Предисловие Глава 1. Драма геополитики Глава 2. Хартленд или сердце земли Глава 3. Концепция рубежной коммуникативности Глава 4. Мировой океан Глава 5. "Мир равноразных миров" Глава 6. Притяжение Европой Глава 7. Падение и взлет Китая Глава 8. Постсоветское геополитическое пространство Глава 9. Восточный вопрос Глава 10. Глобальная геоэкономика Глава 11. Свободные экономические зоны Глава 12. Геостратегия между Западом и Востоком Глава 13. Украина на рубеже веков Послесловие Литература
dergachev.ru
|
Обсудить статью в дискуссионном клубе Дергачев В.А. ГЕОПОЛИТИКА. — Киев: ВИРА-Р, 2000. — 448 с.Глава 2. НАРТЛЕНД или СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ
Никто не смог предвидеть, что евразийский хартленд (сердце земли) будет разрушен не внешними врагами, а изнутри <беспочвенными> политиками, ослепленными тактической борьбой за власть и отсутствием стратегического видения. Именно они, а не Запад, победил в холодной войне. Разрушительный <цунами> политиков-маргиналов позволил отбросить восточнославянские страны на мировую периферию. По иронии судьбы, геополитику вспомнили тогда, когда хартленд оказался расколотым. Геополитический вакуум, образовавшийся в <срединной земле>, пытаются заполнить привлекательной доктриной евразийства и другими концепциями. В первой главе было предоставлено слово преимущественно голосу Моря, теперь выслушаем тех, чья судьба связана с Континентом.
Ощущение континента
Крупнейшее территориальное государство мира и держатель Хартленда в последние столетия имело богатое наследие геополитической мысли. Возможно, забвение этого наследия так же способствовало распаду СССР, по крайней мере, утрачена одна из таких традиций. Киевская Русь формировалась от моря и до моря вдоль торгового пути <из варяг в греки>, тогда как в Российской империи главная коммуникационная ось создавалась между Балтикой и Тихим океаном, где так и не удалось в полной мере реализовать экономические функции моста между Западом и Востоком. По иронии судьбы, когда в Советском Союзе геополитика как наука была запрещена, существовал её целостный объект исследования - хартленд или <сердце> Земли. Теперь в России наука реабилитированная, но расколото пространство хартленда. Собрав с помощью Золотой Орды северо-восточные славянские княжества Московскую Русь взяла на вооружение геополитическую концепцию великой империи. После падения Константинополя в 1453 г. страна осталась единственной крупной державой, хранительницей восточно-христианской православной традиции. В послании к московскому князю Василию псковский монах Филофей назвал Русь третьим Римом: <Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя согласно пророческим книгам, и это - российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит. А четвертому не бывать>. Колонизация Сибири и других земель создала уникальную ситуацию постоянного обезлюдения центральных регионов страны за счет оттока пассионариев на новые границы. Созданный объединенной Литвой и Польшей Балто-Понтийский барьер превратил Московское государство в <Рим без морей>. Петр Великий прорубил окно в Европу, а Екатерина Великая закрепила новое геополитическое положение России на Балтике и Черноморье. В Х1Х веке наблюдается острый конфликт между западниками и славянофилами. Сторонник европеизации Чаадаев даже призывал перейти из православия в католицизм. В ответ на поражение в Восточной (Крымской) войне 1853-1856 гг. родилась концепция панславизма с грезами о <заветных столицах> в Москве, Царьграде и Риме, мечтою о Черноморских проливах. <Бросок на юг> состоялся, но не в качестве победителей, а интернированной белой гвардии, откуда берет истоки геополитическая концепция евразийства. Российская геополитическая мысль формировалась с учетом западноевропейских школ - немецкой, французской и английской. Русский социолог Н.Я. Данилевский (1822-1885) в книге <Россия и Европа> (взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому) изложил теорию локальных <культурно-исторических типов> (цивилизаций). Благодаря усилиям философа Н.Н. Страхова труд увидел свет отдельным изданием в 1871 году (журнальная публикация 1869 г.), переиздавался несколько раз до 1895 г. и ... почти через век в 1991 г. Культурно-историческая концепция Данилевского оказала большое влияние на западную философию и социологию культуры, а её автор упоминается первым в ряду таких мыслителей, как О. Шпенглер, А. Тойнби, П.А. Сорокин и другие, объединенных общим критическим отношением к европоцентристской схеме общественного прогресса. Н.Я. Данилевский осуждал Запад за навязывание им своей культуры под фиговым листком <общечеловеческих ценностей> другим народам, отрицал факт существования единства человечества и общечеловеческой цивилизации, выделяя культурно-исторические типы: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, еврейский, греческий, римский, а в современной ему истории более всего уделял внимание германо-романскому и славянскому типам цивилизаций. Данилевский отмечает следующие особенности российской внешней политики с эпохи Петра Великого. Когда в центре политики стоят российские интересы, страна добивается наибольших успехов на международной арене, когда же она начинает отстаивать <общеевропейские интересы>, то успехи обращаются против неё. Ученый считал, что все виды <европейничанья> есть только <симптомы болезни, которую можно назвать слабостью и немощью народного духа в высших образованных слоях русского общества. Но, будучи симптомами болезни, они составляют вместе и родотворную причину болезни... Болезнь эта в целом препятствует осуществлению великих судеб русского народа и может, наконец (несмотря на всё видимое государственное могущество), иссушив самобытный родник народного духа, лишить историческую жизнь русского народа внутренней зиждительной силы, а следовательно, сделать бесполезным, излишним самое его существование, - ибо все лишенное внутреннего содержания составляет лишь исторический хлам, который собирается и в огонь вметается в день исторического суда>. В культурно-исторической концепции Данилевского большое место уделяется Восточному вопросу, понятию <внешней силы> государства и другим актуальным геополитическим проблемам. Ученый пишет: <Внешняя сила государств, действительно могущественных, всегда слагается из двух элементов: из армии и флота, которые не могут никогда заменить друг друга, как бы ни усиливали один элемент в случает отсутствия или крайней слабости другого. Ни чисто морское, ни чисто сухопутное государство не могут считаться вполне могущественными, хотя, по географическому положению государств и другим условиям, смешение этих двух элементов внешней политической силы может и должно встречаться в весьма различных пропорциях>. Против взглядов Н.Я. Данилевского выступила отечественная либеральная печать. Известный философ Вл. Соловьев окрестил учение <ползучей теорией>, хотя его ранняя философско-историческая концепция, изложенная в <философских началах цельного знания>, базировалась на представлении о том, что судьбы человеческой цивилизации определяют три мировые силы - Восток, Запад и славянский мир с Россией во главе. Идеи Данилевского оказали сильное воздействие на культурологию русского философа К.Н. Леонтьева, опубликовавшего в 1875 г. труд <Византизм и славянство>, где выделялись стадии цикличного развития и срок жизни цивилизации в 1200 лет. Прошли годы и на рубеже тысячелетий <Россия и Европа> стала предостережением об опасности денационализации культуры, утраты разнообразия <нравственной народной самобытности> в результате установления всемирного господства европоцентризма или другого культурно-исторического типа. Среди географов, внесших вклад в развитие оригинальных концепций, наряду с Львом Мечниковым выделяются работы В.П. Семенова-Тян-Шанского (1827-1914), сына знаменитого географа П.П. Семенова. В труде <О могущественном территориальном владении применительно к России> (Петроград, 1915) ученый, основываясь на идеях Фридриха Ратцеля, представлениях о естественных границах и сгущениях органической жизни, выделил три средиземноморья и три исторических типа политического контроля над пространством. Между экватором и 45° северной широты ученый выделяет океанические <бухты> сгущения органической жизни: Европейское Средиземноморье (включая Черное); Китайское (Южное и Восточное), Желтое и Японское моря; Карибское море с Мексиканским заливом. В.П. Семенов-Тян-Шанский пишет: <Здесь, у трех средиземных морей и двух полуостровов между ними - Индостанского и Малоазийско-Аравийского выросли наиболее сильные и оригинальные человеческие цивилизации и государственности арийцев-семитов, монголов-малайцев и ацтеков-инков..., в то время как остальные слабые племена и расы рода человеческого большей частью застыли в неолитическом веке>. В этой обширной средиземной зоне возникли наиболее крупные цивилизации и религии. Мировое господство достигнет нация, владеющая одновременно тремя средиземными морями, или три нации, обладающие одним из этих морей. Ученый выделяет территориальные системы (империи) политического могущества: кольцеобразные на средиземноморьях (Греция, Рим, Швеция на Балтике), клочкообразные (Испанская, Британская и другие) и трансконтинентальные <от моря до моря> ( империи Македонского и Чингизхана, в новое время - США и Россия). Кольцеобразная система появился в Средиземноморье с незапамятных времен. Сухопутные владения державы - метрополии представляли собой кольцо, позволяющее контролировать внутреннее морское пространство. Эксцентрированные системы были характерны для греков, карфагенян, римлян, венецианцев и генуэзцев, шведов на Балтике. Клочкообразная система (или точечная) применяется европейцами начиная с эпохи Великих географических открытий, когда создаются военные и торговые форпосты в стратегически важных географических точках в береговой зоне морей и океанов. Эту систему создавали португальцы, испанцы, голландцы, французы и особенно англичане, основавшие государства-буферы. Континентальная система характерна для государств, владеющих обширными территориями <от моря до моря>. Здесь наибольших успехов добились русские и американцы. В.П. Семенов-Тян-Шанский отметил главный недостаток русской континентальной системы - протяженность территории и резкие контрасты в заселении и хозяйственном освоении между центром и периферией. Ученый предупреждал об опасности асимметричной колонизации при наличии сильных сухопутных соседей, каким был Китай у границ слабозаселенного русского Дальнего Востока. Отмечая преимущества компактного географического положения США <от моря до моря>, он предлагал ускорить развитие <русской Евразии> - срединного региона между Волгой и Енисеем путем создания крупных <колонизационных баз>, способствующих подтягиванию периферии по плотности населения и развитию инфраструктуры до уровня центра. Только при этих условиях можно сохранить континентальную систему России. Он считал необходимым переориентировать русскую колонизацию с традиционного восточного направления на южное и юго-западное в сторону Персидского залива, Черноморских проливов и Средиземноморья. После Октябрьской переворота советская власть стала на практике осуществлять геополитические концепции от мировой революции до совместных планов с фашистской Германии передела мира. Хотя наука геополитика официальной властью отрицалась, именно жесткая сталинская геостратегия способствовали воссоединению западных земель, а после Великой Отечественной войны - созданию мирового социалистического <лагеря> во главе с сверхдержавой. После падения <железного занавеса> произошла геополитическая катастрофа и Советский Союз распался. Русский мыслитель и футуролог Иван Ильин (1883-1954) рассматривал геополитическое положение России как оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Поэтому дробление государственно-исторического монолита России на части во имя каких бы то ни было <свобод> или <демократий> он считал смертью, началом конца для всей Европы. Расчленение России явилось бы невиданной еще в истории политической авантюрой с гибельными последствиями для человечества. Россия может превратиться в гигантские <Балканы>. Это мироощущение наиболее глубоко было отражено в доктрине евразийцев.
Евразийская доктрина
В отличии от геополитической концепции <атлантизма>, базирующейся на идеологии <талассократии> (морского могущества), <евразийство> основывается на принципах <теллурократии> (могущества континента). Непосредственное влияние на формирование евразийства оказала мессианская идея высокого исторического предназначения России, получившая развитие у славянофилов (А. Хомяков, И. Киреевский, С. Аксаков и другие), у социологов и философов Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и Л.П. Карсавина. Представления об особом типе <евразийской> культуры базировались прежде всего на теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского. Евразийское движение наиболее широкое распространение получило среди русской эмиграции, искавшей альтернативу советскому коммунизму. Трагический парадокс истории. Белая гвардия после эвакуации из Крыма и Новороссийска оказалась в Константинополе и на выжженном солнцем Галлипольском полуострове. Оказалась там, куда столетиями стремилась российская геополитика - на берегах Черноморских проливов - Босфора и Дарданелл. Оказалась не в качестве победителей, а - эмигрантов. Крах белого движения и трагедия Галлиполи привели к необходимости осмысливания последствий революционного переворота в России. Здесь в Галлиполи на контрасте ностальгии об утраченной Родине и пустынных берегов Херсонеса Фракийского, возможно, и созрел призыв к обновленному образу будущей России. Формально рождение евразийства связывают с выходом в 1921-1922 гг. в Софии сборников статей <Исход к Востоку. Предчувствия и свершения> и <На путях. Утверждения евразийцев>. Создатели евразийства филолог и историк князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895-1968), сын великого русского ученого-естествоиспытателя - историк Г.В. Вернадский (1877-1973), философ и православный богослов Г.В. Флоровский (1893-1979), историк и философ права Н.Н. Алексеев (1879-1964) и другие интерпретировали Россию как самодостаточный культурно-исторический <континент>. В основе концепции евразийства лежат представления о России как особом <континенте Евразии> - наряду с собственно Европой и Азией, расположенных вне границ выделенного целостного культурно-географического пространства. В результате многовекового движения на Восток Россия ассимилировала многие местные народы и приобрела новую социокультурную идентичность. Россия стала не европейской и не азиатской страной, а евразийским суперэтносом - государством. Великая Евразийская степь трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской империями, и каждый раз утрата рубежных коммуникационных функций (транзитной торговли и др.) приводила к гибели империй. Например, Монгольская империя обеспечивала торговые коммуникации между Востоком и Западом. Путь из Хан-Балыка (Пекина) был проложен в золотоордынскую столицу Сарай и далее к черноморским торговым факториям, проданным опытным генуэзским и венецианским купцам, выступавшими посредниками в торговле с Европой. Таким образом, геополитическая задача контроля евразийского пространства в прошлом была обусловлена и ее геоэкономической функцией - сохранением транзитной торговли между Востоком и Западом. В евразийской концепции борьбы Леса и Степи особое внимание уделяется границе, где в результате этнических контактов рождаются новые народы. Здесь просматривается аналогия с фундаментальными понятиями геополитики - борьбы Суши и Моря, граница которых - <береговая зона> служит их синтезом, форпостом освоения, включая колонизацию, заселение, хозяйственное освоение и изменение природной среды. Николай Сергеевич Трубецкой, сын русского религиозного философа С.Н. Трубецкого, окончил Московский университет в 1913 г., слушал лекции в Лейпцигском университете (1913-1914), приват-доцент Московского университета (1915-1916). В эмиграции жил в Софии, Праге и Вене, где в 1930 г. был избран членом Венской Академии наук. Ранняя смерть вызвана инфарктом, последовавшим после неоднократный и грубых обысков в квартире во время немецкой оккупации. Николай Трубецкой был не только крупным лингвистом, но и интересовался также философией истории. Его перу принадлежат труды, оказавшие огромное влияние на евразийское движение: <Европа и Человечество> (София, 1920), <О туранском элементе в русской культуре> (Берлин, 1925), <К проблеме русского самопознания> (София, 1927), <Об истинном и ложном национализме>, <Наследие Чингисхана> и другие. Этот аристократ и европейский интеллектуал объяснял содержание культурного переворота двадцатого столетия кризисом и исчерпанностью западноевропейской (романо-германской) культуры, видя в ней угрозу остальному человечеству. Ответственность за безудержную европеизацию в Россию он возложил на русскую интеллигенцию, насильственно разрушавшую самобытную отечественную культуру в погоне от <отсталости> и <косности> к <благам цивилизации>. Как просто разместить страны и народы на шкале прямолинейного прогрессе и разделить их на лучшие и худшие. Князь Н.С. Трубецкой предупреждает: <Момент оценки должен быть раз навсегда изгнан из этнологии и истории культуры, как и вообще из всех эволюционных наук, ибо оценка всегда основана на эгоцентризме. Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас высшими, а не похожих - низшими - произвольно, ненаучно, наивно, наконец просто глупо>. Ученый писал: <Коммунизм на самом деле является искаженным вариантом европеизма в его разрушении духовных основ и национальной уникальности русского общества, в распространении в нем материалистических критериев, которые фактически правят и Европой, и Америкой... Наша задача - создать полностью новую культуру, нашу собственную культуру, которая не буде проходить на европейскую цивилизацию... когда Россия перестанет быть искаженным отражением европейской цивилизации... когда она снова станет самой собой: Россией-Евразий, сознательной наследницей и носительницей великого наследия Чингизхана>. По мнению Трубецкого, евразийские народы связаны общностью исторической судьбы: <Отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям>. Среди великих людей второго тысячелетия от рождества Христова чаще всего первым среди первых называют Чингисхана, установившего геополитический контроль над Великой Евразийской степью от Карпат до Хингана. Соединенные Штаты Америки мечтают повторить этот подвиг - их евразийская геостратегия нацелена на <Хартленд> или <сердце мира>, как точку опоры для мирового господства. Мощь этого государства не вызывает сомнений, но Америка не обладает главным преимуществом Монгольской империи. Н.С. Трубецкой в труде <Наследие Чингисхана> перечисляет следующие традиции, положенные создателем единого евразийского геополитического пространства средневековья: ·деление людей на подлых, эгоистичных, трусливых и тех, кто ставит свою честь и достоинство выше безопасности и материального благополучия (на языке монголов первые назывались <черной костью>, вторые - <белой костью> или люди <длиной воли>), · сочетание глубокой религиозностью с веротерпимостью к христианам, мусульманам, буддистам и сторонникам других конфессий, ·повышенное уважение к кочевникам, морально превосходящим покоренные оседлые народы. И сегодня и тысячелетия назад известно стремление к подражанию соседям, более богатым и многочисленным. И как велико искушение <приобрести> это <жизненное пространство>. Евразийские этносы жили сравнительно благополучно на своей родине. Но проникая к более богатым соседям или принимая их у себя, они гибли. Не были исключением и средневековые монголы. Вбирая в себя новые этносы и новые стереотипы поведении, они из евразийцев превращались в химеру. Проникая в Китай, победители быстро ассимилировались в океане людей. В статье <Об истинном и ложном национализме> Трубецкой отмечает, что истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих народов или в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в истине самопознания, хорошо известных по древним афоризмам <познай самого себя> и <будь самим собой>. Лев Гумилев следующим образом интерпретирует концепцию <культурно-исторических зон> Н. С. Трубецкого, согласно которой контакт на суперэтническом уровне давал негативные результаты: <Евразийская концепция этнокультурных регионов и химерных целостностей в маргинальных (окраинных) зонах оказалась пригодной для интерпретации всемирно-исторических процессов. Там, где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и, таким образом, нарушается принцип <познай самого себя> или <будь самим собой>. Петр Николаевич Савицкий родился в родовом имении Савищево Черниговской губернии. После окончания экономического факультета Петроградского политехнического института и защиты магистерской диссертации служил в российском посольстве в Норвегии. В годы гражданской войны без колебаний выступил на стороне белого движения, служил в штабе главнокомандующего русской Армии в Крыму генерала Врангеля. Находясь в эмиграции в Болгарии, был техническим редактором возобновленного журнала <Русская мысль>, в котором поместил в 1921 г. рецензию на нашумевшую среди эмиграции брошюру Н.С. Трубецкого <Европа и Человечество>. После переезда в Прагу Савицкий работает приват-доцентом Русского юридического факультета Карлова университета и директором Русской гимназии. В эмиграции были написаны крупнейшие труды Савицкого <Россия -особый географический мир> (1927), <Месторазвитие русской промышленности> (1932), <Геополитические заметки о русской истории> (1927), <О задачах кочевниковедения> (1928). Во время фашистской оккупации Чехии был репрессирован за публичное высказывание - <Россия непобедима>, но остался жив. По свидетельству самого ученого, его спасло дворянское происхождение и бывшие ученики по немецкому университету в Праге и еще то, что <немцы не любят расстреливать или вешать своих учителей>. После освобождения Праги Красной армией П.Н. Савицкий был депортирован и находился в мордовских лагерях ГУЛАГа до 1956 года. Советская Россия <любила> сажать своих преданных сыновней - особенно тех, кто искренне и бескорыстно служил не партии, а Родине. После возвращения в Прагу за издание безобидных стихов был вновь, правда на непродолжительный срок, помещен в тюрьму местной коммунистической властью. Заочное знакомство Петра Савицкого и Льва Гумилева состоялось в 1956 г. через известного ленинградского профессора-историка М.А. Гуковского, сидевшего в мордовских лагерях, а через десять лет они впервые встретились в Праге на Археологическом конгрессе. Переписка двух ученых продолжалась до смерти Савицкого, письма и труды которого оказали первостепенное влияние на формирование концепции Гумилева. Именно благодаря Савицкому идеи Гумилева, долгие годы замалчивавшиеся на родине, были донесены до научной общественности на Западе. Через Савицкого труды Гумилева доходили в Америку к Георгию Вернадскому. П.Н. Савицкий так сформулировал истоки евразийской геополитической концепции: <Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, хотя и полярное, противостоит единственное монгольское ощущение континента: между тем в русских <землепроходцах>, в размахе русских завоеваний и освоений - тот же дух, то же ощущение континента>. Ученый подчеркивает особенности формирования России-Евразии: <Прежде всего укажем следующее: без <татарщины> не было бы России... Великое счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому. Татаре -нейтральная культурная среда, принимавшая <всяческих богов>... Если бы её взял Запад, он вынул бы из неё душу...>. В <Геополитических заметках по русской истории> Савицкий следующим образом формулирует единство Евразии: <Евразия, как географический мир, как бы <предсознана> для образования единого государства. Но только в конкретном историческом процессе реализуется это единство>. Процесс создания России-Евразии как геополитического единства в основных чертах завершился к концу Х1Х века. В ХХ веке страна вступила в полосу <мутаций>, когда исторические ценности подверглись пересмотру и переоценке. Сама по себе <мутация> не разрушает традиции, она только видоизменяет её. Поэтому, <как было в прошлом, так и остается в настоящем: ключ к пониманию современности в значительной степени лежит в познании историческом>. Георгий Владимирович Вернадский осенью 1920 г. эмигрирует в Грецию, а затем в Чехословакию, где и состоялось его знакомство с лидерами евразийского движения. Вернадский подкрепляет историософские взгляды евразийцев конкретно-историческими исследованиями, что нашло отражение в его трудах <Начертание русской истории>, <Опыт истории Евразии> и <Звенья русской культуры>. В 1927 г. Вернадский переезжает по приглашению Йельского университета в США, где работает до выхода на пенсию в 1956 г, одновременно читая лекции в Гарвардском, Колумбийском и Чикагском университетах. На Западе ученый был признан крупнейшим специалистом по русской истории. Его учебник <Русская история> был издан на многих языках. В <Начертании русской истории> (1927) определяется процесс создания России-Евразии как целостного месторазвития евразийского культурно-исторического типа. Прошлое России-Евразии интерпретируется как история борьбы между <лесом> (оседлыми славянами лесной зоны) и <степью> (урало-алтайскими степными кочевниками). В монгольский период <степь> победила <лес>, а в середине ХV века Московия взяла реванш, создав на развалинах Золотой Орды Московское государство, являющейся наследницей империи Чингисхана, а не Киевской Руси. Таким образом как и духовные (Византия) так и исторические источники становления Московского государства оказались внешними - социокультурные рубежи славянского и татаро-монгольского миров. Георгий Васильевич Флоровский родился в семье ректора семинарии в Одессе, здесь же окончил историко-филологический факультет и начал научную деятельность в Новороссийском университете. В эмиграции работал и жил в Софии, Праге, Париже, Нью-Йорке, Гарварде и Пристоне. Флоровский был одним из создателей первого манифеста евразийцев <Исход к Востоку>. Историк и философ права Н.Н. Алексеев - автор фундаментального и программного для евразийства труда <Теория государства> и других работ опровергает мифотворчество западников и славянофилов. Исходя из важнейшего для евразийцев принципа <познай себя и будь самим собой>, ученый провел уникальное исследование мировоззрения маргинальных субкультур - казаков, старообрядцев, <заволжских старцев> и других. На основе народных представлений о <Государстве Правды> ученый дает ключ к пониманию путей и судеб народов России-Евразии. Таковы взгляды основателей евразийства. Но даже самые блестящие научные построения оказываются бесполезными, если забывается главное действующее лицо - политическая элита. Предупреждение Данилевского о немощи духа в высших образованных слоях общества взорвалась как мина замедленного действия в конце ХХ века в самом опасном и непредвиденном сочетании - немощи духа <политиков> с их <беспочвенностью> и низким общеобразовательным уровнем культуры. Известный философ и писатель А.А. Зиновьев так подвел итог обвала коммунизма и наступления колониальной демократии: <Высшая власть выпустила джина кризиса из бутылки своими нелепыми и безответственными реформами и установками. И сделала хорошую мину при плохой игре: превратившись в марионеток неуправляемого процесса, она стала изображать роль сознательного реформатора общества>. Решающую роль в поражении Советского Союза в <холодной войне> сыграл не Запад. <Страна была ослаблена кризисом, а руководство страны, спасая свою шкуру и репутацию и став послушанными марионетками сил Запада, встали на путь предательства интересов свой страны. Они открыли ворота советской крепости врагу. В истории человечества вряд ли было нечто сопоставимое по масштабам с этим предательством>. Как новая фаза идеократического подъема в современной России рассматривается концепция евразийства. Евразийский соблазн, рожденный крахом белого движения и безысходностью русской эмиграции, трансформировавшийся в идеологию <православных большевиков>, в конце концов возродился на развалинах красной империи и используется в борьбе за власть. Евразийство рассматривается как идеология восстановления целостности постсоветского пространства на основе новой славяно-тюркской интеграции. Однако идеи <отцов-основателей> евразийства вернулись на родину, когда преимущественно беспочвенная элита оказалась неспособной на созидательную деятельность, предпочитая удовлетворение своих <шкурных интересов> в компрадорской или мафиозной форме. Ныне существует несколько геополитических разновидностей евразийства: Россия-Евразия как держатель хартленда, "Евразийский конфедеративный союз", "евразийский остров", "евразийский мир" с осью Германия - Россия - Китай. Кроме того, великорусско-имперская разновидность евразийства стремиться вернуть утраченный статус мировой державы, выступает против создания правового демократического государства, рассматривая мир как арену борьбы морских "атлантистов" (англосаксов) и континентальных евразийцев, представленных Россией и романо-германцами.
Последний евразиец
Возрождению евразийства в России способствовали труды выдающегося российского историка, востоковеда и географа Льва Гумилева (1911-1992) - сына замечательных русских поэтов Анны Ахматовой и Николае Гумилева. Лев Гумилев прожил полную драматизма жизнь. В 1921 году советская власть расстреляла его отца-поэта и боевого офицера, награжденного двумя Георгиями. Лев Гумилев дважды был репрессирован - сидел за отца и мать, окончил наряду с Ленинградским лучший гуманитарный советский <университет> - ГУЛАГ, где содержался интеллектуальный цвет нации. Между двумя сроками Лев Гумилев воевал на фронтах Великой Отечественной войны и брал Берлин. Впервые репрессированный в конце 20-х годов, он смог окончательно вернуться в Ленинград в конце 50-х годов. Начали выходить его книги и среди них основной труд <Этногенез и биосфера Земли>. Доктор исторических и доктор географических наук, отторгнутый официальной общественной наукой, создал глобальную концепцию этнической истории. Однако труды ученого часто не печатались, последний раз - пятнадцать лет с 1974 по 1989 гг. Пик публикаций его книг пришелся на начало девяностых годов, когда Россия оказалась в очередной раз перед выбором пути социально-экономического развития. Если бы Лев Николаевич Гумилев был жив, он бы искренне удивился, что ни одно издание по геополитике не обходится без его имени. Судьба подарила автору встречи со Львом Николаевичем Гумилевым в середине 60-х годов, когда он приезжал неофициально по приглашению московских ученых и выступал на семинарах в МГУ и на методологическом семинаре в Гидрометцентре на тему <Ландшафт и этнос>. Под влияние идей Гумилева была написана дипломная работа <Ландшафт. Этнос. Культура хозяйства. Район>, допущенная к защите под другим наименованием, а в 1976 году - кандидатская диссертация, защищенная в Московском университете. Встречи, хотя и редкие, продолжались и в дальнейшем. В пассионарной теории Льва Гумилева предложена универсальная модель этногенеза, основанная на данных не только истории, но и географии, биологии (генетики). Ученый продолжает историософическую традицию, восходящую к трудам Н.Д. Данилевского и первых евразийцев, особенно к представлениям П.Н. Савицкого о <месторазвитии>. Гумилев считает, что решение поставленных обществоведением социально-экономических проблем лежит в конечном счете в области естествознания. В этногенезе ведущая роль принадлежит пассионарности, природным контактным зонам и этнической комплиментарности. Этническая история отличается дискретностью и прерывностью. Природный процесс этногенеза конечен и связан с определенной формой энергии живого вещества биосферы. Земля получает из космоса больше энергии, чем необходимо для поддержания равновесия биосферы, что ведет к экцессам, порождающим среди организмов, в том числе людей, пассионарные толчки или взрывы этногенеза. Пассионарность (<страсть>) - атрибуты подсознания, врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать её в виде работы. Пассионарность - эффект избытка живого вещества биосферы у человека. Энергетическая природа пассионарности посредством её носителей создает и разрушает ландшафты, народы и культуры. Проявление пассионарности - это есть способность жертвовать собой ради идеала. Несомненно, сознательная деятельность людей играет в этногенезе не меньшую роль, чем эмоциональная, но характер их различен. Человеческий разум, бескорыстное стремление к истине порождает научные открытия, создающие предпосылки для роста производительных сил и общественного прогресса. Но предметы труда человека изначально отличаются от творений природы, они могут только разрушаться. Пассионарность возникает не как цикличность, а как вспышка, которая за период 1200-1500 лет затухает, оставляя многочисленные следы жизни этноса: архитектуру, литературу и идеи. Таким образом культура рассматривается как кристаллизованная пассионарность. Пассионарные толчки хронологически совпадают с минимумом либо с периодами спада солнечной активности, при уменьшении которой защитные свойства ноосферы снижаются и излучение достигает земной поверхности. Жесткое излучение вызывает мутацию, имеющую космическое, а не солярное происхождение. Поэтому пассионарность проявляется в виде длинных полос на поверхности Земли. Последователи Гумилева обуславливают пассионарность не только энергетическим, но и информационным взаимодействием Космоса и географического пространства Земли, связывают мутагенный источник пассионарных толчков с геологическими особенностями - сейсмически активными тектоническими зонами разломов. Согласно гравитационно-конвенционной модели геодинамики Земли, расходящиеся астеносферные течения восходящего мантийного потока под Восточной Африкой были движущей силой сближения континентальных плит Евразии и Гондваны (Африки, Малой Азии, Индии). Вдоль этой тектонически активной зоны контакта континентальных плит проходит полоса пассионарного толчка VIII в. до н. э., совпадающая с началом <осевого времени> рождения философской веры. Заслуживают внимания исследования мутагенных источников пассионарности, связанных с землетрясениями в зонах этнонациональных и этноконфессиональных конфликтов, совпадающих с Евразийским суперэтническим <разломом>, включая Балканы, Кавказ (Армению, Азербайджан, Осетию, Абхазию, Грузию), Молдову, Центральную Азию. В пассионарной теории этногенеза используется старая концепция смены поколений. Одно поколение, чувствуя себя продолжателем линии предков, занимается созидательной деятельностью: еще одна победа, еще одно здание... Следующее поколение забывает прошлое и не желает знать будущее, живет сейчас и для себя, пользуется созданными предками благами, которые быстро растрачиваются, что производит обманчивое впечатление изобилия. В интерпретации Гумилева, когда пассионарная энергия в этносе уменьшается, ведущее положение в обществе занимают субпассионарии, игнорирующие прошлое и настоящее ради будущего. Из щелей вылезает неистребимая посредственность, проматывающая наследство предков. Наступает последняя мемориальная фаза этногенеза. Пассионарный импульс обязателен для возникновения этноса, а разнообразие, наблюдаемое в действительности вызвано природными контактными зонами (сочетанием ландшафтов), этнической комплиментарностью и другими факторами. Этносы - маргинальное явление биосферы и социосферы, возникают путем дивергенции (расхождения признаков) или слияния в определенных ландшафтно-географических условиях, контактной зоне этнос-ландшафт. Человек-маргинал одновременно входит в биоценоз ландшафта как верхнее завершающее звено и главная производительная сила общества, создающая техносферу, лишенную саморазвития и способную только разрушать. Подлинным месторазвитием этноса является сочетание двух и более ландшафтов. Процессы этногенеза в Евразии возникали преимущественно на востоке - при сочетании степного и горного ландшафтов, на западе - лесного и лугового, на юге - степного и оазисного (Крым, Средняя Азия),на севере - лесотундры и тундры. На Ближнем Востоке новые этнические комбинации часто возникали в природных контактных зонах моря, гор, пустынь и речных долин. Китайский народ сложился на берегах Хуанхэ, при сочетании речного, горного, лесного и степного ландшафтов. Русский этнос складывался в ландшафтах ополий, березовых рощ, тихих рек Волго-Окского междуречья. Этнос, теряющий связь с ландшафтами месторазвития, часто безуспешно переносит стереотипы своего традиционного поведения в другую природную среду. Например, русские и украинцы, заселявшие Дальний Восток, длительное время не могли выработать оптимальную стратегию во взаимоотношениях с природой, в то время как местные корейцы добивались высоких урожаев. Их самобытное хозяйство коренным образом отличалось от уклада переселенцев, и было адаптировано к местным природным условиям лучшим составом культур (рис, просо, бобы, овощи). Наряду с ландшафтом, важнейшим фактором возникновения этноса является этническая комплиментарность. Она связана с взаимной симпатией и антипатией, лежит в основе этнического разделения людей и относится к подсознательной, эмоциональной сфере. Комплиментарность порождает эндогамию, служащую важнейшим фактором стабилизации любого этноса. О глубоких психологических корнях комплиментарности свидетельствует ностальгия, вызванная отрывом человека от своей этноландшафтной среды. Среди ученых нет единства в оценке значения этнических контактов для исторической культуры, одни утверждают, что любой контакт и метисация - благо, другие - гибель. Положительная комплиментарность - это безотчетная симпатия, без попыток перестроить партнера, например, брак по любви. Она может привести к симбиозу или слиянию с образованием нового этноса. Л.Н. Гумилев показал положительную комплиментарность народов Древней Руси и Великой Степи, которая долго игнорировалась историками в угоду концепции татаро-монгольского ига, остановившего прогрессивное развитие Руси. Наши предки, взращенные в евразийской маргинальной зоне, сформировали мироощущение на основе положительной комплиментарности, отношения к соседним народам как к равным. Благодаря принципу дружбы народов они устояли в вековой борьбе. Русские включают в свой состав восточных славян из Киевской Руси, западных славян и тюрок (крещенных половцев и татар). В средние века испанцы сформировались как этнос в зоне этнического контакта древних иберов, кельтов, римских колонистов, германских племен, арабов-семитов, мавров и других народов. Большая часть населения Сирии, Ирана и Северной Африки представляет смесь древних этносов в зоне контактов. Отрицательная комплиментарность проявляется в антипатии, нетерпимости (крайность - геноцид). Она приводит к негативным последствиям этнического контакта - образование химеры, когда два или более чужих этноса существуют в одной экологической нише. Л.Н. Гумилев описывает средневековый пример отрицательной комплиментарности к зарождающемуся капитализму. Крымские генуэзцы считали главной целью в жизни - выгоду, а монголы рассматривались как объект для коммерческих операций. Эта раннекапиталистическая этика была чужда русским, татарам, византийским грекам. Когда в причерноморских степях случился массовый падеж скота, вызвавший голод, этим воспользовались генуэзцы, по дешевке скупившие у татар детей для работорговли. Узнав об этом, золотоордынских хан Джанибек возмутился и двинул войско на Кафу. Хану было непонятно, как можно использовать беду соседа для обогащения. Главная задача пассионарной теории этногенеза - своевременное предвиденье возможных вариантов этнических событий. Поиск оптимальных выходов из возможных, но не обязательных коллизий, остается делом политиков. В этой связи актуальна проблема культурологической идентификации этнической комплиментарности на различных иерархических уровнях (суперэтнос, этнос, субэтнос или сословие, межличностном) с учетом национальных, политических, экономических, конфессиональных и других признаков. В этнологии различаются следующие контакты: ·негативный (химера), форма контакта несовместимых этносов разных суперэтнических систем, когда исчезает их своеобразие, ·нейтральный (ксения), форма нейтрального существования этносов при сохранении ими своеобразия, ·взаимополезный (симбиоз), форма взаимополезного сосуществования, при котором сохраняется своеобразие, ·слияние представителей различных этносов в новую общность в результате пассионарного точка. В многополярном мире особенно актуальна проблема диалога культур, маргинальной комплиментарности на суперэтническом уровне. По Гумилеву, суперэтнос - это народы, связанные (консолидированные) некоторым внутренним духовным родством, существенным психологическим сходством и часто возникающей взаимной симпатией (комплиментарностью). Суперэтносы характеризуются социально неоднородным временем. Между ними возможен нейтральный контакт, если комплиментарность не резко отрицательная, а правительство не осуществляет политики искусственного смешения (немцы в Российской империи, украинцы в Канаде). Контакт на суперэтническом уровне дает часто негативный результат. Столкновения между суперэтносами могут приобрести черты геноцида и порабощения. Возраст суперэтноса оценивается в 1200-1500 лет. Суперэтнос не способен к дивергенции, однако в результате инерции культурно-исторические традиции могут передаваться другим, молодым народам. Например, традиции римского права перешли к Западной Европе, а православия из Византии - к России. Если в древнем мире границы цивилизаций и империй часто совпадали (Египет, Греция, Рим, Византия), то в настоящее время Китай - единственное государство-цивилизация. Хотя навечно закрепленных за этносом земель не существует, местоположение ядра цивилизации как правило приурочено к крупным природным объектам - великим историческим рекам и равнинам (Нил, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы, Великая Китайская равнина, Великая русская или Восточно-Европейская равнина, полуострова Индостан и Европа). Цивилизации можно образно сравнивать с тектоническими литосферными плитами, на стыке которых находятся наиболее активные тектонические зоны разломов. Возможно, не случайно совпадение очагов межэтнических конфликтов и землетрясений. Рассмотрим представления о суперэтносе в контексте с <гуманизированной> американской геополитикой, стремящейся с помощью силы <подарить> права человека народам Евразии. За последние пятьсот лет после открытия Америки в результате гигантского эксперимента на суперэтническом уровне были созданы две модели общественного развития: североамериканская (США и Канада) и латиноамериканская. Уроки этого эксперимента актуальны для постсоветских стран. В результате открытия Америки западноевропейская цивилизация встретилась с цивилизациями из мифического прошлого. Европейцы, уверенные в превосходстве своей морали, <дарили> её покоренным народам с помощью меча и огня. Но в кровопролитном столкновении цивилизаций было сделано, наряду с географическим, не мене великое открытие невиданного мира - зародились представления о правах человека, праве оставаться сами собой. Разработанные теоретиками евразийства методологические принципы многомерной рубежности (географической, климатической, этнической) и полицентризма сохраняют актуальность на рубеже ХХ1 века, когда вновь приходится решать проблемы социально-экономического выбора и преодоления массового сознания европоцентризма. В фундаментальном труде <Древняя Русь и Великая степь> Гумилев пишет, что <полоса свободы> не освобождает личность от природных воздействий. Специфика <свободы> только в том, что <человек может делать выбор между решением правильным или ошибочным, причем в последнем случае его ожидает гибель. Значит свобода выбора - отнюдь не право на безответственность. Наоборот, это тяжелый моральный груз>. Груз ответственности, лежащий на человеке столь тяжел, <что его может облегчить только сознательный отказ от совести, или, что то же>, отказ от долга перед природой. В евразийском завещании Льва Гумилева содержатся слова: <надо искать не столько врагов - их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни...> и <если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство>. Крупный знаток средневековой Срединной Азии был далек от политики, часто говорил и писал: <Что касается контакта России с Западной Европой, то каждый желающий может убедиться, что и тут законы природы останутся неизменными. Задача Науки лишь в том, чтобы своевременно предупредить сограждан о вероятных вариантах развития событий, а дело Политики найти оптимальный выход из возможных, но необязательных , то есть непредначертанных, коллизий. Вот почему фундаментальная наука и практика обоюдно нужны друг другу>. Эти слова полностью относятся к роли геополитики в судьбе государства. Беда заключается в том, что фундаментальная наука требует не только высокого общеобразовательного уровня, но и способность генерировать новые научные идеи. А как трудно избежать соблазна и предложить упрощенную модель знания, основанной не на движении собственной мысли, а на имитации чужой. Отсюда истоки крупномасштабной, получившей широкое распространение, примитивизации идей ученого. Сколь не противоречивы были отдельные положения истинных евразийцев, заканчивая Л. Н. Гумилевым, их учение наполнено движением мысли, способствующем рождению нового знания. На рубеже третьего тысячелетия <Хартленд> расколот, начался дрейф сейсмически активных <плит> и обострилась борьба за передел и контроль этого евразийского пространства.
Возвращение геополитики
После распада СССР возрос повышений интерес к геополитике, что обусловлено поиском места России, Украины и других новых независимых государств в изменившем мире. Предпринимаются попытки с использованием мирового наследия построить новую теоретическую основу геополитики. Наибольший вклад в популяризацию классических геополитических доктрин вносят труды неосоциалрадикала Александра Дугина, однако его <Основы геополитики> (1997) получили неоднозначную оценку оппонентов неотрадиционалистских сторонников <консервативной революции>. Геополитические труды стали непременным атрибутом российских политиков (С.Н. Бабурин, В.В. Жириновский, А.В. Митрофанов, Г.А. Зюганов), политологов и географов ( А.С. Панарин, К.Э. Гаджиев, С. Б. Лавров, В.Л. Цимбурский, К.Э. Сорокин, В.А. Колосов, Б.С. Хорев и другие). К.Э. Сорокин выделяет фундаментальную геополитику и прикладную или геостратегию: <геополитика <фундаментальная>, изучающая развитие геополитического пространства планеты со своей, разумеется, точки обзора, и <прикладная>, вырабатывающая принципиальные рекомендации относительно генеральной линии поведения государства или группы государств на мировой сцене>. Российский географ В.А. Колосов полагает, что геополитику можно анализировать в трех измерениях: традиционном политическом и военно-стратегическом, экономическом и культурно-историческом. Если первые два измерения связаны главным образом с интересами государств, то последний - объясняет существующие и потенциальные конфликты на социокультурных рубежах. Политическое и экономическое измерения геополитики охватывают процессы глобализации и регионализации, тогда как дезинтеграционные процессы, напротив, имеют в своей основе этно- и историко-культурную подоплеку. В.А. Колосов считает, что культурно-исторический подход продуктивен для понимания процессов в бывшем социалистической <лагере> Центральной и Восточной Европы, ставшим источником нестабильности в мире. Этот регион с этнокультурным разнообразием пересекают глубокие цивилизационные разломы. Из-за многочисленных переделов здесь политические границы между странами самые молодые в мире и их делимитация представляет серьезную проблему. В регионе особенно высок риск обострения национальных конфликтов, обусловленных новыми территориальными претензиями и нестабильными режимами. Этот риск наглядно оценивается с помощью серии географических карт, показывающих <возраст> территории, <дрейф> политических границ, контрастность культурных и этнических рубежей. Переход стран из одной геополитической системы в другую происходит в соответствии с конфигурацией <тектонических> линий, вдоль которых концентрируются культурные, лингвистические, конфессиональные, этнические и старые политические границы. Карта подобных разломов, опубликованная во французском атласе <Фрагменты Европы>, наглядно показывает поразительное совпадение линии <железного занавеса> между Западом и Востоком Европы со средневековыми экономическими и политическими границами. Знаменитая геополитическая диагональ, отделяющая <настоящую> Европу от <востока> проходит по конфессиональному рубежу западных христиан и православных. В.А. Колосов совместно с А.И. Трейвишем оценили геополитические риски в ареалах компактного расселения национальных меньшинств Европы (с численностью свыше 50 тысяч человек). Социально-политическая напряженность в выделенных таким образом почти 200 ареалах измерялась группами показателей, отражающих численность населения, геополитическое положение, культурную и экономическую ситуацию, политический статус и политическую мобильность. Расчеты показали, что наиболее опасная этнополитическая ситуация в Юго-Восточной Европе, включая балканский кризис объясняются резкими этнокультурными и экономическим контрастами в регионе, частыми изменениями политических границ в недавнем прошлом. Возрождается внимание к геополитическим концепциям в Украине. Основоположник украинской геополитики известный географ академик С.Л. Рудницкий (1877-1937) в опубликованных в 1923 г. в Берлине трудах особое внимание уделяет определению границ целостной территории, исходя из преобладания украинцев и маргинальных субэтносов. Степан Рудницкий продолжил разработку геополитического кода Украины, начатую М.П. Драгомановым (1841-1895) и М.Н. Грушевским (1866- 1934). В этом коде Черное море рассматривается в качестве главного коммуникационного центра, куда ведут меридиональные речные и другие пути Украины. Геополитическая и геоэкономическая ось север - юг (черноморские рубежи) являлась основой процветания Киевской Руси. Геополитические идеи нашли отражение в трудах ученых украинской диаспоры в США и Канаде. После провозглашения независимости проблемам геополитики уделяется внимание в журналах <Политическая мысль>, <Бизнес Информ> и в других изданиях. Особо следует выделить исследования по геополитике Украины и Крыма, осуществляемые в Симферополе (С.Н. Киселев, А.Р. Никифоров, А.В.Мальгин). Российские исследователи отмечают ключевую роль Украины в постсоветском геополитическом пространстве (А.К. Гливаковский) или рассматривают варианты её дезинтеграции. Е.Ф. Морозов выступил с концепцией <новороссийской этнокультурной общности>, которая по аналогии с великороссами может стать в будущем центром новой славянской интеграции. *** Существует множество рассуждений о новом геополитическом коде - от сверхнациональной интеграции постсоветского пространства до изоляционизма России. Концепция <геополитического плюрализма> американского политолога Збигнева Бжезинского рассматривает политическую, экономическую и военную мощь России как региональной державы, открытой к европейской интеграции и играющей важную роль в постсоветском пространстве, включая недопущение превращения новых независимых государств в фактор нестабильности в регионе. Поэтому Запад должен поддерживать планы экономической интеграции и свободной торговли, но выступать против военных союзов. Россия рассматривается как держатель <хартленда> (А.С. Панарин и многие другие), как своеобразный геополитический <остров> (В.Л. Цымбурский). Одни исследователи выступают против попыток интеграции Центрально-Восточной Европы и Средней Азии в геополитическое пространство России. Другие ученые выступают за концепцию <Евразийского мира>, основанной на геополитической оси <Берлин - Россия - Китай>. В случае дальнейшего ослабления России и её дезинтеграции держателями <хартленда> называют Германию или Китай. А.С. Панарин видит причины упадка в России не в экономическом, а духовном кризисе общества. В 90-е годы завершилась начатая три десятилетия назад вестернизация власти. Осуществилась очередная петровская попытка <пробиться в европейский дом>, но только для правящего класса, решившего устроить <маленький капитализм> для себя. <Беспочвенная> правящая элита, утратившая национальную идентичность и профессионализм, отождествляет себя не столько с собственным народом, сколько с <процветающим Западом>. <Новые русские> идут в Европу, а <старые русские> в противоположном направлении - к усилению крепостной зависимости, к бесправию, к азиатчине и нищете. Отсюда опасность тотальной дестабилизации и социального взрыва. Цивилизационный подход стал особенно популярен в СССР времен перестройки, когда будущее виделось в скором построении правового гражданского обществе и практическое возвращение в единую мировую цивилизацию. Однако распад Советского Союза и имитация реформ привели к отрезвлению от избыточного и неоправданного романтизма. Реалистически обнажился утопизм скорой трансформации в <европейский дом>. <Безоговорочная капитуляция> Советского Союза благодаря переориентации правящей элиты на ценности <атлантизма> привели не только к утрате геополитического статуса, но вызвали этнонациональные и этноконфессиональные конфликты вдоль <южного подбрюшья> бывшего СССР. В результате активизировался альтернативный цивилизационному геополитический тип сознания. А.С. Панарин выделяет следующие различия между цивилизационным и геополитическим видением мира. Вместо единого или взаимодействующего мира в геополитическом сознании доминируют различные пары оппозиционных противостояний. Характерной особенностью дихотомий геополитического мышления является их <натуральный> характер, когда биология, этнология и география берут реванш над социологией. Парадигма <крови и почвы> вытесняет религиозную парадигму духа. Открытия геополитического неоязычества касались несовместимости латинского и германского духа, противоборства германства и славянства, белой и желтой рас, то, наконец, столкновения между морскими и континентальными народами и близкой этому дихотомии <хартленд - римленд>. Таким образом, геополитическое сознание утверждает отступление ноосферы (сферы разума) под давлением геобиосферы - природных детерминаций коллективного человеческого поведения. Геополитический тип мышления наследует дух романтической критики Просвещения, утверждая несводимость существования к сущности, феномена - к закону (устойчиво повторяющейся связи явлений). Опора уникальности находится не во внутреннем мире культуры, а в давлении биологии и географии на историю. Цивилизационный сценарий исходит из картины упорядоченного, структурированного мира, над которым высится свод высших принципов, создающих стабильное пространство предсказуемости. Геополитический сценарий исходит из устройства мира на подобии изолированных организмов - государств, ведущих трудную и опасную борьбу за выживание, а вся цивилизационная суперсистема - международное право, <новый мировой порядок> и т.д. - отбрасываются в роковые часы. Не случайно геополитический тип сознания пробудился накануне Первой мировой войны, а достиг пика уже в поверженной Германии 20-х годов. В конце ХХ века вновь оказалось вполне возможным то, что казалось <навсегда преодоленным> с позиций цивилизационного порядка. Как только распался биполярный мир, основанный на мировом порядке силового контроля, древние архетипы потребовали человеческих жертв. Появились претензии больших и малых государств на <мягкие> в геополитическом отношении пространства. По мнению А.С. Панарина, парадокс состоит в следующем. Крупные государства, обладающие огромной мощью, ведут себя более сдержанно и ответственно. Мировой порядок является наследием старой римской идеи контролируемого пространства, а не продуктом либерально-демократических ценностей. В большинстве глобальных геополитических моделях используется дихотомия противоборства Моря и Континента. В основе этой дифференциации мира лежат различия между морскими и континентальными державами. К морской цивилизации, основанной <пиратами моря>, немецкий географ Фридрих Ратцель отнес западный, атлантический мир. Морская цивилизация отличается открытостью к внешнему миру, географическими открытиями. Обладая мобильной и экономически эффективной коммуникационной сетью морских путей, военным и торговым флотом, морские державы используют береговую зону Мирового океана как плацдарм для колонизации новых земель. Морские державы требуют свободы судоходства, свободы проливов и морей, <открытости> портов и приморских территорий, различных преференций, обеспечивающих свободу торговли. <Логика моря> стала одним из истоков принципа <открытого общества>. Континентальная цивилизация характеризуется консервативным, обороняющим началом. Континент живет более замкнутой жизнью <закрытого общества>, нарушаемой неожиданным появлением морских пришельцев. <Морская стихия> стремиться размыть берега и взять под контроль срединную землю - сердце Континента. Геополитическая теория противоборства Моря и Континента была разработана в Германии, которая являясь в прошлом континентальной державой, вела длительную борьбу с <атлантистами> - Великобританией, Францией и США. В ответ англо-американская геополитическая школа разработала геостратегию наступления на Континент, замыкания его внешней береговой зоной (римлендом), дробление на части и вовлечение в атлантическую систему. Главная задача держав атлантического <римленда> состояла в противоборстве держателей хартленда - сердцевины Континента. Ключевое значение в этой теории имеет Евразия и хартленд, отождествляемый примерно с территорией бывшей Российской империи/СССР. В будущем наиболее вероятные держатели евразийского монолита (хартленда) кроме России, на Западе -Германия, на Востоке - Китай и исламский фундаментализм. На основе логики <вызова и ответа> А.С. Панарин считает, что с позиций цивилизационного оптимизма Западу во главе с США выгодно иметь Россию как демократическую страну - союзника и соучастника в строительстве нового мирового порядка. Но с позиций геополитического пессимизма, основанного на истории и географии, появляется соблазн <дожать> бывшего противника, раздробив его пространство и уничтожить его бытие в качестве великой державы. Россия сталкивается с тремя геополитическими вызовами. Запад теснит Россию с европейских границ, Восток стремиться вовлечь в сферу своего влияния Среднюю Азию, Закавказье и <родственные> автономии в Российской Федерации. Китай готов к <мирной колонизации> Российского Дальнего Востока и Сибири. Эти вызовы заявляют о себе, когда фундаментализм русской идеи - энергетика русификации единого евразийского пространства терпит фиаско. В условиях провала российской модернизации по западному образцу, Панарин видит выход в предполагаемом сдвиге на Восток и переориентации с атлантической модели на тихоокеанскую, предусматривающий активный диалог с дальневосточными соседями. Н.Н. Моисеев по аналогии с Европейским Сообществом выдвинул идею создания Восточно-Европейского Содружества (Общего рынка) со своим Страсбургом, например, парламентом в Чернигове. Восточные славяне - русские, украинцы и белорусы - совместно осваивали путь на Восток, приведший к рождению нации <двух океанов>. На западе лежат маргинальные пространства, населенные принявшими католицизм славянами. Это уже не славянский Восток, но и не Западная Европа. И как всякие маргиналы, жители Центрально-Восточной Европы отвергают свою <почву> и стремятся туда, куда их не очень-то принимают. Православным славянам проще вести диалог с <настоящими европейцами> - англичанами, итальянцами и другими, чем с соседями. Барьер маргинальных государств реально разделяет Европу. Кроме такого подхода к сохранению Хартленда, имеются идеи восточноевропейской интеграции на основе федерации и конфедерации. Никита Моисеев в книге <Как далеко до завтрашнего дня>, отмечая неспособность существующих экономических теорий от Маркса до Кейнса и Фридмана дать рецепты выхода из кризиса, предлагает следующий сценарий. Состояние перехода страны из одного социально-экономического и политического состояния в другое всегда уникально. Когда перестаивается вся система, нельзя оперировать только экономическими факторами. При дележе фантастического богатства огромной страны возможность его <урвать> имеют, прежде всего властные структуры. Отсюда острая борьба за власть корпоративных групп. Сценарий <слабой власти> способствует дикой приватизации, неприкрытому грабежу природных ресурсов и перекачке ценностей за рубеж, стремительному росту компрадорской буржуазии, усилению неравенства и социальной напряженности в обществе. Такой сценарий будет иметь непредсказуемые геополитические последствия, вплоть до окончательного распада государства. Сценарий <сильной власти> возможен при появлении правительства, обладающего доверием народа. В условиях России такая власть не может возникнуть одномоментно, в результате, например, военного переворота. Любое насилие приведет лишь крови и уничтожит Россию. Власть должна созреть, опираясь на систему национальных целей. Главной задачей сильного правительства окажется развитие государственной промышленности и её включение в систему рыночных отношений. В геополитическом отношении Россия занимает совершенно особое место в евразийском треугольнике, образуемом тремя мировыми полюсами экономического и технологического развития. Россия связывает этот треугольник в единое целое, благодаря самым коротким и дешевым путям сообщения. Природные ресурсы страны являются важным источником процветания всего мирового сообщества. Россия продолжает оставаться второй ядерной державой и обладает могучей аэрокосмической промышленностью. Но для реализации геополитического положения нужны идеи. Интеллигенция, занимая в целом деструктивную позицию, способствовала развалу государственности и промышленности. Необходимо переходить к созидательной работе. Необходимы энергия и мужество для осознания реальности и формирования нового мировоззрения. Один из возможных российских проектов Никита Моисеев назвал <северный обруч>, предусматривающий прямой выход за рубеж ресурсов Сибири и промышленного Урала. В основе проекта предусматривается создание нового варианта Персидского залива в незамерзающем устье реки Индига. Это проект, который неоднократно обсуждался в прошлом, необходимо реанимировать. Геополитический проект <северный обруч> охватывает наряду с экономическими, проблемы безопасности в самом экологически уязвимом регионе Земного шара - в Арктике. Ответственность за это несут все страны <обруча> - Россия, США и Канада. Возможно создание космической информационной системы, обеспечивающую военную, политическую и экологическую безопасность в регионе. В ХХ1 веке в авангарде истории окажутся народы, менталитет которых наиболее настроен на социокультурные универсалии цивилизации. Думая о национальных интересах, следует прежде всего без иллюзий ответить на вопрос - что такое Россия? Как в процессе невероятного перемешивания людей и стремительного этногенеза огромная часть нашей нации обрела психологию люмпенов, как в её толще рождалась <коммунальная сволочь>, стоящая сегодня на пути в будущее? Никита Моисеев далее пишет: <Я называю свою позицию позицией ограниченного пессимизма. Такой термин я оправдываю тем, что вижу огромные возможности моей страны и моего народа. Но у меня глубокие сомнения в том, что мы сможет ими сегодня умело воспользоваться. Сталкиваясь с людьми, которые всю жизнь посвящали себя политики, я вижу такую ориентированность их мысли, которая не дает возможности спокойного обсуждения будущности страны, обсуждения, исключающего ориентацию на собственный и притом сиюминутный успех. Это свойство политиков современной волны, может быть одно из самых страшных наследий коммунистической эпохи>. *** Подводя итог событиям в России конца ХХ века, философ Александр Зиновьев пишет: <Россия никогда и ни при каких обстоятельствах не превратиться в страну, аналогичную странам Запада и равноценную им в этом качестве, - не станет частью Запада. Это исключено и в силу её географических, исторических и современных международных условий, а также в силу характера образующих её народов>. Назад Далее
«Геополитика сверхдержав»
|
||||||||
