два огромных  каменных льва, символы силы и красоты.

 За многотысячелетнюю историю Китая  сотни городов  становились столицами на тот или иной период истории. Большинство из них было расположено вдоль главных  геополитических и  геоэкономических осей  восток - запад и  север - юг,  а главная столица размещалась на их пересечении. Причем этот  важнейший коммуникационный узел (политический, экономический, административный,  социокультурный) также  мигрировал в реальном географическом пространстве, но почти всегда тяготел к природным рубежам река - равнина - горы, к берегам  степей и морей. Направление  восток - запад   дважды в истории  перерастало в  крупнейшую мировую коммуникацию - Великий Шелковый путь.

Современная  организация экономического пространства Китая  более всего соотносится с главными коммуникационными осями, а не  с целостными природными образованьями. Нет  экономически целостной Великой Китайской равнины, а есть расположенные  вдоль коммуникационной  оси север - юг и на пересечении с осью восток - запад Центральная зона от Пекина до Гуанджоу, включая самую населенную  провинцию Сычуань. Центральная зона  является  срединной по уровню экономического развития.   Приморское положение  занимает  Восточная зона, наиболее открытая к внешнему миру и экономически развитая,  с гигантским Шанхаем и провинциями, расположенными вдоль Великого канала и скоростной железнодорожной трассы  Пекин - Шанхай.  Коммуникационным «хребтом» наименее экономически развитой Западной зоны являются возрождающийся Великий Шелковый путь. Обращает на себя внимание, что   коммуникационной осью не стала  Китайско-Восточная железная дорога,  проложенная в Российском геополитическом пространстве.

 Коммуникационная ось север - юг объединяет не  только    социокультурные общности  Северного и Южного Китая, но,  возможно, в   будущем станет центральным звеном  Азиатско-Североамериканской  магистрали. Если это произойдет в XXI веке, то заложенные в древней китайской натурфилософии  представления о Поднебесной, Срединном государстве  станут  физической явью. На территории Китая  пересекутся  две мировых магистрали (трансмодальные коридоры), образующие  крупнейший коммуникационный  полюс Земли.

Секреты  долголетия цивилизации

В чем секрет долголетия  китайской цивилизации? Возможно, в дыхании земли или качестве почвы естественной и духовной. С плодородием  почвы древние китайцы связывали не только свое благополучие, но и традиции,  рождение  талантливых и мудрых людей. Однако  наиболее  характерной особенностью   китайского ландшафта  является не почва, а люди - океан людей. Нигде в мире не рождалось, жило и умирало  столько человеческих существ, как на Великой Китайской равнине. В  местных рукотворных ландшафтах сама придорожная пыль имеет антропогенную природу. Корни китайского земледелия уходят далеко в историю. Земледелие  и животноводство проявились здесь как  геологическая сила, позволившая сконцентрировать созидательную энергию, чтобы  кормить  огромное количество  людей и воздвигнуть фундамент цивилизации. 

Месторазвитие китайской цивилизации наиболее точно характеризуется одним эпитетом «великое» - Великие реки (Хуанхэ и Янцзы), текущие через Великую равнину, окруженную с востока Великим (Тихим) океаном, с запада - Великими заоблачными горами и раскаленными пустыням,  с севера  - Великой Евразийской степью  и сибирской тайгой и с юга - тропическими джунглями.  Между этими великими природными  берегами, выполняющими функции  буфера и  природного барьера, располагался Великий океан цивилизованных людей, окруженный мировой пучиной варваров.   Эта ойкумена обитаемой земли  и мироздания называлась по-китайски с глубокой древности Поднебесной,  а со времен Конфуция - Срединным государством. В этих названиях нет отражения  этнического бахвальства или высокого самомнения. Народу  было чем гордиться - мягкий климат и плодородные почвы, рукотворные  ландшафты, где стерлась грань между созданным  природой и человеком; реки, дающие жизнь и приносящие смерть.

У каждого земледельческого народа  проявляется любовь к родной земле, но только  в китайском языке  качество почвы означает  дыхание земли, дающее  два начала. Это космический лик земли, плодоносящее, материнское тело, живой организм с циркулирующей энергией мира.  Это и человеческий лик земли, возделанное поле, выступающее  прообразом порядка и ухоженности, а  не  раздолья и воли. Вот как в книге В.В. Малявина «Конфуций» описывается взаимосвязь космического и человеческого  ликов земли. Землеустроение  есть устроение мира, а геометрия полей - прообраз «небесной сети» мироздания, пахота - подобие духовного подвига, произрастание  семени - тайна  человеческого  самосовершенствования. Если  почва для китайцев мера человека, то  водная стихия играет двойственную роль - жизнетворную и смертоносную. Великая  Хуанхэ или Желтая река не только кормила половину Поднебесной, но и ежегодно угрожала  катастрофическими наводнениями. Поэтому строительство дамб и каналов, требующее общественную коллективную солидарность, являлось высшим подвигом для китайцев. Великая река выступает в образе  кровеносной системы матери-земли, питающей все живое или несущей смерть.  Поэтому задача мудрого человека  состоит в регулировании течения воды.  Здесь  уместен образ реки как  течения общественной жизни и событий.

Горы, обступающие Великую равнину, пронизывают  своими вершинами небеса, излучая тончайшую  энергию мировых стихий. Они не только служат географической границей Поднебесной, но позволяют  людям со своих вершин  под другим углом взглянуть  на жизнь со стороны, заново открыть мир, и увидеть то, что не видно с близкого расстояния - перспективу созерцания.

Но высший судья для древнего   китайца - Небо, награждающее достойных и карающее  злодеев. Жизнь восточного мудреца-святого  должна  быть прозрачной  и светиться как кристально-чистый  купол небес. Благосклонность небес можно добиваться и постоянно подтверждать  успешным правлением.  Процветание  государства - не милость  Неба, а дело рук самих людей. В древней китайской традиции  религия обернулась  этикой, где человек  заслонил собой богов. Идея главенства Неба   воспитывала религиозную терпимость. Небо, утратившее личностные  черты первопредка,  постепенно превращается для древних китайцев во всеобщий  космический и нравственный порядок движения и развития всего сущего. Смысл жизни заключается в  поддержании правильных отношений человека  с космосом, в умении всегда соответствовать  движению  мира. Древние китайцы ждали  не откровения и милости божьей, а благоприятного момента, своего часа.  Это умение  позволило  неоднократно в тысячелетней истории Китай  выходить из очередных эпох смут и возрождаться в качестве великой державы. 

Тонкий вкус китайцев проявляется в  идеи гармонии  культуры и природы,  должного и естественного. Здесь нет характерных для Европы монументальных мемориалов.  Даже знаменитый Лес Кунов с могилой Конфуция и семейным кладбищем его  потомков представляет  умелое сочетание  порядка и отклонения от нормы, единства и разнообразия.

Неповторимой  особенностью конфуцианской традиции является необычайный интерес к вещному бытию человека. Обыденное и земное  отражается в вещах, излучающих «легкое дыхание жизни». Вещи сами по себе являются  материальными памятниками, отражающими  кристаллизованную пассионарность  человека. Они переживают своих творцов, они  долговечнее самых  самоуверенных мнений, они несут в себе  сверхличную, бессловесную  память человечества. Эти святые вещи как неведомые земли,  побуждают человека устремляться к  безбрежным просторам  воображения, за горизонты  всего  понятого и понятного.

Способом ориентации вещей, созидающий культуру,  является ритуал, охватывающий в едином круговороте события в мире природы и человека.  Ритуал, выступающий резонансом  различных  измерений бытия, укореняет все скоротечное во всевременном.

В изоляции от  других центров культуры древнего мира  жители Великой Китайской равнины  создали за тысячелетия оригинальную  земледельческую цивилизацию. «Дыхание земли» определило характер взаимоотношений человека и природы, уклад жизни и культурные традиции. Древние земледельцы научились выращивать  чумизу,  просо, пшеницу, а в дальнейшем и рис. Шелковые ткани, полученные из нити кокона  тутового шелкопряда,  со временем покорили мир. Железный век принес большие перемены в обществе, политике и культуре,  ускорил развитие ремесла и торговли. Лунный календарь привел во взаимное соответствие и органическое единство  трех начал мироздания: Неба, Земли и Человека. Иероглифическая письменность, изобретенная китайцами,  способствовала  этнической консолидации и служила  очевидным  доказательством их превосходства  над другими народами.

Великая Китайская равнина стала «плавильным котлом» цивилизации.  Еще в  третьем тысячелетии  до нашей эры  здесь простирались   девственные леса и болота, но главным врагом человека  были реки, несущие во время паводка  не только плодородный ил, но и смерть.  Многие древние обитатели этих мест не выдержали натиска природной стихии и отступили в горы,  где, продолжая заниматься охотой, в конце концов,  исчезли с исторической арены.  И только часть племен бросилась на  борьбу с Рекой. Чтобы победить  катастрофические наводнения, им пришлось  усвоить коллективную дисциплину и жесткую  организацию. Это были предки китайцев, вознагражденные за смелый вызов стихии возможностью возделывать плодородную почву, «дыхание» которой дало жизнь  оригинальной культуре. 

Древнекитайское государство (эпоха  трех царств, включая  Чжоу)  представляло собой   конфедерацию княжеств,  связанных высшим достижением культуры того времени - иероглифической  письменностью. Как только конфедерация распалась, в результате плохого содержания дамб в контрнаступление  перешли воды Хуанхэ и горные племена «варваров». Железный век  способствовал  техническому усовершенствованию оросительных систем и повышению урожайности  земель. Эпоха  Борющихся царств сменяется  новой консолидацией вокруг  царства Цинь. В 221 г до н.э. циньский ван принял  новый титул «хуанди» (императора) и вошел  в историю как Цинь Шихуанди, приказавший  возвести  гигантское  фортификационное сооружение - Великую  Китайскую стену, чтобы обеспечить  северные границы империи от варваров. Но это знаменитое в истории  объединение Китая закончилось геноцидом против собственного  народа и культуры - были истреблены не только  ученые и книги, но и  все читатели  исторических и философских трактатов.  В период средневековой императорской истории  Китая на берегах  Хуанхэ  создался новый народ, который соотносится к древним китайцам как  итальянцы к римлянам. С эпохи объединения Китая  императором Цинь Шихуанди  на территории  между Хуанхэ и Янцзы  возникли северокитайский и южнокитайский этносы, месторазвитие которых связано с  изменением ландшафта.

Поднебесный «плавильный котел»

Лев Гумилев выделяет  в этнической истории Китая географический и  временной факторы. География определила  условия адаптации  народа к региону с  определенными  ландшафтными и  климатическими условиями. Великая Китайская равнина, включающая бассейны  Хуанхэ и Янцзы,  с благоприятным  климатом стала природным «плавильным котлом» китайского суперэтноса. Высокогорный Тибет с холодным и разреженным воздухом и вечно снежными вершинами, безводные пустыни  Гоби, Алашань и Такла-Макан были непривлекательны для китайского населения, заселявшего лишь  отдельные оазисы  с особым микроклиматом.

Но все же почему именно на Великой равнине  отмечается высокая   энергетика рубежной коммуникативности, скрывающаяся под покровом тысячелетий в древности, так притягивающей великих китайских мыслителей «золотого века»?  На западе Великой равнины в бассейне Хуанхэ  среди древнейших городов-государств выделялся «Великий город Шан», столица иньской конфедерации. Шан был  расположен на пересечении  крупнейших коммуникационных осей север - юг и запад - восток,  по которым шли потоки товаров, информации, осуществлялся  диалог древних культур  Великой равнины, Евразийской степи, Индии,  Бирмы, Синьцзяна,  Центральной и Юго-Восточной Азии.  Этим и объяснялось богатство  города-государства.   Иньская конфедерация городов-государств  была завоевана пришедшими  из долины реки Вейхэ  племенами чжоусцев.  В новом государственном образовании,  называемом согласно  традиции Западным Чжоу,   получил развитие  культ Неба, «единственным» земным  воплощением его стал Сын Неба, мироустроитель и  владыка Поднебесной. Двуединый культ  верховного божества  создал идеологическую основу для культурно-политической консолидации  разных этносов и, что самое главное, не приобрел  деспотической формы правления.  Возможно, это и притягивало к  прошлому  мыслителей, живущих  уже в смутную  эпоху «Борющихся царств» и деспотов.

«Плавильный котел»  китайской цивилизации сложился на месте одного из мировых  полюсов многомерного коммуникационного пространства. Обратимся к географии. Великая историческая река Хуанхэ, вырвавшись  из горных  теснин,  у  города Ланьчжоу  делает резкий поворот  на северо-восток,  и, огибая  песчаную пустыню  Ордос,  устремляется на юг. Встретив здесь горную преграду, вновь резко поворачивает на  восток к  Великой равнине. У этих крупных излучин в Хуанхэ впадают Вэйхэ и другие реки с запада. Кроме того, вблизи выхода  Хуанхэ на равнину   берет начало один из притоков другой Великой реки Янцзы. Таким образом,  природа подарила людям уникальный коммуникационный узел  с  транспортными осями  юг - север и восток - запад. Именно здесь формировалась  чжоуская этническая общность,  расположено созвездие крупных  городов прошлого и настоящего -  многочисленные  исторические столицы, включая  «Великий город Шан» и древние столицы Хао и Фэн  эпохи Чжоу (1027 - 249 гг. до н.э.).  В 202 г. до н.э. в  низовьях  реки Вэйхе вблизи её впадения в Хуанхэ  была основана  столица ханьской империи  Чанъань,  ставшая к началу  Новой эры  одним из крупнейших городов  мира с населением  свыше 300 тысяч жителей. Отсюда брал начало  Великий Шелковый путь. В III - VI вв.  Чанъань является столицей ряда  северокитайских государств. В 583 г. здесь была построена новая китайская столица Дасин (впоследствии переименованная  в Чанъань), выполнявшая свои функции  до 923 г.  В связи с перемещением  экономических и культурных центров на восток  город  с Х века постепенно утратил свое прежнее значение,  получил с ХIV  века новое  название Сиань и  в современном Китае является одним из крупнейших  экономических  и  транспортных узлов Китая, центром одноименной провинции.  Население города увеличилось за период 1970 - 2000 гг. с 2,7 до 7,7 млн. жителей. Такие темпы роста характерны и для других  город, расположенных на возрождающемся Великом Шелковом пути. Чжэнчжоу, расположенный на пересечении  главных коммуникационных осей Китая,  увеличил  численность населения за тот же период  в семь раз (!)  с  1 до   7 млн. человек.

Но, что самое удивительное, и через три тысячелетия здесь формируется  крупнейший в мире  коммуникационный узел. На пересечении  Великого Шелкового пути  (Шанхай - Роттердам),  проходящего по долине реки Вэйхэ,  и  коммуникационного «хребта» юг - север (Гуанчжоу и Большой Сянган  - Пекин), трансформирующегося в  будущем  в центральное  звено  Азиатско-Североамериканской магистрали. Эти  величайшие   мировые коммуникации, возможно,  пересекутся  в транспортном узле  столицы провинции Хэнань городе Чжэнчжоу, расположенном  на берегу Хуанхэ, где ниже по течению постоянно мигрируют исторические русла реки. 

Рассмотрев коммуникационную природу Великой равнины, обратимся к краям «плавильного котла» китайской цивилизации, не изолированного от контактов с окружающим миром. В нем  при определенных  климатических изменениях в атмосферном «океане»   оказывались «варвары» с востока Великой Евразийской  степи, простирающейся от Карпат до Хингана. Окаймленная с севера сибирской тайгой, а с юга - горными хребтами, Великая степь  делится на  две географические зоны.  Восточная часть или Внутренняя Азия  включает Монголию, Джунгарию и Восточный Туркестан, а   Западная часть -  степи Казахстана и Причерноморья. 

  Периодически в судьбу народов вмешивалась  гетерохронность (изменчивость)  увлажнения  Евразийского континента  (Л.С. Берг, Г.Е. Грумм-Гржимайло, А.В. Шнитников и др.). Влияние  климатических колебаний  на этногенез  подробно исследовалось  Л.Н. Гумилевым, предложившим  свою схему  чередования  периодов увлажнения  и усыхания  ландшафтов. Историческая судьба  этноса   связана с динамическим  состоянием  вмещающего  ландшафта. За два тысячелетия с III в. до н.э.  по ХVIII  в. отмечалось три периода усыхания степей, сопровождавшихся  выселением  кочевых народов к окраинам Великой степи в погоне за  пастбищами и утолением собственного голода.  Но когда начинался период увлажнения, кочевники возвращались в степи отцов, увеличивались табуны лошадей, а политика  становилась  более воинственной.

Причины  гетерохронности   увлажнения  объясняются  изменением направления  движения циклонов. В Северном полушарии, где, как известно,   преимущественно западный перенос воздушных масс,  климат над евразийскими просторами  определяется  атлантическими циклонами.  В Северной Атлантике  отмечаются два максимума атмосферного давления: постоянный  полярный над полюсом и субтропический, местоположение  которых меняется. Поэтому  возможно три  варианта  увлажнения Евразии, зависящие от степени активности  субтропического  максимума,  возрастающей одновременно с  повышением солнечной активности или затухающей в годы спокойного Солнца.

При относительно  малой  солнечной активности  атлантические циклоны перемещаются над Средиземным и Черным морями, над Северным Кавказом и Казахстаном и выпадают дождями  у горных отрогов Алтая и Тянь-Шаня.  Тогда сохнет  питаемый преимущественно  Волгой Каспий, но наполняется водой Арал и Балхаш, находящиеся  по режиму питания  в оппозиции к Каспийскому морю.  Когда солнечная активность  усиливается, ложбина  (пути) циклонов сдвигается к северу и проходит над Центральной Европой, Средней Россией и Сибирью. Волжский бассейн получает больше влаги и повышается уровень Каспия, но одновременно  мелеют Арал и Балхаш. При дальнейшем увеличении  солнечной активности циклоны перемещаются  через  Шотландию, Скандинавию и Беломорье,  Волга мелет, а Степь превращается в пустыню.

На Западе Великой степи  зимой значительный снежный покров или обледенение  почвы во время оттепелей приводил к гибели скота от  бескормицы. Необходимо  было  заготавливать на зиму сено и организовывать  постоянные зимовки, что  уменьшало свободу  передвижения кочевых народов и делало их уязвимыми от  ударов врагов. На Востоке Степи  природные условия для этногенеза были другими.

Аналогом  атлантических циклонов в Восточной Азии является хронологически совпадающие  с ними  тихоокеанские муссоны, также меняющие  свои пути. В результате западного переноса воздушных масс, атлантические циклоны доносили влагу до  гор, отделявших  восточную степь от западной. Огромный антициклон  над Монголией не пропускал  влажные  воздушные массы с запада. Зимой здесь  выпадало мало  снега и  животные  могли беспрепятственно  добывать  корм. Весной, когда  холодный  максимум давления размывался, во Внутреннюю Азию устремлялись  влажный воздух  из Сибири и тихоокеанские муссоны. Этой влаги было достаточно для воспроизводства  калорийной степной травы. Богатые кормовые угодья обеспечивали  развитие животноводства и процветание людей. На Востоке Великой степи  создавались  могучие степные державы  хуннов, тюрок, уйгуров и монголов.

Скотоводство, преимущественно разведение лошадей, превратило оседлых охотников в кочевых воинов. Государственные образования (тюрков, монголов и др.) стали возникать в Великой степи  с IV - III  вв. до н.э.  В периоды  увлажнения  Великой степи, связанные с южным  вариантом прохождения  циклонов, Степь приходила  в движение, а кочевые народы становились   важнейшим фактором  евразийской геополитики.  Именно тогда возникли могучая степная  держава Хунну (IV - III вв. до н. э.),  Великий  тюркский каганат (VI - VIII вв. н. э.) и Монгольская  империя (ХIII - ХIV вв.).

В Великой Евразийской степи, ограниченной с севера  и северо-востока сибирской тайгой, а с юга - Великой Китайской стеной и горными хребтами, хозяйственная деятельность  была сосредоточена преимущественно на периферии или на  степных «берегах». Здесь на природных  рубежах  ландшафтов берут начало  многие  этносы. Так, например,  родина монголов  - северная окраина  степи в  Забайкалье и Восточной Монголии  со знаменитым Ононским  бором -  оазисом леса в аридном климате.

Тихоокеанские муссоны  и западные  циклоны иногда смещали  свое направление  и тогда каменистые и песчаные пустыни с юга  наступали на Великую степь  и субтропики Китая. Степь  приходила в движение  в поисках воды  и  корма. За последние два тысячелетия  трижды вековая засуха  опустошала Великую степь (во II - III вв.,  в Х в. и  ХVI в.), несла гибель  людям и животным.  Как отмечает Лев Гумилев, стихийные бедствия  воздействовали на  хозяйство, а через него - на уровень  мощи кочевых  держав. Степные народы  развивались не менее бурно, чем земледельческие  культуры Запада и Востока.  Великая степь играла  в истории  человечества не  меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки.

И часто, когда степь приходила в движение,  орды кочевников устремлялись на юг  к  обильно увлажненным субтропикам Китая.   Великая Китайская стена,   служившая не  только  этническим, но и природным рубежом  между субтропиками и  сухой степью, не всегда  сдерживала  натиск «варваров».  Температура  «плавильного котла» поднималась, но не только от этого. Постоянно закрытый разогревающийся «котел» так же грозил внутренним социальным взрывом. Так устроена природа, «пар» периодически надо выпускать, но как это сделать? 

Великая цивилизационная геополитика

В великом «плавильном котле»  китайской цивилизации зародилось  «срединное» мышления, сочетающее два философских начала - изоляционизм и открытости к внешнему миру. Китайская концепция этноцентризма сложилась в VII-VI вв. до н. э. на основе противопоставления древних китайцев и «варваров» и получила законченный вид  в учении  одного  из наиболее крупных последователей Конфуция - Мэнцзы.  Древние китайцы  ощущали себя активным, преобразующим  началом  в этнических и культурных контактах. Геополитическая концепция этноцентризма противопоставляла Поднебесную (центр ойкумены «чжун го») и окружающий «варварский» мир  четырех стран света. Не случайно в ханьское время  термин «чжун го»  приобрел  значение «Срединное государство».  Конфуцианцы  считали, что между центром Поднебесной и её периферией  лежат  качественные, непреходящие  различия. В  универсальной системе  макрокосмоса взаимообусловлены размещение  небесных светил  и   географическое положение территории;  соотношение  космических сил инь и ян («темное» и «светлое» начала бытия);  «дыхание земли», определяющее  врожденные  качества человеческого характера и так далее. С «варварами четырех стран света»  лучше всего  вообще воздерживаться от контактов, но если  столкновение неизбежно,  следует  воевать  с «варварами» руками других «варваров». Геополитическая концепция этноцентризма в средние века была взята  на вооружение  официальной китайской идеологией.

Наиболее  резко  противостояли  конфуцианству в отношении контактов  китайцев и «варваров»  последователи учения легизма. Школа легистов обосновывала  политику открытости к внешнему миру, стремление идти  на любые контакты, если они выгодны государству. При  межцивилизационных контактах  народы заимствуют друг  у друга  отдельные обычаи или предметы материальной культуры. Так, например,  древние греки переняли   солнечные часы от вавилонян, щит и шлем - от египтян и письмо - от финикийцев.  Естественно, не избежали заимствований и древние  китайцы. Для более успешной борьбы со степными кочевниками  необходимо было использовать конницу, отсутствующую  у  китайцев. В результате реформирования армии  пришлось отказаться от  традиционной одежды, мешавшей ведению  боя в конном строю, и заимствовать у «варваров»  укороченный халат, а главное, штаны, которые китайцы ранее не носили.  Это дало повод для знаменитой  дискуссии между  конфуцианцами и легистами  по проблемам заимствования «варварской» одежды и отношению к традиции. 

Сосуществование  взаимоисключающих начал позволило  сохранить Китаю особое  положение в мире как единственного, сохранившегося с древних времен государства-цивилизации. Социально-экономические отношения  с внешним миром  сопровождались созданием барьеров против инкорпорации, стремлением сохранить  государство-цивилизацию.

Эта философия материализовалась в известных памятниках - Великой Китайской стене и Великом шелковом пути. Великая Китайская стена была возведена при императоре Цинь Шихуане, который покровительствовал  легистам и преследовал конфуцианцев. Многие из них закончили жизненный путь  на строительстве самого  длинного кладбища в мире. Европейцы, воспитанные в духе рационализма,  рассматривают Великую Китайскую стену как  определенное чудачество  китайцев и, как часто бывает у самоуверенных людей, глубоко ошибаются.  Можно оспаривать эффективность  возведения гигантского  фортификационного  сооружения в географическом пространстве. Однако Великая стена, выполняющая барьерные функции, является материализованным символом  не только китайской философии, но и многомерного коммуникационного пространства. В геополитическом  пространстве  Стена служила  преградой для степных «варваров» и  ограничивала  деятельность китайцев за её пределами, в географии  являлась границей  субтропиков и сухих степей, а в душе человека  -   символом барьера против чужеродных заимствований в духовной сфере. 

На рубеже новой эры основным коммуникационным каркасом древнего мира становится Великий шелковый путь. Через огромные пространства осуществлялся не только  торговый, но и интенсивный информационный, культурный обмен. В зависимости от геополитической обстановки  межцивилизационный диалог то возрастал, то затухал. Встречая политические и экономические препятствия, торговый путь, созданный волей  целеустремленного  человека, подобно реке, выбирал новый маршрут. И, если наложить на географическую карту исторические трассы, они создадут  впечатляющую картину  коммуникационного пространства. Здесь обнаруживается, что современность переполнена мифами.

Великий шелковый путь  нельзя отобразить  в виде единственного  торгового маршрута, это, прежде всего,  разветвленный коммуникационный каркас, соединявший древние цивилизации.  Как правило, не было и купцов, совершавших длительное хождение с Востока на Запад,  из Китая в Европу, и сама торговля  имела особый  геополитический характер.

Благодаря гению человека был изобретен конвертируемый товар, способный преодолевать  экономические издержки долгого  и опасного пути. Впервые китайский шелк появился в Риме при императоре Августе. Древнекитайский шелк, приравниваемый по цене к золоту, выкачивал из Римской империи огромные средства. Торговля осуществлялась через посредников, среди которых выделялись парфяне и евреи. Политика китаецентризма рассматривала шелк как стратегический товар. Иноземцы могли  его получить только  в качестве подарка в обмен на предоставленную дань. Эта своеобразная данническая торговля позволяла  Китаю превращать  в своих «вассалов» многих правителей, включая римских императоров. О чем последние не догадывались. В столице Поднебесной Чаньане имелись многочисленные «фальшивые посольства», организованные предприимчивыми иностранными  купцами.

На протяжении многовековой китайской истории философия открытости к внешнему миру соперничала с политикой изоляционизма, чему способствовали  особенности природных рубежей государства-цивилизации. Древние мыслители  представляли  Вселенную в виде  безграничного круга неба и земли, центром которой было Срединное Китайское государство. Исторически сложилось, что китайские династии рассматривали в качестве естественных границ с другими  странами огромные пространства северной тайги, пустынь Гоби и Такла-Макана, горные системы Куньлуня, Тибета, Гималаев, на юге - джунглей Меконга, а на востоке - Великого океана, которые способствовали изоляции Китая. Относительная доступность с севера из Центральной Азии вызвала необходимость  сооружения Великой Китайской стены, прикрывающей северо-западные границы империи от нападения кочевых народов. Кроме того, природные особенности  северотихоокеанского круговорота (течений) и сезонной смены ветров  благоприятствовали плаванию в морях Юго-Восточной Азии и Индийского океана, но ограничивали возможность плавания на восток.  Не случайно, многие  близлежащие к Азиатскому  материку острова были  открыты  европейцам со стороны Америки.

Первые столкновения на севере  с русскими - народом другой цивилизации - показали глубину социокультурных различий. Если у европейцев  государственная граница была рубежом  (река, искусственная линия и др.), осуществляющим барьерные,  контактные и фильтрующие функции, то в Китае в качестве границы рассматривались  «буферные» пространства, затрудняющие контакты с окружающим миром. Поэтому после  захвата Цинской династией Приамурья  не только не были предприняты меры к его заселению,  но и продолжался угон  населения внутрь Китая за линию Ивового Посада - системы полевых укреплений и караулов, сооруженных  на расстоянии 800-1000 км к югу от Амура. Уже в ХХ в. различия в трактовках международных соглашений о границе  осложняли  советско-китайские отношения. 

Таким образом, природа позаботилась, чтобы изолировать Китай от остального мира. Это способствовало  формированию «срединного»  мышления, а иногда и  уверенности, что можно обойтись без контактов с другими народами. Отсюда берут истоки  падений и взлетов китайской цивилизации.

Хунны, тангуты,  сяньбийцы,  кидани, чжурчжэни, монголы,  маньчжуры  и другие   народы Евразийской степи, пользуясь очередной слабостью Поднебесной, одерживали военные победы. Но многие из них, покорив  империю,  растворялись  в Великом океане  китайского суперэтноса.  Численность населения Китая  в эпоху династии Хань на рубеже  Новой эры  насчитывало примерно 50 - 60 млн.  человек.  После столкновения с хуннами, малочисленным народом  в 300 тыс. человек, Великий Китай в начале IV  века  перестал существовать. Хунны захватили  весь Северный Китай, загнав китайцев  на юг в тропические джунгли  бассейна Янцзы.  В конце этого  века, когда династия Цзинь  объединила обескровленную гражданской войной, обезлюженную  и обнищавшую страну, её население составляло 7 млн. человек.

На севере Поднебесной  китайцы смешались с хуннами и  сяньбийцами, создав по существу популяцию с новым стереотипом поведения, отличную от ханьского этноса.  На берегах Янцзы китайцы вступили в контакт с местными племенами, что привело в последствии  к созданию южно-китайского этноса. Когда в VI  веке   после очередных смут  оставшиеся в живых вновь объединились,  это уже была другая страна и другой народ, принявший   иноземную идеологию буддизма. Великая эпоха Тан  положила начало  средневековому китайскому  этносу. Последний  соотносился с древним, как Византия - с Древним  Римом.

Киданьское государство Ляо (916 - 1125) и чжурчжэньское Цзинь (1115 - 1234) завоевали значительную часть Китая, а монгольская династия  Юань (1280 - 1367), маньчжурская династия Цин (1644 - 1912) - весь Китай. В многонациональной империи Цзинь  чжурчжэни составляли  около 10% населения. Маньчжурская династия Цин господствовала 267 лет. В год  завоевания Поднебесной   маньчжуров насчитывалось  300 тысяч, а китайцев - 300 миллионов!

Почему китайцы не покорили Великую Евразийскую степь и  не проникли в Европу? Лев Гумилев,  первым поставивший этот вопрос,  трактует этот факт следующим образом. Казалось бы, что один из крупнейших по численности народов мира при бурном  демографическом росте  должен был расширяться  за счет прилегающих «жизненных пространств». Но   самые крупные  китайские агрессии эпохи Хань (II в. до н. э.) и эпохи Тан (VII - VIII вв.) закончились трагично  и Северный Китай  дважды  попадал в руки степных народов Сибири и Дальнего Востока. И это притом, что  военная и экономическая мощь Китая  была на порядок выше, чем у  степных народов, а культуру эпохи Тан академик Н.И. Конрад (1891 - 1970) назвал «Китайским Возрождением».

По нашему мнению, «срединное»  мышление  предостерегало от  крупномасштабной экспансии в  географическом пространстве. «Варвары»,  проникающие в Китай через края «плавильного котла»,  ассимилировались в  Великом океане людей. Так же можно было раствориться, утратить «почву» в безбрежном евразийском пространстве.  Но опасна и другая крайность,  находясь на вершинах мирового могущества,  «вариться в собственном котле».

В эпоху Минской империи (1368-1644) укрепляется  авторитет Срединного государства, многие города становятся крупными ремесленно-торговыми центрами Восточной Азии. Усиливаются внешнеторговые связи со странами Юго-Восточной Азии, поразительный  размах получает  морская экспансия.  Китайские мореплаватели  за восемь десятилетий до Васка да Гамы открыли восточные берега Африки (1418). Их корабли заходили в гавани Вьетнама, Явы, Суматры, Индии, Ирана  и Аравии. Наблюдается быстрый рост китайских городов, появляются  крупные мануфактуры, практикующие разделение труда  в процессе производства.

В начале  ХV века отмечается  примерно один уровень  развития  цивилизаций в Европе, Индии и Китае, где блистают богатством крупные портовые  ремесленно-торговые центры и поразительных результатов достигает морская экспансия. Однако  внутриполитическая обстановка в Китае приводит в дальнейшем к свертыванию внешнеторговых связей. Столица из портового Нанкина переносится в Пекин, ближе  к беспокойным  рубежам с монголами и маньчжурами. Политика изоляционизма пагубно отразилась  на развитии общества, привела к  гибельным для страны последствиям. И наоборот, христианская  традиция преобразования мира способствует  Великим географическим открытиям и созданию новых рынков.

Прошло немногим более века после начала изоляционистской политики, и в приморских районах появились европейские «варвары» португальцы, а в дальнейшем англичане, французы, которые добились создания свободных экономических зон - открытия ряда китайских портов для международной торговли. В результате  англо-китайской войны 1840-1842 гг. по Нанкинскому  договору Великобритания  принудила китайское правительство объявить Гуанчжоу  (Кантон) открытым портом и отторгла в «вечное владение» у Китая остров Сянган. Имперский Китай, поверивший в свою исключительность, отгородившись от окружающего мира, совершил роковую ошибку. Полуколониальная страна была отброшена на задворки  цивилизаций. Китай, как считали европейцы, навсегда  проиграл в борьбе  за мировую гегемонию. 

«Опиумные» войны (1840-1842, 1856-1860) и великое  движение тайпинов, создавшее подобие собственного государства во главе с «младшим братом  Иисуса Христа», вскрыли слабость китайского государства. Принято главной причиной  отставания Китая в развитии капиталистических отношений называть  правящую маньчжурскую династию. Известный историк И.М. Дьяконов (р.1914/15) выделяет другую важную причину. Если в Западной Европе  интеллигенция (социальная прослойка людей умственного труда) смыкалась с  предпринимателями,  и результаты  интеллектуальной деятельности шли на пользу капиталистического производства, то в Китае согласно инерции традиции наиболее образованные люди посредством государственных экзаменов  вливались в состав бюрократии. Таким образом,  предпринимательство в Китае оказалось лишенным всякой  идеологической или социально-психологической  основы.

В результате воздействия  иностранного капитала в конце Х1Х века  в Китае  сформировалось два течения. Часть буржуазии и интеллигенции выступала за  социальные и политические реформы в соответствии с европейскими технологиями. Консервативная  бюрократия  и масса народа видели угрозу в проникновении иностранного капитала. Власть выступала за политику «закрытых дверей» и «самоусиления».

Преимущественно молодые реформаторы, выступавшие за осуждение политики  чрезмерного государственного вмешательства в экономическую жизнь, добились  принятие соответствующих императорских указов. Однако это делалось в такой спешке, что реформы оказались непонятыми населением, а бюрократия их успешно саботировала. Умеренные  буржуазные преобразования и «Сто дней реформ»  закончились казнью без суда и следствия  большинства руководителей модернизаторов. И только  в коммунистическом Китае началось   возрождение  страны на пути мирохозяйственной интеграции.  По иронии судьбы   для этого  вместо  «ста дней реформ»  потребовалось столетие проб и ошибок.

Советский Союз  приложил немало усилий по реэкспорту  на местную почву «железных» принципов марксизма, заимствованных в свою очередь в Западной Европе, где неприкаянным бродил  призрак коммунизма. В конце 40-х годов в Китае началось воплощение в жизнь модели административного  социализма: жесткая командная  экономика, директивное планирование и суперустойчивая система, позволяющая контролировать  дефицитные ресурсы для индустриализации страны, чтобы догнать и перегнать  «бумажных тигров» капитализма. Как в период  индустриализации СССР, наблюдались  кратковременные, но впечатляющие темпы экономического роста. Уже  в середине 50-х годов  китайское руководство, осознав  недостатки советской модели,  стало искать свой путь  построения социализма. Началась децентрализация административного  социализма и делегирование власти на нижние уровни. В результате «большого скачка», когда гоняли, согласно партийным директивам, воробьев - злейших  врагов  урожая и трудящихся масс, выплавляли  металл в доменных печах со всеми удобствами во дворе, наступил экономических крах. Советское руководство  перешло к открытой борьбе с «китайским ревизионизмом».

После социальных потрясений «культурной революции» в конце 70-х годов в Китае началась экономическая реформа, в основе которой геополитическая формула «одна страна - две системы». Социальная утопия Конфуция «Общество малого благоденствия» стала официальным  символом  социализма с китайской  спецификой.

Главной геополитической задачей Китая стало воссоединение Гонконга, Макао и Тайваня в едином государстве-цивилизации. Этому было подчинено создание специальных экономических зон, призванных обеспечить постепенную поэтапную трансформацию разных экономик. После воссоединения Гонконга с исторической родиной малоизвестным остается  следующий факт. В действительности  произошло только политическое  воссоединение  с Китаем и фактическое - с территорией специальной экономической зоны Шеньчьжень, выполняющей роль буфера. На внутренней границе Большого Сянгана с остальной территорией  Китая после воссоединения число полицейских было  увеличено на 40 тысяч, так как власть  понимает, что многочисленные преференции требуют жесткого силового контроля. Так как налоговые и другие льготы в условиях слабого государства являются «манной небесной» для местных корпоративных групп и криминальных группировок. КНР и Великобритания являются  гарантами, что после воссоединения в течение 50 лет  в Сянгане не произойдет  политических перемен. Другим гарантом является Тайвань, который будет потерян  для КНР навсегда при изменении достигнутых правил.

Таким образом, завершается полуторавековой «эксперимент», начавшийся с насильственного захвата европейцами приморских территорий Китая, продолженный  американской экспансионистской политикой «открытых дверей» и внешнеэкономической стратегией Японии, что в конечном итоге привело к появлению новых индустриальных стран, взращенных на рубеже цивилизаций, впитавших  западный опыт свободного предпринимательства  и местные культурно-исторические традиции. Возможно, впервые в мировой истории после  эпохи эллинизма состоялась новая встреча Запада и Востока. Китай демонстрирует пример ненасильственной трансформации разных социально-экономических  систем на основе модели умеренного  развития, позволяющего  избегать падения уровня жизни в переходной период.

Уроки китайского

Мировоззрение  и менталитет традиционной китайской  цивилизации  сложился и стал  нормативным эталоном два тысячелетия назад  и изменился с тех пор  весьма незначительно. Сила, стабильность  и неисчерпаемые регенеративные потенции  традиционного Китая  - в его имманентной  ориентации на великий порядок, основанный на  социальной гармонии и справедливости. В этом и заключается главный урок  китайского.  

 Ныне  историческое наследие  творчески используется  для решения стратегической задачи - воссоединения в единых границах  государства-цивилизации. Отсюда, по мнению китайских руководителей, возможность постепенной конвергенции  социализма и капитализма, преодоление  идеологических догм. За особые заслуги  перед отечеством в коммунистическую партию принимают  наиболее отличившихся крупных капиталистов. Легистская политика инноваций и открытых дверей  умело сочетается с  конфуцианскими традициями уважения к интеллекту и открытости сознания  миру. Конфуцианские идеи  человеческого общения и согласия способствуют  расширению  творческих горизонтов общества и эффективности высоких технологий в постиндустриальную эпоху.

Поколения людей рождаются и умирают, а китайское государство  живет тысячелетиями, выступает гарантом  преемственности. Отдельный человек  никогда не являлся  высшей ценностью. Отличительная  китайская традиция - представление о человеке как частице более крупной и важной общности - семьи, рода, клана, нации и государства. По Конфуцию, для того чтобы была гармония в государстве, необходима гармония в семье, а для  этого должна быть гармония в каждом человеке. В отношение к личности  заключается  одно из самых  важных различий  между китайской и западноевропейской цивилизацией.  В китайской традиции  нет твердого ядра своего «я», открыто  отстаивающего  свои личные интересы. Если на Западе  с традициями индивидуализма приоритет  принадлежит становлению гармоничного человека,  то в  Китае  доминирует приоритет  государства над конкретным отдельным человеком.

В условиях, когда подавляющая часть  миллиардного населения живет натуральным хозяйством  государство обязано быть сильным. Культ государства и приоритет его интересов над личными способствовал  формированию традиции идеала  человека социального долга, основная обязанность которого  - приносить пользу стране. Естественно, всегда встречаются люди, которые в первую очередь не забывают  о себе. Главное заключается в том, что традиция человека  социального долга доминирует в обществе. Не случайно, что в Азиатско-Тихоокеанском  регионе отмечают трудности  деловых контактов с постсоветскими странами, где наблюдается дефицит людей социального долга, а во власти доминируют физические лица, чьи личные «шкурные» интересы  выше государственных.

Единство китайской цивилизации основывается на гуманитарной образованности и иероглифической письменности, отсюда  истоки конфуцианских традиций сосредоточенности на важном деле и уважение к интеллекту. Только система   экзаменов и  их успешная сдача открывала Путь в императорском Китае к государственной  службе. При этом очки  считались  как бы знаком отличия, высшего достоинства.  Человек с ученой степенью обязан был носить очки, даже если  обладал превосходным  зрением. В европейских школах, часто  прилежного одноклассника обзывают «очкариком», совершенно не задумываясь об истоках  этой традиции.

Конфуций был убежден, что управлять государством должны  самые образованные и добродетельные люди, от этого выиграют и люди физического  и умственного труда. Отсюда важная китайская традиция - ответственность  национальной элиты, объединяющей  государственных деятелей и интеллектуалов, перед обществом. Не случайно, что после разрушительной «культурной революции» китайская элита  выделила  из своих рядов Дэн Сяопина, а не что-то среднее между Емелькой Пугачевым и Гришкой Распутиным. «Великий архитектор китайской реформы» Дэн Сяопин подтвердил  древнюю традицию: реальная власть  обусловлена  не занимаемым  местом, а личностью. Отсюда феномен Дена, не имевшего  официального руководящего поста  в коммунистической партии.

Благодаря конфуцианству китайский аристократизм отличается от  японского и европейского. Китайская  государственная элита  формировалась не на принципах благородства крови, а  на принципах  «самой чистой морали». Среди великих китайских изобретений  наряду с компасом,  бумагой, порохом особо  следует выделить  экзамен на чин и первые публичные школы, где преподавалось  шесть традиционных «искусств» - письмо, счет, ритуалы, музыка, стрельба из лука и езда на боевой колеснице. На государственную службу отбирали  благодаря экзаменам самых образованных. Воспетый Конфуцием идеал  меритократии (элиты качества)  указывает  путь  активного переустройства общества. С именем Конфуция китайская традиция связывала  исключительный пиетет к грамотности и «книжной учености». Конфуций впервые в истории Китая открыл частную школу, где изучались практические философские проблемы  нравственности и управления. И в современном Китае возрождается традиция почитания образования и учености.

В подходах к общественному развитию отмечаются существенные различия между европейцами и китайцами. Динамичная, взрывная европейская модель, особенно «зарекомендовавшая» себя у восточных братьев-славян, когда требуется «до основанья мир разрушить», неприемлема в условиях государства-цивилизации. Если по западной формуле «время - деньги», то конфуцианская традиция  толкует время как постепенность: «чем больше спешки, тем труднее достичь цели». Традиции умеренного развития проявляются в отношении к качеству продукции и техники. На Западе качество продукции оценивается стандартами и нормами, а в Китае  качественно все, что может использоваться по назначению, например старые машины и паровозы. В деловом мире приоритет отдается не временным  выгодам  фирмы, а государственным  интересам.

Как бы китаец не прожил жизнь, его главный долг перед предками - забота о продолжении рода, родить здорового сына. Кто бы ты ни был, - простой смертный, старый солдат или  Сын Неба.

Традиция  быть собранным перед важным делом, сосредоточится, прежде чем отравиться в Путь, пронизывает   китайское бытие. Например, прием пищи палочками позволяет сосредоточиться на еде, что способствует пищеварению и,  в конце концов,  экономии продуктов питания за счет их лучшего усвоения.  Если человек сыт - сосредоточенность не наступает. Европейцы предпочитают другую более расточительную технологию приема пищи. 

Особенно важно сосредоточиться перед другим важным делом,  когда ты отравился на прием  к императору.  Булыжная мостовая перед тронным дворцом помогает  быть собранным на этом  Пути. Чтобы не споткнуться на неровной дороге, приходится смотреть под ноги, сосредоточиться,  а не витать мыслями в  облаках.  Эта традиция  укоренилась в демократической Европе при сооружении   мемориалов «Неизвестного солдата». Здесь путь к памятнику  часто укладывается  плитами, между которыми сохраняются поросшие травой  зазоры,  требующие при  движении  внимания к ритуалу. 

Традиции учитываются  при   деловых контактах. Здесь китайский коллективизм противостоит  европейскому индивидуализму.  Если европеец предан своей компании, то китаец считает  главной своей обязанностью  приносить  пользу государству, а не временным  выгодам  фирмы. Поэтому часто во время деловых переговоров,  восточный партнер предлагает заключить  сделки по  закупке сырья и оборудования,  необходимых стране, а не данному предприятию.

В Китае важной этической нормой  утверждения своего социального статуса  является фактор «лица». В гостиницах для иностранцев можно наблюдать следующую  картину. Молодая китаянка, служащая  отеля,  выполняет обязанность  носильщика  чемоданов и других вещей. Галантный европеец безуспешно пытается оказать её помощь, которая расценивается как  «потеря лица» служащей при исполнении  своих обязанностей. 

Существует  пропасть в представлениях о  деловой «семье» на Западе и Китае, где семнадцатиюродная тетя является близкой родственницей. Европейцу  не хватит  фантазии, чтобы представить  потенциальную мощь  такого семейного клана.

На деловых встречах  важная функция отводится «чайным девушкам». В офисах, это, как правило, молодые работницы, референты-секретари,   подающие  чай, кофе и сигареты. Если  официальная встреча  завершается обедом в  ресторане или в другом месте, где как бы закрепляются достигнутые результаты,  присутствует «чайная девушка» в уже безопасном для большинства  мужчин возрасте -  особое доверенное лицо руководителя  фирмы. Солидный возраст такой «чайной девушки»  служит дополнительным гарантом, что не  произойдет утечки  информации на почве обольщения. За столом произносятся тосты  за успешный бизнес,  о погоде,  политике,  женщинах, о здоровье и, как правило, со временем развязывается язык, а  значит, может быть получена ценная дополнительная информация.

Этому способствуют и  глубокие  различия в подходах к  употреблению спиртного. Согласно китайской традиции, для того чтобы  прекратить пить, необходимо  рюмку оставить  наполненной, что в представлениях братьев-славян  расценивается как  большой «грех». Несовпадение обычаев  часто приводит к  печальному результату. Образованные китайцы, зная,  что  воздействие  алкоголя  зависит от массы человека, со временем  перестают пить рисовую водку, чтобы  сохранить «лицо». «Чайная девушка» начинает им незаметно наливать в рюмки воду, а  гостям, из-за «приличия» осушающих  очередную порцию,  разливается водка. И так может наступить состояние невменяемости.  В Советском Союзе, многие партийные деятели, возвратившись из  Китая,  рассказывали о коварстве местных товарищей, уложивших не одну делегацию под   стол.  

Отсутствие значительных  зарубежных инвестиций в восточноевропейских странах объясняется не только бездарной политикой властей, но и нежеланием создать для иностранцев  привычный для них микроклимат,  а часто навязыванием дорогого и  убогого отечественного  сервиса. Политика открытой экономики Китая началась со строительства  отелей международного класса, где все подчинено  созданию комфортной среди обитания для иностранцев.

Кто  бывал в  деловых поездках  на Востоке,  испытывал после первых восторгов от восточной экзотики  ностальгию  о привычном и обыденном, например, о пшеничном или ржаном  хлебе и о многом другом. Ничего не поделаешь, традиция передается по наследству. Поэтому в  отелях для иностранцев существует  китайская и европейская кухня. И не только это.

В одном из открытых  для иностранных инвестиций приморских городов Китая приходилось наблюдать в местном отеле следующую картину. Иностранцы  спускаются утром на завтрак в европейский ресторан. Девушки-официантки одеты в белые блузки и черные  длинные  юбки с глубоким  шлицем (разрезом). Когда они идут, юбка развевается и ... Администрация  решает две задачи: скрывает  дефект  кривизны, характерный в южных провинциях,  и создает иллюзию  стройности  дамских ножек, столь притягательных для европейских мужчин.

Деловой человек  надолго оторван  от дома и семьи. Не будем ханжами, тем более китайцы это понимают. Поэтому  кроме  индивидуальных дамских услуг, которые контролируются администрацией  отеля, можно посетить коллективом  ночной клуб. Высокопоставленный  чиновник (естественно, член коммунистической партии) предложивший это мероприятие,  может сам его и возглавить,  чтобы  не «потерять лицо». И не какая партийная организация не заведет  персонального дела, а жена не посмеет сказать то, что она думает  по этому поводу. Чиновник был при исполнении служебных обязанностей. Если бы он по личной  инициативе  часто  злоупотреблял  дамскими услугами на стороне, это   могло иметь нежелательные для него последствия  дома, на службе и в партии. 

 

***

В заключение главы еще раз  ответим на вопрос, почему Китай  совершил неожиданный для многих рывок в будущее на рубеже третьего тысячелетия?  Стабильность государства-цивилизации  обеспечивается  сосуществованием взаимоисключающих начал:  открытости и закрытости к внешнему миру; двуединства  природной и общественной сущности человека. «Брачные отношения» Китая с  внешним миром  осуществляются  по аналогии с экзогамией (открытости) и эндогамии (закрытости)  взаимодополняемостью,   расширение  международных экономических отношений   сопровождается  созданием барьеров  против инкорпорации, стремлением сохранить государство-цивилизацию.

«Плавильный котел» китайской цивилизации - Великие рубежи многомерного коммуникационного пространства Земли.  Великие реки,  Великая равнина,  Великие горы,  Великий океан, Великий Антициклон, Великий океан людей, Великие коммуникации Великого Шелкового пути  и  Великие барьеры Великой Китайской стены дали рубежный энергетический сплав  традиции Великого порядка.  В географическом пространстве Китай расположен между Великим океаном и Великой горной страной, между Великой Евразийской степью и Великими джунглями. По аналогии с Северным и Южным  географическими полюсами, можно выделить  Полюс многомерного коммуникационного пространства Земли. Возможно,  это величайшее открытие в истории человечества под названием «центр Поднебесной», «Срединное государство» сделали китайцы. По крайней мере, об этом трудно судить европейцам, а тем более американцам, не обладающим столь длительной  исторической традицией. Ведь никто не может утверждать, что последнее сто или двести лет Запад заложил фундамент «абсолютно правильного» Великого миропорядка. История падений и взлетов Китая тому подтверждение. 

Современный Китай в отличие от Восточной Европы стремится избежать крайностей в подходах к вестернизации. Он не отказывается от своей истории, какой бы горькой она не была и не пытается бездумно заимствовать достижения Запада. Никто не может сказать будет ли  восхождение Китая к будущему  поступательным.  Государство-цивилизация продолжает искать срединный путь,  способный соединить  добродетели традиционного  образа жизни, отвергнув  его пороки, с позитивным  опытом западного общества. Но традиционный путь в сочетании с  индустриальным  образом жизни  может создать негативное  напряжение в обществе, расколоть его на привилегированный и эксплуатируемый класс. Поэтому повторим  слова Арнольда Тойнби, вынесенные в эпиграф: «Если коммунистический Китай сумеет одержать  победу в этой социальной и  экономической борьбе, он может преподнести миру дар... Этот дар будет  счастливым соединением  современного  западного  динамизма с традиционной  китайской  стабильностью». 

Резюме

Самая протяженная во времени китайская цивилизация имманентно ориентирована на Великий порядок, основанный на социальной гармонии и справедливости.  Иероглифическая письменность  способствовала  этнической консолидации и служила доказательством  превосходства над другими народами.

Китайская геофилософия есть философия самого протяженного демографического  пространства, преодоления возможного хаоса путем установления Великого Китайского порядка.

Великая цивилизационная геополитика Китая  материализовалась в  геополитике Стены и геополитике Пути. Великий Шелковый путь  является символом открытости к внешнему миру, а Великая Китайская стена символизирует  защиту китайских традиций и менталитета от внешних  воздействий. В сочетании  открытости и закрытости  сформировался Великий китайский Порядок. Китай на протяжении многих веков стремится к сохранению единых границ государства и цивилизации, сочетанию избирательной открытости к внешнему миру с  защитой китайских традиций и менталитета от внешних  воздействий.

 


 Назад Далее

 

 


 

«Геополитика сверхдержав»

Америка. Утомлённая супердержава Падение и взлет китайского Дракона Имперская геополитика. Великий час мировых империй Путь к процветанию государства

 

Великий час геополитики.
Геополитическая трансформация мира

Геополитика Мирового
океана

Великие лидеры Востока, победившие бедность и коррупцию

Путешествие в Древний Египет в поисках причин гибели цивилизации
Лекции профессора Дергачева
Путешествие из славян в грекив поисках демократии
Америка. Утомленная сверхдержава
Путешествие во Флоренцию в поисках национальной идеи
Взлет и падение сверхдержавы
Путешествие в Венецию в поисках долголетия государства
Падение и взлет китайского Дракона

Шотландия Адама Смита.

 


Воспоминания
Ландшафты памяти
Ландшафты путешествий. Города и страны
Ландшафты поэзии, музыки и живописи


Избранные статьи и посты
ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ПРОСТОРАМ РОДИНЫ ЧУДЕСНОЙ
Шейх Заид. Самая выдающаяся исламская личность


Павел Флоренский. Русский Леонардо да Винчи
Максим Горький. Писатель, купленный любовью народа
Иван Бунин. Певец пограничья природы
Анна Ахматова. Парящая в небесах
Николай Гумилев. Конкистадор истоков человеческой природы 
Николай Заболоцкий. Поэт философской лирики


Бесподобная Элеонора. Королева мужских сердец
Анна Вырубова. Фрейлина, монахиня, оклеветанная
Трафальгарская Венера. Символ красоты и силы духа
Париж. Лувр. Гимн обворожительным женщинам


Трансильвания. Замок Дракулы. Вампирский бренд Румынии
Где присуждают и вручают Нобелевские премии
Олимпийские игры. От Древней Греции до Сочи
Гибель мировой секретной империи
Великий час кораблей пустыни
Неугасающий ослепительный блеск Венеции
Карибы. Святой Мартин. Остров двух господ