Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Крушение мифа о сказочном Евраленде
Владимир Дергачев 30.03.2009 18:48
Мировой финансовый кризис особенно ощутимым стал для новых членов ЕС, кризис в экономике и протестные выступления привели к отставке правительств в Латвии, Чехии и Венгрии. Вновь заговорили о возрождении Берлинской стены уже внутри, казалось бы, прочных стен Евраленда. Через два десятилетия после падения Берлинской стены, разделявшей коммунистический и капиталистический мир, она вновь возрождается, разделяя богатую и бедную Европу. Чем объяснить неудавшийся «блицкриг» из бывшего соцлагеря к «богатому брюху» Европы?
Геополитическая трансформация Европы. После самоубийства могучего и несокрушимого Союза бывшие страны «социалистического лагеря» устремились на Запад. «Приступ глупого оптимизма» овладел национальными элитами и широкими трудящимися массами в ожидании скорейшего пришествия вместо светлого коммунистического еще более просветленного капиталистического будущего. После падения Берлинской стены «социалистический лагерь» полностью отказался от своих социальных достижений, пытаясь заимствовать западную модель развития. О пагубности этого пути и почти автоматической смены коммунизма магической силой рыночной системы предупреждали ведущие западные и российские мыслители. Но, несмотря на это многим казалось, что «плавильный котел» западноевропейской цивилизации смещается от коммуникационной оси Рейн — Дунай на Восток, где наблюдается встречный дрейф государств бывшей народной демократии. И осталось мгновение до того момента, когда эти части Европы сольются в экстазе «дружбы народы» и взаимопомощи. Но как становится очевидным — этого не произошло. В западной цивилизации прагматизм всегда доминировал над славянской сентиментальностью.
Прагматичные американцы разделили континент на Старую и Новую Европу. Проамериканская ориентация новых членов ЕС после вступления в НАТО усилила конфликтность в ЕС, и привела к образованию «двух Европ». В американской интерпретации «Старая Европа» отождествляется с чем-то архаичным и устаревшим. В отличие от «Новой Европы» — «правильно» ориентированной, занимающей часто проамериканские позиции, например в отношении поддержки войны в Ираке. Таким образом, произошла подмена реальной подлинной и иждивенческой Европы. При этом новых членов ЕС не смущает, что так называемая «Старая Европа» во главе с Германией и Францией является основным донором консолидированного бюджета ЕС.
Обеспечив относительно высокое качество жизни, западноевропейская цивилизация впервые в истории человечества осуществила, казалось бы, успешную «холодную» экспансию. Интенсификация рынка потребовала либерализации экономики и расширение его «жизненного пространства». Возникло одно из основных противоречий современного мира. Стремление многих стран и народов обеспечить достойное человека качество жизни часто подменяется несбыточным желанием импортировать западную модель. Несмотря на мирный характер западной экспансии, сущность ее не изменилась за последние пятьсот лет — сделать другие страны подобными себе в социально-экономическом отношении, идеологии и культуре. Это означает мирное включение других стран и народов в сферу западного влияния и эксплуатации.
«Головокружение от успехов». Европейская интеграция по своей глубине и масштабам расширения должна была стать эффективным ответом на вызов глобализации и превратить Европейский Союз в сильного игрока на мировых рынках. Расширение на Восток увеличила потребительский рынок Сообщества и улучшила демографическую ситуацию. Но произошло чрезмерно быстрое расширение ЕС. Не секрет, что впервые за свою историю Европейский Союз принятие новых членов из ЦВЕ было политическим решением. Не одна из стран не выполнила на все требования по макроэкономическим показателям. Фундаментом сближения с Западом должны были стать основные четыре свободы Евросоюза — свободы перемещения товаров, услуг, людей (рабочей силы) и капиталов. В реальной действительности эти свободы оказались ограничены преимущественным перемещением дешевой рабочей силы из новых членов ЕС в старую Европу.
Хозяйство новых членов ЕС оказалось неконкурентоспособным. После интеграции в ЕС западный капитал, лишенный славянской сентиментальности, осуществил в первую очередь устранения потенциальных конкурентов и деиндустиализацию. В итоге промышленное производство в Чехии и Венгрии сократилось на 40 %, в Польше и Словакии — на 50 %, в Румынии и Болгарии — на 60 %. Это привело к экономическим трудностям и росту безработицы. Западная Европа выбрала из бывшего соцлагеря дешевую рабочую силу. В результате миграции опустели многие села в Польше, из Литвы выехало на Запад 15 % населения. Это в свою очередь вызвало в Западной Европе движение против Евраленда — противодействие расширению ЕС и наплыву мигрантов. Из-за мирового финансового кризиса и сокращения рабочих мест в Западной Европе трудовые мигранты из новых член ЕС оказались в западне. Они лишаются работы за границей, и её нет на родине.
Бывший «буревестник» рыночных преобразований в ЦВЕ, а ныне профессор Гарвардского университета Янош Корнаи отмечает, что геополитическая трансформация с точки зрения повседневной жизни не принесла полного удовлетворения. Множество граждан новой Европы подобно любовникам разочаровалось в демократии с коррумпированной властной элитой и лживыми обещаниями. Президент Чешской Республики Вацлав Клаус отмечает в качестве единственного эффекта трансформации политическое признание новых членов ЕС. Но прямой финансовый эффект был небольшим, а возможность влиять на процессы принятия решений внутри Евросоюза являются чистой формальностью.
Наступило прозрение в европейском аналитическом сообществе. Современные трудности восточноевропейских стран все чаще связывают не с наследием коммунизма за «железным занавесом», а исторической периферийностью региона, значительные территории которого в прошлом входили в крупные имперские образования.
Эти оценки были даны до мирового финансового кризиса, который обострил экономическую ситуацию в новых членах ЕС. Сохранились геоэкономические рубежи на Эльбе, углубляется дифференциация между государствами по основным гуманитарным и макроэкономическим показателям. Произошел реальный раскол между Старой и Новой Европы. Старая Европа на фоне утраты международных позиций вряд ли согласится быть экономическим донором новых членов, ориентированных в военно-политическом плане на Соединенные Штаты. Проамериканская политика новых членов и их иждивенчество вызывает раздражение в Берлине и Париже. Странам с переходной экономикой рекомендуется проявлять большую ответственность по преодолению финансового кризиса, а не просить из консолидированного бюджета ЕС дополнительных вливаний.
Поспешная европейская интеграция привела к определенной социальной напряженности. Почти треть населения новых членов ЕС превратилась в «новых бедных», в том числе за счет размывания сложившегося в прошлом среднего класса. Реформы не сохранили предшествующие социальные завоевания, а неолиберальный романтизм о всесилии рынка оказался ложным. Пока еще не осознаны социально-психологические последствия перехода стран из восточно-европейского в западноевропейское экономическое пространство. Чехия, Польша и Венгрия выделялись в «социалистическом лагере» своим цивилизационным и культурным статусом, что служило примером подражания для восточных славян. Это в душе осознавали чехи, поляки и венгры. В ЕС эти страны заняли место маргиналов, выступающих в качестве дешевого сборочного цеха.
По прогнозам Института международных финансов (IIF) в наибольшей степени от финансового кризиса в Европе пострадали страны Балтии и Украина. Эти страны объединяет последовательная антироссийская политика. Как стало очевидным сам факт членства в ЕС и НАТО не спасает от кризиса. Страны Балтии взяли слишком много кредитов за рубежом, и им не хватает денег по обслуживанию долга. Эстонии и Латвии прогнозируют в ближайшие два года отрицательный рост ВВП. В результате русофобии сузился рынок транспортных услуг за счет утраты транзита российских грузов. Новые члены ЕС демонстрировали циничный прагматизм, декларируя одновременно приверженность демократическим ценностям и политику нацификации.
Страны Балтии, как и ранее Польша надеялись, что антироссийская политика будет экономически компенсирована Европейским Союзом и Соединенными Штатами. Но у западных стран прагматизм всегда доминирует во внешнеэкономической политике, где отсутствует категория «дружба народов». Страны старой Европы, отдающие приоритеты собственным интересам, совершенно спокойно восприняли проект Северо-Атлантического газопровода в обход Польши и стран Балтии. А Белый дом всегда подчеркивает новым вассалам, что они проводят антироссийскую политику ради торжества демократии, а не в надежде получить американскую помощь.
В результате поспешного расширения на восток возможности Европейского Союза по модернизации экономики новых членов оказались ограниченными, и это обстоятельство обострит в ближайшем будущем геополитические проблемы. Стало еще более очевидным, что Европейский Союз в военно-политическом отношении – импотент, не может брать ответственность за безопасность европейских стран. Европа лишь может заседать в международных судах по правам человека или рождать Монбланы информационного мусора по проблемам прав человека и гражданского общества. Европейский Союз является так же самым зависимым от импорта энергетических ресурсов геополитическим образованием (15 % от мирового объема энергопотребления).
Запад, после глупого романизма 90-х годов, утрачивает монополию на приоритет своих ценностей, скомпрометированных попытками силового распространения демократии в Евразии. И на этом фоне Брюссель по инерции начинает продвигать программу Восточноевропейского партнерства (ВЕП), разработанную по инициативе Швеции и Польши. Программа предназначена для сотрудничества с Белоруссией, Украиной и Молдовой, а так же странами Южного Кавказа (Азербайджаном, Грузией и Арменией). Европейский Союз после непродолжительного периода рыночного романтизма предлагает Восточной Европе модель разноскоростной интеграции в многомерном коммуникационном пространстве. Эта форма сотрудничества предлагает в качестве сладкой пилюли возможное членство в ЕС в неопределенном будущем. В отличие от европейской политики добрососедства со странами Северной Африки.
Пребывание стран народной демократии в советском геополитическом пространстве сыграло злую шутку. Советский Союз оказывал «братьям» по соцлагерю безвозмездную и бескорыстную помощь, не всегда думал о собственной экономической выгоде и списывал долги ради «дружбы народов». Поэтому новые члены ЕС, привыкшие к иждивенчеству в советском геополитическом пространстве, надеялись на соответствующую политику Брюсселя. Но этого не произошло. Стратегия иждивенчества новых членов ЕС особенно проявилась и в финансовой политике, крупных масштабных заимствований у международных финансовых институтов. Надежда на «дружбу народов» и взаимопонимание не оправдались. Но ответственность за иждивенчества переложена с Советского Союза на плечи Европейского Союза.
Главный роковой рубеж в Европе прошел между желанием жить не по средствам новых членов ЕС в надежде на «правильного» старшего брата и природой западной экспансии, в которой важная роль принадлежит экономическому киллерству. Международные финансовые институты, где руководящая роль принадлежит американцам и европейцам, охотно предоставляли кредиты, за которые в результате банкротства приходится рассчитываться натурой — материальными и другими ресурсами. После периода безумного популизма у новых членов ЕС появилось время более внимательно освоить наследие классической европейской мысли, одно из которых предупреждает «Абсолютно правильного миропорядка не существует. Справедливость остается задачей, не имеющей завершения».
Эксклюзивная публикация: Информационно-аналитический портал Фонд стратегической культуры http://odnarodyna.ru/
Вверх
«Геополитика сверхдержав»
